Владимир Андреев - Ганг, твои воды замутились. Три брата

— Да-а? — протянула Ратха, вдруг почувствовав, что эти планы непосредственным образом могут касаться и ее.

Деви, улыбаясь, смотрела на ее растерянное и счастливое лицо.

— Мы приготовим ему сюрприз. Он вернется — и… — Она подняла голос и замолчала, как искусный конферансье, готовя публику к кульминационному моменту концерта. — И попадет на собственную помолвку.

Ратха вскрикнула и отступила. Магическое слово произнесено, и куда раньше, чем она могла рассчитывать. Неужели это все-таки свершится, и она станет невестой, а потом и женой Нарендера!

То, что слова о будущей помолвке прозвучали из уст Деви, было самым важным во всем этом разговоре. Заговори о ней Джави, это не произвело бы такого впечатления на девушку. Отец Нарендера может желать чего хочет — для самого юноши это не слишком много значит. Но Деви!.. Она-то уж не стала бы готовить того, что идет вразрез с мечтами внука. Наверное, он что-нибудь говорил ей, делился своими переживаниями, и бабушка могла судить о том, что будет или не будет приятно внуку.

Если Деви думает, что угодит Нарендеру, приготовив ему такой сюрприз, — значит, она знает, что делает. Возможно, они с внуком давно уже все обдумали, одна только Ратха не в курсе и мечется в тоске, как он к ней относится, мучается от неизвестности, проклиная свою любовь, которая, как ей казалось, не находит никакого отклика. Так значит, все это — ерунда, он любит ее! Какое счастье, какое чудо ждало ее, оказывается, в этом саду, куда она так долго не решалась приехать, опасаясь быть навязчивой.

Деви легко читала по ее вспыхнувшему лицу чувства, овладевшие Ратхой. «Прекрасная будет пара — мой внук и эта прелестная девушка, — думала она. — Такие красивые, юные, чистые… Может, еще правнуков дождусь!» Эта мысль ее саму очень насмешила и обрадовала — ведь подержать на руках малышей, которые родятся от этого брака, будет просто волшебной сказкой.

Теперь уже ей хотелось поскорей поженить их, просто не терпелось. К чему тянуть, откладывая счастье, когда можно наслаждаться им? Деви знала, как непрочно все на свете, как рушится жизнь, любовь, дом просто потому, что подстерегла болезнь или трагическая случайность. А что остается, когда все уже в прошлом, — только любовь к внукам и воспоминания. Значит, нужно, чтобы было, что вспомнить, к чему вернуться в тяжелое время, когда мир уже не кажется залитым светом.

— Я сама поговорю с твоим отцом, — пообещала она девушке.

— А как же господин Сахаи и его жена? — спросила Ратха, осторожно намекая, что не уверена, будет ли это решение одобрено всеми членами семьи.

— И ты еще сомневаешься? — рассмеялась Деви. — Ну, ты просто чудо, моя дорогая! Кто же в здравом уме может иметь возражения против того, чтобы в дом вошла богиня? Да мы все счастливы, что такая девушка, как ты, искренне привязана к Нарендеру. Ведь это так, ты любишь его, правда?

Ратха опустила глаза и чуть кивнула.

— Вот и отлично! — Деви покачала головой и грустно заметила: — Если бы у меня пятьдесят лет назад кто-нибудь спросил: ты любишь его, того, с кем мы хотим связать твою жизнь? Возможно, все сложилось бы иначе…

Ратха с удивлением смотрела на нее. «Так вы были несчастны в браке?» — прочла Деви вопрос в ее глазах.

— Что об этом говорить, — махнула она рукой. — Все давно уплыло вместе с водой Ганга и смешалось в океане со слезами и болью других женщин.

Ратха, повинуясь внезапному порыву, взяла ее руку и прижалась к ней щекой.

«Точно так же, как Нарендер», — подумала Деви и так же, как внука, погладила девушку по голове.

— Ну, ну, дорогая, не надо, — проговорила она. — А лучше напиши-ка Нарендеру письмо от нас обеих — теперь это можно, ведь сговор, фактически, состоялся. Хорошо?

Ратха кивнула, не отрываясь от сухой и сморщенной руки старой женщины.

С приездом студентов на Тхакура и его жену, которые работали в гостинице, легло много работы. Они с трудом справлялись, и, если бы не помощь Ганга, им пришлось бы совсем туго.

Вот и сейчас девушка приближалась к гостинице, неся огромную вязанку хвороста. Пожалуй, не каждый мужчина смог бы дотащить такой груз, но Ганга справлялась с ним довольно легко. Ее стройный стан даже не согнулся под такой тяжестью.

Она быстро прошла по тропинке и наткнулась на Тхакура, подметавшего ступеньки перед входом.

— Смотри, брат, сколько хвороста я насобирала! — воскликнула девушка, сбрасывая вязанку.

— О, спасибо, Ганга. Ты меня очень выручила. Городские привыкли к теплу, им у нас холодно. Приходится много топить.

— Эй, Винду! — кликнул он свою жену.

— Что? — ответила женщина, высовываясь из окна и отирая лицо, раскрасневшееся у плиты с кипящими кастрюлями.

— Возьми хворост, а то у тебя уже кончается.

Женщина вышла из кухни, слегка переваливаясь от излишней полноты. Работа у плиты сильно отразилась на ее некогда стройной талии.

Бинду была приветливой, доброжелательной женщиной и прекрасно ладила с неугомонной Гангой, несмотря на очевидную разницу в характере.

— Как дела, Ганга? — спросила она.

— Хорошо, — улыбнулась горянка, погладывая искоса на окна гостиницы. — Я вижу, и у вас тоже дела идут. С приездом студентов доход увеличился.

— Да, но забот прибавилось. Мы с Тхакуром еле успеваем. Прошу, Ганга, помоги нам немного. Убери хотя бы несколько комнат!

— Конечно, конечно, — охотно согласилась девушка.

Она не боялась никакой работы, и все спорилось в ее проворных руках.

В каждой комнате жили по двое студентов. Большинство из них убирали за собой сами, но некоторые не отличались особенной любовью к порядку. Когда Ганга вошла в комнату Санджея и Аджея, даже ее поразило, насколько можно было запустить свое, хотя бы и временное жилище.

Вздохнув, она налила в таз чистой воды, засучила рукава, и начала мыть пол.

Это была последняя неубранная комната в гостинице. Девушка надеялась побывать там, где жил Нарендер, ведь каждая вещь могла бы много рассказать о хозяине, но она так и не смогла найти его комнату и поняла, что возлюбленный выбрал рай в шалаше. Поэтому Ганга все чаще подходила к окну и смотрела на палатки во дворе гостиницы.

Когда работа была окончена, девушка оглядела сияющую чистотой комнату и вышла в коридор, аккуратно закрыв за собой дверь. Навстречу Ганге шел вразвалку неприятного вида верзила в полосатом свитере. Это был Санджей.

— Какая красавица! — процедил он сквозь зубы, прищурив и без того заплывшие глазки.

Очевидно, он решил, что скромно одетой горянке понравился его комплимент — еще бы: что они тут видели, в этой глуши, а он модный парень из города. Да любая, даже самая красивая деревенская девушка побежит за таким, лишь бы вырваться из диких гор, где напрасно отцветает молодость.