Автор неизвестен - Тайные страсти

— По какому праву ты смеешь так бесцеремонно решать судьбы людей — мою, моей сестры, Алехандры? — чуть не задохнувшись от негодования, спросила Дельфина.

— По праву любви к тебе и своей дочери, — надменно отвечал Эстевес. — Поверь, что мне легче отрубить руку, чем расстаться с Алехандрой, но я хочу, чтобы она никогда ни в коем случае не узнала правды. Я для нее настоящий отец и намерен оставаться им до конца жизни.

— Но ты мне еще тогда, на балу, пообещал, что мы сможем договориться с Марией Алехандрой…

— Договориться о чем, Дельфина? Как поделить нашу дочь? Хочешь, я скажу тебе правду о том, почему твоя сестра пятнадцать лет провела за решеткой и вышла оттуда то ли по чьему-то злому умыслу, то ли по недосмотру? — Эстевес сделал паузу и, не дождавшись ответной реакции жены, сказал:

— Только из-за любви к тебе я и смог все это устроить. Именно ради нашего будущего, ради того, чего мы сумели добиться за эти пятнадцать лет, я сумел похоронить несостоявшийся процесс над Марией Алехандрой в пыльных архивах судейских канцелярий. А знаешь ли ты, каких усилий мне все это стоило?

— И ты гордишься тем, что совершил над несчастной и беззащитной несовершеннолетней девчонкой? Как же ты мне отвратителен, Самуэль!

Добившись своего (Эстевес ушел, выругавшись сквозь зубы), Дельфина задумалась над тем, где и как ей теперь искать свою сестру и о чем с ней можно будет договориться. Примерно через час вошла горничная Бенита и сказала, что хозяйку просит к телефону какая-то молодая сеньора, представившаяся ее хорошей знакомой. Это была Мария Алехандра, которая самым серьезным тоном, ни в чем не упрекая сестру, попросила ее о встрече. Дельфина согласилась и тут же продиктовала ей адрес ресторана, где они смогут встретиться часа через три. Она не знала, что Алехандра, случайно подняв трубку, слушает их разговор. Девушка ждала звонка Фернандо, который каким-то чудом узнал ее номер, хотя на балу она ему так ничего и не сказала. Сначала Алехандра хотела сразу же повесить трубку, но, узнав голос той незнакомой женщины, которая чуть было не испортила ей праздник, передумала.

— В моей семье завелись какие-то тайны, — сообщила она Паче, — и все они связаны с Марией Алехандрой… Я умру от любопытства, если не узнаю в чем дело, тем более что папа хочет отправить меня за границу и говорит об этом со слезами на глазах, словно под дулом пистолета. Нет, Пачита, став взрослой и познакомившись с Фернандо, я уже никуда не хочу уезжать…

Секретарша сенатора Эстевеса Перла, которая помимо своих официальных обязанностей исполняла и обязанности неофициальные, была женщиной настолько непредсказуемой и опасной, что накануне пятнадцатилетия Алехандры Эстевес предпочел отправить Перлу на Сан-Андрес — курортный островок в Карибском море — чтоб только застраховать себя от ее неожиданного появления на балу у дочери. Теперь она вернулась и устроила своему шефу небольшой скандал.

— Всю мою жизнь женщины были для меня сплошным наказанием, Монкада, — пожаловался Эстевес своему верному помощнику после ее ухода. — Моя мать до последних своих дней пыталась мной командовать, а в тот день, когда меня избрали сенатором, не нашла ничего лучшего, чем умереть. Моя жена обращается со мной, как со своим злейшим врагом, а теперь еще и Перла, став моей любовницей, вздумала предъявлять какие-то странные претензии…

— Хотите чего-нибудь выпить, сенатор?

— Да, спасибо, — устало кивнул Эстевес, принимая поданный бокал. — А тут еще проделки этого кретина, этого паршивого хиппи, который добился должности сенатора тем, что покорял жен своих избирателей и давал невыполнимые обещания их мужьям…

— Вы имеете в виду сенатора Касаса? — догадался Монкада.

— Разумеется. Он публично заявляет, что обратит на меня внимание прокуратуры, поскольку я, дескать, стою на страже каких-то там теневых интересов. «Стоять на страже теневых интересов» излюбленная фраза этого убогого краснобая. Как ты считаешь, с ним нельзя будет договориться по-хорошему, возможно, сторговаться на чем-нибудь?

Монкада с сомнением покачал головой.

— Боюсь, что нет, сенатор. Честность — это его общественный имидж, именно на этом он и построил свою избирательную кампанию. Однако в сегодняшних газетах можно обнаружить нечто такое, что поможет заткнуть рот нашему бравому сенатору…

— Да? — оживился Эстевес. — И что же это? Почему ты мне сразу ничего не сказал?

— Я рассчитывал тем самым развеять ваше дурное настроение, — ответил Монкада, подавая ему утреннюю газету. — Обратите внимание на статью «Девушка в красных туфельках найдена мертвой». Это сообщение о вчерашнем убийстве секретарши сенатора Касаса Дженни Ортеги. Она была убита во время интимной вечеринки с участием своего шефа.

— Да, вижу, — отозвался Эстевес, погружаясь в чтение, — но пока не очень понимаю, какое отношение эта статья имеет к теме нашего разговора.

— Самое прямое, сенатор, — охотно пояснил Монкада. — Обстоятельства этого убийства весьма таинственны, к тому же сенатор Касас был последним, кто видел свою секретаршу в живых… Все это неизбежно бросит на него тень подозрения, и он не сможет так же активно противодействовать вашим планам.

— Прекрасно, — отозвался Эстевес, с восхищением гладя на своего помощника. — Я всегда ценил твою светлую голову, Хоакин, и очень желал бы видеть тебя своим сыном.

— Благодарю вас, сенатор, — пробормотал растроганный Монкада, — я оправдаю ваше доверие.

«Когда же я смогу открыто назвать ее своей дочерью?» — думала Мария Алехандра, с нежностью и удивлением глядя на чем-то озабоченную девушку. Трудно было предвидеть ее неожиданное появление в этом ресторане, где они должны были встретиться с Дельфиной, но еще труднее было угадать цель ее прихода. Алехандра и сама понимала всю необычность ситуации, а потому, не дожидаясь вопросов, заговорила первой:

— Я понимаю, что вы удивлены, только больше мне не к кому обратиться. Мне нужна ваша помощь.

Услышав эти слова, Мария Алехандра невольно вздрогнула от радости — наконец-то ее дочь нуждается в ней! Она постаралась не выдать своего волнения и как можно более спокойным тоном произнесла:

— Нет, нет, все в порядке. Присаживайся. Не хочешь ли выпить чего-нибудь прохладительного?

— Спасибо, не хочу. — Алехандра осторожно присела на стул и сложила руки на коленях. — Я понимаю, что для вас я — несмышленый ребенок, от которого надо скрывать все неприятности и проблемы. И все же постарайтесь понять, что я уже выросла… Я знаю, отец так любит меня, что не желает говорить мне о том, что случилось. Но ведь у вас какие-то неприятности, и именно потому вы ссоритесь с моим отцом! Пожалуйста, скажите же мне, в чем дело, я хочу, чтобы вы относились ко мне как к взрослой и сказали мне правду! По вашим глазам, я вижу как вы добры, и мне кажется, что вы любите меня, хотя я и не понимаю за что.