Автор неизвестен - Тайные страсти

— Меня это не волнует! — мгновенно отреагировала Мария Алехандра. — Дельфина — моя сестра и я не позволю, чтобы ее использовали в каких-то подозрительных целях.

"Черт бы побрал ее максимализм, который мешает жить не только ей самой, но и всем ее окружающим, — подумал Камило. — Ну почему судьба распорядилась так, что я влюбился именно в эту женщину, такую недалекую, прямолинейную и… очаровательную!"

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался Эстевес на следующий день, увидев, что его жена вышла из спальни.

— А как, по-твоему, может себя чувствовать женщина в доме своего мужа, который пытался ее убить? — холодно откликнулась Дельфина.

— Это не так, — не слишком уверенно возразил он, — ты же слышала, что вчера сказал Монкада.

— Ну, Монкада, он ради тебя на все готов…

— Я в этом совсем не уверен… Скорее, не ради меня, но ради тебя!

Дельфина презрительно усмехнулась. "Как же я ненавижу эти ее усмешки, — подумал про себя Эстевес, — она словно хочет продемонстрировать, насколько меня презирает и ненавидит… Сколько раз за все эти пятнадцать лет она так усмехалась, а я все терпел и… любил ее!"

— Да, — сказала она, — он любит меня и любит так, как это недоступно твоей эгоистической натуре.

— Ну и что? — в этот вопрос Эстевес вложил все презрение к слуге, осмелившемуся влюбиться в жену своего господина.

— А то, что я скажу тебе сейчас одну вещь, которая больно ранит твое проклятое самолюбие, зато послужит мне в качестве возмездия, — угрожающе произнесла Дельфина.

— Ну, и что это за вещь?

— Это ночь, полная любви и сладострастия, великолепная ночь под знойными звездами Сан-Андреса, во время которой один мужчина любил меня так, как этого не делал никто — ни до него, ни после. Именно сила его любви и материализовалась в моем ребенке, которым я дорожу больше всего на свете…

— Ты хочешь сказать, что Хоакин…

— Договаривай смелей и не бойся ошибиться. Да, именно Хоакин — отец моего ребенка. Ну, что ты теперь на это скажешь?

Эстевес ничего на это не сказал, а просто повернулся и с такой силой хлопнул дверью своего кабинета, что посыпалась штукатурка. Дельфина торжествующе посмотрела ему вслед и усмехнулась. Она решила навестить Себастьяна, надеясь, что теперь никаких препятствий к их сближению на почве ребенка уже не будет.

А Эстевес заперся в своем кабинете и никому не открывал до тех пор, пока не появился Монкада. Эти два часа были самыми тяжелыми в его жизни, потому что он вдруг понял, что никакая политика не способна стать заменой простых человеческих чувств — любви, ненависти, ревности; и ничто в мире не способно заменить любви единственной женщины, особенно, если она в такой любви просто отказывает. Когда Монкада постучал в его кабинет, Эстевес был на таком пределе, что едва владел собой.

— Я жду тебя уже два часа, — нетерпеливо заметил он, когда Хоакин переступил порог его кабинета.

— Я разбирался с полицией по поводу пожара в своем доме и смерти Перлы, — спокойно объяснил Монкада.

— Ну и?..

— Я заявил лейтенанту полиции, что Перла была безумна и пыталась убить вашу жену. Однако, мы, к счастью, вовремя об этом узнали и прибыли на место происшествия как раз вовремя, чтобы предотвратить трагедию. Более того, я намекнул, что, поскольку Перла сотрудничала с сенатором Касасом, постольку полиции есть смысл действовать именно в этом направлении.

— Да… — глухо сказал Эстевес, отводя глаза, — ты действовал прекрасно, как всегда… ты просто профессионал… точнее, профессиональный лжец!

— Как и вы, сеньор!

— Молчать! Ты изменил мне с моей собственной женой и, как она мне призналась пару часов назад, являешься отцом ее ребенка!

Видя, что ошеломленный Монкада молчит, Эстевес стал распаляться все больше и больше.

— Она мне поведала о вашем бурном романе на Сан-Андресе, будьте вы оба прокляты! Молчишь, подонок?

— Я никогда и не отрицал, что люблю вашу жену, — собравшись с силами произнес Монкада, с беспокойством следя за своим шефом.

— При чем здесь любовь, когда я говорю о ее беременности! — Эстевес с такой силой трахнул кулаком по столу, что с него едва не свалился телефон.

— Это одно и то же.

Чем больше бесновался Эстевес, тем спокойнее становился Монкада, понимая, что игра уже пошла в открытую и отрицать что-либо просто бесполезно. Но, надо дать понять этому зарвавшемуся тирану, что его власть эфемерна, ее уже просто не существует!

— И ты об этом говоришь так спокойно и уверенно? — вперив в Монкаду налитые кровью глаза, прохрипел Эстевес.

— А какой мне смысл что-либо скрывать?

— Гнусная крыса!

— Я бы не советовал вам так нервничать. Во-первых, в вашем возрасте это может привести к самым печальным последствиям; а, во-вторых, теперь уже все равно ничего нельзя изменить.

— Это ты так считаешь… — Эстевес судорожно усмехнулся. — Но я сумею доказать тебе, что ты ошибаешься. Я многое могу простить, но только не такое гнусное предательство.

Понемногу и Монкада стал выходить из себя. Какого черта! — то Эстевес посылает Перлу убивать свою жену, а то устраивает бурную сцену, узнав, что не он является отцом ее ребенка! Надо же быть хоть немного последовательным!

— Нам лучше не говорить о том, кто кому должен прощать, — стиснув зубы проговорил он. — Это я должен вам мстить и за свою мать, и за свое трудное детство, и за все те унижения, которые мне приходилось от вас терпеть… Ну что вас так бесит? То, что я оказался способным учеником и превзошел своего учителя? Или то, что Дельфина предпочла меня, а не вас, изменявшего ей с той же Перлой?

В его голосе проскользнула торжествующая нотка, и Эстевес немедленно это заметил.

— Ты рано празднуешь победу, — зловеще произнес он, доставая из ящика стола револьвер.

— Уберите оружие, сеньор, — произнес Монкада, следя за прыгающим, в руке Эстевеса, дулом, нацеленным ему в живот. — Вы все равно не сможете выстрелить.

— Ошибаешься, ничтожество, — прошипел Эстевес, — ты и сам знаешь, что мне уже приходилось убивать.

— Но тот опыт был для вас слишком тяжел и вы вряд ли захотите повторить его вновь…

— Ничего, переживу… В конце концов, ты будешь вторым мужчиной, которого я убиваю из-за Дельфины.

— Но это же бесполезно! — Монкада разволновался по-настоящему. — Она вас не любит и никогда не полюбит!

— В таком случае, я ей просто не позволю полюбить другого…

— Но я ваш сын!

— А зачем мне сын, который позорит меня и создает дополнительные проблемы?

Раздался сухой выстрел, и Монкада, даже не вскрикнув, свалился на ковер. Эстевес осторожно положил револьвер на стол и вызвал полицию.

"Я скажу им, что он сам пытался убить меня, но я успел достать оружие первым", — подумал он, отирая внезапно вспотевший лоб.