Автор неизвестен - Тайные страсти

— Ее освободили?! Но она же…

— Молчать! — прикрикнул сенатор, и Монкада осекся. — Никто не помнит о том, что у Дельфины есть сестра, и никто… слышишь?.. никто не должен вспомнить об этом!

— Что я должен сделать?

— Эту женщину выпустили условно. Она не имеет права покидать пределы страны. Я хочу, чтобы ты вывез ее из Колумбии.

— Все ясно, сенатор, не беспокойтесь.

Отпустив Монкаду, сенатор направился в комнату дочери. Алехандра и ее двоюродная сестра обсуждали детали предстоящего праздника. Алехандра хвасталась Паче, что отец пригласил на ее пятнадцатилетие оркестр из консерватории. Пача, делая вид, что слушает Алехандру, с огорчением рассматривала в зеркале вновь высыпавшие на ее лице прыщики.

Когда Самуэль вошел в комнату, Алехандра замолчала. Она не знала, сердится ли еще на нее отец, и молча ждала, что он скажет. Самуэль раскрыл ей свои объятия, и Алехандра радостно бросилась к нему.

— У меня очень мало времени, дочка, — мягко сказал Самуэль. — Я должен ехать в конгресс и зашел, только чтобы еще раз поздравить тебя и сказать, что приготовил тебе приятный подарок…

— Какой, папа? — Алехандра сгорала от нетерпения.

С улыбкой глядя на нее, Самуэль не спешил с ответом.

— Кто-то когда-то говорил мне, что хочет поехать в Европу… Повидать Париж, Рим, покататься на лыжах в Швейцарии… — наконец произнес он и, обернувшись к племяннице, лукаво добавил: — Ты не помнишь, кто это был, Пача?

Повисшая на шее Самуэля Алехандра чуть не задушила его.

— Папа! Папа! Неужели это правда?

— Я когда-нибудь обманывал тебя, дочка? — в тон ей спросил Самуэль. — Вот отпразднуем сегодня твое пятнадцатилетие и поедешь. Пача, если захочет, тоже может поехать с тобой.

Оставив девочек, которые сразу же радостно принялись обсуждать предстоящее путешествие, Самуэль спустился в гостиную и приказал подать машину. Дельфина, проводившая его до дверей, на прощание положила руку ему на плечо.

— Делай, что хочешь, — тихо сказал Самуэль, — но они не должны встретиться. Все остальное я устрою. Ты поняла меня?

Дельфина молча кивнула, и Самуэль направился к машине.

Такси, в котором сидели Мария Алехандра и Эулалия, медленно подкатило к дому Эстевесов.

— Вот то, что вам нужно, — с облегчением сообщил шофер. Его явно утомила Эулалия, ворчавшая всю дорогу, и он рад был отделаться от надоевших пассажиров.

Мария Алехандра выглянула из машины, и от одного вида роскошного особняка у нее перехватило дыхание.

— У тебя что, ноги отнялись от страха? — Эулалия уже выбралась наружу и тянула за собой Марию Алехандру. — Выходи, девочка, приехали! Здесь живет твоя сестра. И твоя дочь, разумеется, тоже.

— Ты пойдешь со мной? — только и смогла вымолвить Мария Алехандра.

— Нет, нет… — Эулалия наконец вытащила ее из машины и обняла, пытаясь приободрить. — У вас тут дело семейное, деликатное, а я… ты меня знаешь… я только все испорчу!

— Что же мне делать, Эулалия?!

Мария Алехандра готова была расплакаться. Вся ее решимость и даже желание увидеть дочь как можно скорее куда-то улетучились. Остался только страх, страх, заполнивший, как ей казалось, все поры ее тела.

— Как это «что делать»?! — возмутилась Эулалия. — Подойди к воротам, нажми кнопку звонка и спроси сестру! А я поеду обратно с этим мужланом, который водит машину не лучше, чем я танцую…

Последняя фраза была произнесена нарочито громко. Услышав ее, таксист вздохнул и отвел взгляд.

— Эулалия, — умоляющим тоном сказала Мария Алехандра. — Прошу тебя, помолись за меня! Помолись за то, чтобы все было хорошо!

— Конечно, помолюсь, глупая! — Эулалия отвернулась, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы. — Господь, надо отдать ему должное, всегда прислушивался к моим словам. Но никакие молитвы не стоят той огромной материнской любви, что ты хранила все эти годы в своем сердце. Ступай, Мария Алехандра, доверься мне и моему небесному шефу!

Мария Алехандра обняла и поцеловала монахиню.

— Я найду тебя, как только все более-менее устроится, — шепнула она.

Эулалия мягко подтолкнула ее к воротам особняка.

— Хватит нюни распускать… И хватит прощаний, раз пришло время встреч! Иди, девочка, и будь счастлива!

Мария Алехандра подождала, пока Эулалия сядет в такси, и проводила взглядом удалявшуюся машину. Затем подошла к воротам и, протянув руку, нерешительно нажала кнопку звонка.

Дельфина, встретившая сестру в гостиной, сразу же повела себя довольно странно. Она торопилась увезти Марию Алехандру подальше от дома, несмотря на ее сильное желание увидеть дочь. Мария Алехандра не понимала причин столь подозрительной суетливости сестры, но поверив, что Алехандры нет дома, послушно села в роскошный «кадиллак» Дельфины и позволила отвезти себя в ресторан. Только там Дельфина успокоилась и сделала заказ радостно приветствовавшему ее метрдотелю. Мария Алехандра крутила головой во все стороны, удивляясь роскошной обстановке дорогого ресторана и той предупредительности, с которой здесь относились к ее сестре.

— Удивительно! — заметила она, слегка обиженная оказанным ей приемом. — Тебя здесь все знают и даже помнят о твоем любимом мартини. Ты хорошо устроилась в жизни, Дельфина, выйдя замуж за компаньона нашего отца и будущего сенатора.

— Не будем говорить обо мне, — небрежно отмахнулась сестра, — моя жизнь скучна. Поговорим лучше о тебе.

— Обо мне? — удивилась Мария Алехандра. — А что можно говорить о человеке, который всего два часа как вышел на свободу, проведя в тюрьме, в ожидании суда, целых пятнадцать лет? Чем я могу похвастаться, в отличие от тебя — только тем, что меня освободили за примерное поведение? Но главное это моя дочь. Как она, расскажи мне о ней?

— Сначала давай выпьем. — Дождавшись, пока официант принес два бокала — с сухим мартини для нее и с красным испанским вином для Марии Алехандры, — Дельфина чокнулась с сестрой и сделала вид, что не замечает ее нетерпеливого ожидания. — Прежде всего, я хочу перед тобой извиниться за то, что все это время не навешала тебя в тюрьме. Но с тех пор, как муж стал сенатором, наша жизнь сделалась достоянием журналистов, таким образом, если бы стало известно о наших с тобой родственных отношениях, этим бы могли воспользоваться враги Самуэля.

Про себя Мария Алехандра подумала, что Дельфина вполне бы могла писать письма или посылать передачи, но вслух ничего не сказала, чтобы не обижать сестру. О том, что обиженной в первую очередь является она, Мария Алехандра как-то не подумала.

— Но мы не о том говорим, Дельфина, — сказала она и нетерпеливо заерзала на стуле, словно намереваясь встать. — Поедем к моей дочери, я пятнадцать лет мечтала увидеть ее, а сегодня у нее как раз день рождения.