Эмилия Прыткина - Записки успешного манагера

Золотые слова. Некоторые клиенты действительно поражают своей непроходимой тупостью. Обращаясь в нашу студию, они твердят, что прибегли к услугам профессионалов, поскольку сами не справятся, восторгаются тем, что мы делаем. Потом, в процессе работы, начинают диктовать свои условия: а покрасьте это в синенький цвет, а поменяйте шрифт, а сделайте то-то — и все в таком духе. Причем чем крупнее фирма, тем больше бездельников-кровопийц сидит на должностях пиар-менеджеров и рекламистов, и каждый считает своим долгом сказать веское слово и научить нас работать. Потом, как правило, большинство из них скрепя сердце принимают уродцев, которых мы сотворили по их просьбе, и обижаются, намекая на то, что для их предшественников мы постарались больше.

Проработав в студии какое-то время, я поняла, что самые удачные макеты, будь то эскиз этикетки, сайта или упаковки, — это те, в которые клиенты не успели внести свои коррективы, то, что представлял себе дизайнер, когда его ничто не сковывало. Все последующие варианты зачастую не стоят ломаного гроша. Вот и получается, что клиент обращается к тебе за хорошим дизайном, а уходит с тем, что сам породил.

Саша мечется по студии, как зверь в клетке, и поглядывает на программиста. Программист понял без слов, на кого сегодня падет гнев технического дизайнера, надел наушники и вжал голову в плечи.

Через час Грач прислал фотографию прыщавого юнца. Нет, я, конечно, понимаю, что не всем ходить по подиуму и сниматься в рекламе, но все-таки должен же быть у людей какой-то здравый смысл? Ну неужели кто-то считает, что физиономия этого парня украсит сайт? Она подошла бы разве что для рекламы средства от прыщей: смотрите, какой гадкий я был, а какой прекрасный стал. Отнесла фотографии техническому дизайнеру. Тот посмотрел и сказал, что надо замазывать в «Фотошопе» все прыщи, а ему это делать некогда, поскольку он будет заниматься флешем.

— Пусть Ромашкина поработает, она и не таких орков видела, — буркнул он.

Ромашкина вздохнула, но на выпад не ответила. Взяла фотографию, посмотрела и сказала, что возни здесь на два дня.

— Да хоть на неделю, только сделай, — я устало махнула рукой.

Урсула сидит на диване и любуется на зверские приспособления.

— Думаю, как их можно будет применять, — сказала она, посмотрев на меня.

Швидко принес мне огромный букет белоснежных роз и прошептал:

— Я завтра иду документы на развод подавать.

— Да я… да мне все равно… — замялась я.

— А мне нет, — ответил он.

Решила позвонить Ольке. Трубку взял Ваня.

— Я, это, мне Олю надо.

— А, Эмиль, привет, ты меня не узнала?

— Не-а.

— Она сейчас не может подойти, она медитирует, позвони попозже.

— Ага.

Все понятно: Ваня вернулся и опять затащил Ольку в какую-то секту.

Завтра возвращается из Америки наш учредитель Войнович, он там стажировался все это время. Чует мое сердце, устроит он мне допрос, как я тут трудилась, какую пользу принесла.

Села составлять отчет о проделанной работе: даже не знаю, что и написать. Решила посмотреть, что придумали другие. Технический дизайнер отнес свой отчет первым.

— Ты что написал? — спросила я.

— Не скажу, сама думай, — буркнул он.

Через минуту из кабинета выскочил коммерческий директор, подскочил к дизайнеру, ткнул пальцем в лист бумаги и спросил:

— Это что?

— Отчет, — ответил тот.

— Это отчет, по-твоему?

— Ага.

— А что там написано? — поинтересовалась Ромашкина, которая тоже мучилась, что бы настрочить.

— Здесь написано, что он сидел, ковырял пальцем в носу, пукал и думал, кого бы ему сегодня убить: менеджера или программера, — сказал Пробин.

— А не фиг меня контролировать, я тебе не стажер, — пробухтел дизайнер.

— Правильно, не фиг, иди на кошках тренируйся, — возмутился Швидко.

— Дурацкая американская практика — переводить бумагу, — фыркнула Ромашкина и отложила свой листок.

— А я еще ничего не писал, — вздохнул Чайка.

— Я тоже, — поддакнула Мимозина.

— Мне все это с самого начала показалось странным, но я решил, что раз надо, так надо, — робко сказал программист и протянул директору лист бумаги.

Пробин понял, что затея провалилась, поблагодарил программиста за его отчет, целиком и полностью состоящий из слов вроде Linux, PHP, HTML, content-managenent, Perl и прочих, и удалился в свой кабинет рассматривать голых баб в мониторе.

Пришла домой. Папа сообщил радостную новость: братца по состоянию здоровья переводят служить в Харьков. Мама счастлива.

Прибыл Войнович. Никаких подарков не привез, только рассказы о том, как там все замечательно и прекрасно. Агитировал Мишкина открыть филиал нашей студии в Штатах. Мишкин обещал подумать. Войнович походил по офису, заметил меня и удивился:

— А ты почему за компьютером Липкина сидишь?

— Так я теперь менеджером интернет-проектов работаю, — гордо ответила я.

— А-а-а, и что ты напроектировала?

Сообщила ему, что контролирую разработку сайта для слабоалкогольщиков, размещаю новости, делаю отчеты и готовлюсь вести проект по созданию сайта для господина Аббаса.

— Маловато, — заметил он. — А клиентов как ищешь?

— Да пока никак, сами обращаются.

— Это плохо, надо искать. Я как-нибудь тебе расскажу, как это делается.

Позвонила Нана и спросила, не стыдно ли идти в оперный театр в шубе. Я ответила, что в тридцатиградусную жару только больные люди ходят в шубах. Нана удивилась и сказала, что за границей принято выходить в свет в шубах.

— Ты еще колье себе закажи с бриллиантами, — посоветовала я.

Урсула ходит по офису и никак не может найти себе занятие. От скуки она стала подговаривать нашего фотографа пойти на рынок и тайком пофотографировать бомжей. Тот отказался.

Войнович засел проверять приходы фирмы, которые поступили за время его отсутствия. Офис-менеджер каждые полчаса носила ему в кабинет чашку кофе. Через два часа Войнович вышел из кабинета мрачный как туча и подсел к Мимозиной.

— Вы что, для секс-шопа что-то делали?

— Нет, а что? — удивилась Мимозина.

— А кто в таком случае выписывал за счет фирмы стимулятор в форме бабочки, пять комплектов эротического белья, кожаную плетку и смазку для интимных мест?

— А я откуда знаю? — пожала плечами Мимозина.

— А ты подумай, подумай хорошенько, куда могла подеваться тысяча долларов, — настаивал Войнович.

— Я знаю, кто это выписывал. Это Пробин. Ему вчера посылку принесли, а я потом видела, как он какую-то бабочку рассматривал, — встряла в разговор офис-менеджер.

— Та-а-ак, понятно, — кивнул учредитель и пошел искать коммерческого директора.

Пробина в офисе не оказалось, он явился через час, весело насвистывая какую-то мелодию. Войнович схватил его за шкирку и потащил в комнату переговоров, откуда Пробин вышел спустя полчаса, подавленный и осунувшийся. Учредитель еще немного походил по офису, сказал, что зайдет через недельку, и исчез.