Марианн Кейс - Люси Салливан выходит замуж

— Из вас получится чудная пара, — проворковала Шарлотта, переводя взгляд с меня на Дэниела и обратно.

— Вовсе нет, — проворчала я, смущенно переминаясь с ноги на ногу. — Вместе мы выглядим смешно. Он слишком высокий, а я слишком низкая. В ресторане нас примут за клоунов.

Шарлотта стала возмущенно возражать, а вот Карен не стала. В ней был очень развит дух соперничества. И поделать с этим она ничего не могла.

Она была из тех людей, которые никогда не умаляли собственного достоинства, никогда не отзывались о себе уничижительно, не смеялись над собой. Тогда как я только этим и занималась.

Большую часть времени с ней было нетрудно уживаться, но как только ей начинало казаться, что к ней отнеслись без должного уважения, она становилась опасной — особенно если была не совсем трезва. Месяца два назад ее бывший бойфренд Майк робко предположил, что их отношения зашли слишком далеко. Даже не дослушав его, она выставила его вон, приказав больше не показываться ей на глаза. Она даже не дала бедному парню как следует одеться. У нее до сих пор еще где-то валялись его трусы, которыми она триумфально размахивала в окне, глядя на удаляющуюся спину Майка. Потом она купила три литра вина и заставила меня сидеть с ней, пока не выпила все до последней капли.

Та ночь была ужасной — Карен, мрачная, как туча, молчала, а я нервно глотала вино и бормотала то, что, как я надеялась, утешило бы ее. И вдруг она обрушилась на меня. Схватив меня за воротник, она приблизила ко мне свое лицо и с трудом, но громко спрашивала: «Если я не буду себя уважать, то кто будет? А? Отвечай!»

На следующий день она извинилась и больше так себя не вела. И если не считать ее соревновательного духа, она была отличной соседкой. С ней всегда было весело, она одалживала свою одежду, не требуя за это слишком больших ответных одолжений, порою вела себя вульгарно и всегда платила свою часть арендной платы вовремя. Но я понимала, что если наши интересы совпадут, мне придется или сразу отступить, или быть готовой провести неделю в больнице. К счастью, пока наши интересы не пересекались — и из-за Дэниела вряд ли пересекутся.

Тем временем Карен выжимала максимум выгоды из его присутствия.

— Сегодня вечером нас приглашают на вечеринку, — сказала она, обращаясь исключительно к Дэниелу. — Может, вы присоединитесь к нам после ужина?

— Отличная идея, — с улыбкой ответил он. — Наверное, мне стоит записать адрес.

— Не нужно, — встряла я в их романтическую беседу. — Я знаю, где это будет.

— Ты точно знаешь? — забеспокоилась Карен.

— Точно. А теперь пошли, Дэниел. Давай поскорей покончим со всем этим мероприятием.

— И обязательно приходи к нам на вечеринку, — напомнила Дэниелу Карен, — даже если Люси не пойдет.

«Особенно если Люси не пойдет, вот чего ей действительно хочется», — подумала я про себя со смехом.

И мы наконец вышли на лестничную площадку. Только напоследок Дэниел еще раз одарил Карен и Шарлотту улыбкой телеведущего, а я одарила его удивленно-нетерпеливым взглядом.

— Что? — спросил меня Дэниел, как только мы оказались одни. — Что я сделал?

— Ты невыносим! — засмеялась я. — Ты физически не можешь не флиртовать!

— Но я не флиртовал, — возразил он. — Я вел себя как обычно. Хотел быть вежливым.

Выражение моего лица означало: «Ты меня не одурачишь».

— Ты сегодня такая красивая, — сказал он.

— Какой же ты болтун и бабник! — возмутилась я. — На тебя нужно повесить табличку, предупреждающую женщин об опасности.

— Не понимаю, что я делаю не так, — пожаловался он и открыл дверь подъезда на улицу.

Холодный воздух ударил в лицо. «О боже, — подумала я, — скорее бы все кончилось».

В ресторане нас встретил самый печальный человек из всех виденных мною за всю жизнь.

— Дмитрий покажет вам, где можно оставить ваши пальто, — сказал он с тяжелым вздохом и сильным русским акцентом. Помолчав, словно собираясь с силами для второй фразы, он добавил: — И потом проводит вас к вашему столу.

Он вяло щелкнул пальцами, и минут через десять появился Дмитрий — невысокий коренастый мужчина в плохо сидящем костюме. Было похоже, что Дмитрий вот-вот расплачется.

— Сюда, пожалуйста, — сказал он хриплым шепотом.

Сначала он подвел нас к гардеробу, где наши пальто приняла прекрасная, но очень несчастная молодая женщина. У нее была фарфоровая кожа, пышные волосы и многострадальный взгляд. Даже стоваттная улыбка Дэниела не вызвала с ее стороны ни малейшего отклика.

Потом Дмитрий вел нас через весь зал к нашему столу. Наверное, он думал, что наша процессия важно шествует, на самом деле мы ползли — так медленно, что я все время утыкалась ему в спину. Один раз я даже наступила ему сзади на ботинок. Тогда он остановился, обернулся и посмотрел на меня долгим взглядом, в котором было больше печали, чем гнева.

Несмотря на мое нежелание находиться здесь, я не могла не признать, что в ресторане необыкновенно красиво. Посреди канделябров, красного бархата, зеркал в золоченых рамах и пальм болтали, флиртовали, позвякивали приборами молодые симпатичные люди. Они смеялись, пили рябиновую водку и роняли черную икру себе на колени.

Я испытывала огромную благодарность к Карен и Шарлотте за то, что они заставили меня надеть золотистое платье. Может, я и не чувствовала себя в своей тарелке, зато выглядела вполне уместно.

Дэниел приобнял меня за талию.

— Отвали, — прошипела я, выворачиваясь из его объятий. — Что это ты делаешь? Прекрати обращаться со мной как с одной из своих женщин.

— Ох, прости меня, — искренне спохватился Дэниел. — Привычка — вторая натура. На секунду я забылся и стал вести себя так, как всегда веду себя в ресторанах.

Я рассмеялась, и немедленно Дмитрий обернулся и снова холодно посмотрел на меня.

— Э-э… прошу прошения, — смутилась я, чувствуя, что совершила что-то неприличное.

— Ваш стол, — объявил Дмитрий с еле заметным взмахом руки в направлении снежно-белой накрахмаленной скатерти, на которой блестели сотни хрустальных бокалов и мили начищенного столового серебра.

Может, здесь нам подадут всего лишь сырую редьку, но обставлено все было по высшему классу.

— Как красиво, — улыбнулась я Дмитрию.

Затем мы с Дмитрием исполнили небольшой танец, в котором оба одновременно пытались отодвинуть мой стул, потом оба отскакивали, затем снова оба хватались за спинку стула.

— Мы бы хотели сначала чего-нибудь выпить, — сказал Дэниел, когда мы с ним наконец устроились на противоположных концах бескрайнего стола.

Дмитрий вздохнул, показывая тем самым, что он догадывался о возможности подобной просьбы, что просьба эта абсолютно неуместна, но что он, Дмитрий, трудолюбивый, добрый человек и сделает для нас все, что в его силах.