Эйлин Гудж - Чужие страсти

Лайла сидела в полном оцепенении. С другой стороны, разве мисс Скордато всего лишь не произнесла вслух то, о чем из осторожности предпочитали молчать расчетливо корректные бездельники из отделов кадров, шарахающиеся от одного упоминания о судебных разбирательствах? Ей только сказали, что при том негативном ореоле, который ее окружал, она будет для них скорее проблемой, чем ценным приобретением. Нужно было смотреть правде в глаза: для разорившихся акционеров «Вертекса» она была Марией Антуанеттой [36] Мария Антуанетта — жена французского короля Людовика XVI, была обезглавлена на центральной площади Парижа по приговору революционного трибунала, который несколькими днями ранее казнил ее мужа Людовика. и Имельдой Маркос [37] Имельда Ромуальдес Маркос — политик, жена президента Филиппин Фердинанда Маркоса. После смерти мужа в 1989 году предстала перед судом по обвинению в утаивании собственности США и другого имущества, приобретенного на украденные у филиппинского правительства средства. В 1990 году признана невиновной в мошенничестве по отношению к американским банкам. В 1991 году правительство Филиппин сняло запрет на возвращение Имельды Маркос на родину в надежде вернуть 350 млн. долларов с замороженных счетов Маркоса в швейцарских банках. Признана виновной в коррупции и в 1993 году приговорена к 24-м годам тюремного заключения, однако осталась на свободе под залог. В мае 1995 года выбрана в филиппинскую палату представителей. в одном лице.

— Боюсь, что так долго я ждать не могу. — Подавив в себе остатки гордости, Лайла решила быть с мисс Скордато полностью откровенной. — Мне необходима работа именно сейчас. Любая работа. — Она старалась, чтобы в ее голосе звучала мотивация, а не крайняя нужда в деньгах, но из этого ничего не получилось. Лайла почувствовала, как на ее глазах выступают слезы.

Выражение лица мисс Скордато немного смягчилось.

— Знаете, что я вам скажу? Упорядочьте свои компьютерные познания и загляните к нам через несколько недель. Возможно, тогда я смогу что-нибудь подобрать для вас, — сказала она с уже большей теплотой в голосе.

Лайла встала и вежливо пожала руку мисс Скордато, поблагодарив за уделенное ей время. Но она уже понимала, что, если придет сюда через две недели… месяц… год, ответ будет таким же.

Идя к выходу, Лайла чувствовала, как ее плечи опускаются под непосильным бременем сложившейся ситуации. Она с горечью избавлялась от своей индивидуальности, и вскоре от прежней Лайлы почти ничего не осталось. В этот момент для нее прекрасным выходом была бы полная амнезия. По меньшей мере не было бы всех этих сожалений, тягостных воспоминаний и гнетущего ощущения потери.

В вагоне метро по дороге в апартаменты Колдуэллов на углу Мэдисон и 92-й улицы она лениво листала оставленный кем-то на сиденье прошлый номер журнала «Нью-Йорк», когда натолкнулась на объявление о предоставлении «эскортных услуг». «Раньше я даже не поняла бы, что речь идет о девушке по вызову», — подумала Лайла. И дело было не в том, что она еще недостаточно доведена до отчаяния и способна пробовать в своем положении все что угодно; ясно другое: кому нужна девушка по вызову с морщинками в углах глаз и следами растяжек на коже?

Нет, решила Лайла, ей остается только одно. Она откладывала это до самого последнего момента — даже не из гордости, а скорее от стыда, — но теперь, перепробовав все свои возможности, наконец решилась. Она должна сделать звонок человеку, которого панически боялась, но в чьей власти было помочь ей… преобразить жизнь одним щелчком пальцев… Человеку, который среди всех, кого она знала, был меньше всего расположен сделать это.

Абигейл.

— Богатые люди как раз для того и держат секретарей, чтобы не давать свои телефонные номера в справочники и отсекать всех так называемых друзей, досаждающих им просьбами. — Голос Вона по спутниковой связи странно потрескивал. Он звонил откуда-то из Намибии, где снимал фильм о миграции стада редких пустынных слонов.

— Я бы никогда не сделала этого, если бы не была доведена до отчаяния, — сказала она в трубку. — К тому же я ведь не собираюсь просить милостыню.

— Послушай, сестренка, я понимаю, что ты относишься к этому шансу, как наши солдаты — к последнему вертолету из джунглей Вьетнама, но не кажется ли тебе, что Абби, возможно, слегка, скажем так, обижена на тебя?

Это не было простыми выдумками брата: Вон и Абигейл переписывались годами. Содержанием этой переписки Вон никогда не делился, но Лайла и так прекрасно понимала, что у Абигейл были все основания считать себя обиженной.

— Ты прав. Я должна извиниться перед ней, — быстро согласилась она. — И в этом я вижу возможность наконец сделать то, что должна была сделать много лет назад. — Она понимала, что в ее устах это заявление звучит довольно неискренне, особенно учитывая тот факт — и Вон знал об этом, — что раньше она не предпринимала ни малейших усилий, чтобы связаться с Абигейл. Правда, он не знал о множестве писем, которые она начинала писать Абигейл и которые никогда не заканчивала. Но какое это все имело значение? Это было так давно! Она действительно не отослала ни одного из этих писем, и все они, скомканные, в итоге оказались в корзине для бумаг. По сути Лайла просто бросила Абигейл в трудную минуту. А теперь они поменялись местами. Поэтому она догадывалась, что любые ее попытки поправить ситуацию будут восприниматься как преследующие корыстные цели, но все равно была готова рискнуть. Другого выбора у нее просто не оставалось.

— К тому же это и для самой Абигейл может быть хорошо, — продолжала Лайла с уверенностью, которая даже ей самой показалась деланной. — Я ведь все-таки не какой-то обычный проситель, у меня действительно есть что ей предложить. Это не будет улицей с односторонним движением.

— Думаю, все зависит от того, как на это посмотреть, — с сомнением ответил Вон. — Просто попробуй поставить себя на место Абигейл. Больше двадцати лет от твоей лучшей подруги ни слуху ни духу, и тут вдруг она появляется, нежданно-негаданно, чтобы сокрушенно сообщить, как ей жаль, что она сломала тебе жизнь, а затем спросить: «Да, кстати, чуть не забыла: нет ли у тебя случайно какой-нибудь работы для меня?»

Вон, как всегда, видел Лайлу насквозь. Это была одна из тех черт, которые она любила в брате больше всего: он знал ее лучше других и всегда говорил с ней напрямик. Как бы Вон ни поддерживал ее во время этого тяжелого испытания, он все равно никогда не убаюкивал ее и не выбирал смягчающие выражения. Когда ему стало понятно, что Гордон идет ко дну, он предупредил сестру, чтобы она поприжала своих должников. Совет, который, безусловно, был бы для нее очень полезен, если бы к этому времени все эти должники уже благополучно не скрылись. Честно говоря, она очень ценила откровенность брата, но сейчас ей было тяжело это слышать.