Владимир Андреев - Зита и Гита

С одной стороны, такая кротость, слетевшая, как голубь, на голову «Гиты», нравилась Раке, но с другой стороны, жизнь требовала свое — надо было работать, зарабатывать на «хлеб насущный», а из-за нее он вот уже несколько дней шляется без дела.

Немного подумав, Рака ответил на предложение Чино:

— Иди-ка вот сам к ней и спроси, чего она хочет.

— Сейчас! — обрадованно сказал мальчик и быстро направился в дом.

— Без нее нам и делать-то нечего, — промолвил Рака вслед удалявшемуся Чино.

Сидя на табуретке за низким столиком, Зита перебирала бобы в глиняной миске.

Чино, собравшись с духом, подошел к ней и тихо спросил:

— Ты еще долго будешь, ну, это самое, — он никак не мог подобрать подходящего слова, — ну, бастовать! — наконец осенило его.

— Бастовать? Что значит бастовать? — удивленно спросила Зита мальчишку и внимательно посмотрела на него.

Почесав затылок грязной ручонкой, Чино ответил:

— Ну да, отдохнула немного — и хватит, работать надо!

— Работать? Конечно, пожалуйста! — просто согласилась Зита, совершенно не подозревая, о какой работе идет речь.

— Тогда идем, — обрадовался Чино.

— Только спрошу у мамы разрешения, — объяснила ему Зита.

— Что ты, доченька? — заволновалась Лила, услышав слово «мама».

— Раньше не спрашивала, — с укоризной констатировал мальчишка.

— Что это ты хочешь спросить у меня, доченька? — повторила Лила.

— Чтоб отпустить ее, — опередил Зиту осмелевший Чино.

— Ты меня отпускаешь? — спросила Зита Лилу, которая подошла поближе.

Рака услышав, что его партнерша снова согласилась работать, повеселел и тоже зашел в дом.

— Если тебе хочется, доченька, можешь пойти, а если не хочется, оставайся. Я тебя не принуждаю, — мягко ответила Лила.

— Ха! А что она дома-то будет делать? Посмотрите, какая дохлая стала! Начнет работать, глядишь, и оживет немного, — включился в разговор Рака.

В «несколько измененном составе» труппа бродячих актеров наконец достигла широкой рыночной площади.

Зита не знала, какой работой надо будет заниматься, но шла с ними смело, ибо она не боялась никакой работы.

Оставив Зиту ожидать у старого фонтана, Рака и Чино вышли на площадь, а она стала наблюдать за ними, сидя на его бордюре. То, что произошло дальше, немало удивило Зиту.

Рака в голубой рубашке, слегка расстегнутой на груди, где поблескивал небольшой медальон, стал расхаживать по площади и созывать публику на какое-то представление.

Зита ждала, что же будет дальше?

Чино, громко стуча в барабан, выкрикивал непонятные ей междометия, как заправский зазывала.

— А вот представление, какое нужно умение, какое нужно терпение, чтобы по тонкой веревке ходить, как по ровной земле, — громким голосом восклицал Рака, все более и более вдохновляясь. По нему было видно, что он соскучился по своей работе и теперь отводит душу.

— Стоит только оступиться — и всю жизнь будешь лечиться и на одни лекарства будешь работать всю жизнь, — продолжал бодрым и звучным голосом Рака, обходя площадь, как арену цирка, твердой и уверенной походкой гимнаста.

— Но есть такая девушка, которой канат не страшен, которая не только по канату проведет, но и даже спляшет на нем, и не окосеет от страха, потому что для нее — это привычное дело, а вам — костыли обеспечены, — резво и с улыбкой обратился Рака к публике и продолжал свою вступительную программу:

— Поэтому на канате нам всем делать нечего, а вот она рождена для этого! Давай, начинай, покажи уважаемой публике, на что ты способна! — кричал, обращаясь к Зите, разгоряченный Рака.

— Мальчик! Отойди! — скомандовал он мальчишке с бананом в руке, который путался у него под ногами.

— А мы соберем по рупии, по две, так, чтобы было на что и пообедать сегодня. А кто может и больше, тот пусть не стесняется, и крупные деньги не возбраняются! — кричал Рака.

— Это вот для начала! — громко произнес густым басом крупный бородатый мужчина в голубой чалме и рубашке такого же цвета и опустил в корзину купюру.

— Всяких вам радостей! — сказал ему, поклонившись, Рака.

— А вот это от меня! — раскошелился еще один мужчина с длинной густой бородой в темной рубашке и темно-синей чалме. — Только чтоб представление было интересное, — предупредил он весело и возбужденно, опуская деньги в корзину.

— А кто сомневается, похлопать полагается! — снова воскликнул Рака, и взрыв аплодисментов потряс раскаленный воздух.

Опьяненный таким началом, Рака подождал, когда улягутся аплодисменты и произнес:

— Итак, представление для вас, уважаемые горожанки и горожане, начинается! Сейчас наша девушка Гита на совесть для вас постарается! А ну-ка, барабан!

— Веселый, походный! — подхватил Чино, и громкая барабанная дробь посыпалась, как горох, по площади, окруженной толпой зевак.

— Идет канатоходка! — объявил Рака под дробь барабана.

Чино, как всегда, впал в экстаз, выполняя свои «служебные обязанности». Барабанщика, равного ему, вряд ли можно было сыскать во всем Бомбее.

— Алле! Наш номер начинается! — продолжал Рака, обращаясь к Зите.

Зита, не понимая, чего от нее хотят, с недоумением взирала на него, не двигаясь с места.

— Алле! Алле! — отчаянно призывал Зиту обескураженный конферансье, устремив на нее рассерженный взгляд.

Зита, наконец сообразив, в чем дело, глазами и мимикой старалась показать Раке, что она не умеет ходить по канату.

Отчаявшись понять, что происходит с «Гитой», Рака, как опытный актер и режиссер, быстро сориентировался и для того, чтобы дать «актрисе» паузу и сгладить непредвиденную заминку, продолжил свой конферанс:

— Да, господа дорогие! Я должен вас предупредить, что среди почтенной публики встречаются не только крупные грабители, но и мелкие воришки. Так что смотрите в оба, — предупредил он публику, и его указующий перст застыл в пространстве, — расписки вам не оставят, да и вас горевать заставят! Я-то, поверьте, знаю, знаю таких воров! — нараспев декламировал Рака, стараясь выиграть как можно больше времени в надежде, что его партнерша наконец обретет свою прежнюю удаль и выйдет к публике.

Но Зита скромно сидела в сторонке и, прикладывая правую руку то к губам, то к сердцу, пыталась растолковать Раке, что она не умеет «давать представления».

Оказавшись в безвыходном положении и чувствуя, что назад пути нет, Рака не сдавался. Сделав над собой усилие, он заговорил еще более громко и уверенно:

— А теперь посмотрите на эту девушку! Она всю жизнь ходит по канату. Пойдем, покажи, как ты это делаешь. А то, чего доброго, публика нам не поверит! — с этими словами он подошел к Зите.

— Кто-то и может сломать себе шею, но только не она, — продолжал Рака искусно тянуть время.