Ги Раше - Повелитель змей

— Славно, славно. Мы будем кормить их как полагается.

Он взял у Хети змей и положил их на пол. Потом приблизился к юноше, взял его лицо в ладони и наклонился, чтобы уловить аромат его ноздрей. Надо заметить, что в Египте в то время люди не обменивались поцелуями, довольствуясь вдыханием запаха того, кого любили, приближая для этого нос к носу.

Что же это означает? Значит, этот мерзкий жрец любил мальчиков, совсем как библейские содомиты? Думается, так оно и было. Жрец Мерсебек, помимо прочего, увлекался изящной словесностью, а поскольку посылать произведения было некому, он заставлял их читать своих писцов, способных оценить красоту и изящество стиля, а сам на досуге украшал свои рукописи яркими цветными рисунками.

Нежные отношения между ним и Хети начались двумя годами ранее, и вот при каких обстоятельствах.

Пилоны храма были украшены высокими шестами, на концах которых реяли пурпурные вымпелы. Шесты эти вытесывались из молодых кедров — деревьев, которые правители двенадцатой династии привозили в Египет из ханаанского города Библоса. Жители же Библоса рубили эти кедры в Серебряных горах [10] Ливан. . В те времена египтяне не использовали блоки, поэтому человеку приходилось взбираться по шесту, чтобы привязать вымпел на вершину. Обычно жрецы поручали это юношам из окрестных селений — гибким и ловким. Тот, кто успешно справлялся с заданием, получал в благодарность маленькую корзину фиников, поэтому желающих попробовать свои силы всегда было множество. Однако шесты были высокими и скользкими, и многие терпели поражение.

Как только Хети, часто приходивший в храм с подношениями — сначала в сопровождении родителей, а потом и сам, — вырос и окреп, жрецы предложили ему испытать свои силы. Юноша, намотав на руку вымпел, стал карабкаться по шесту, сжимая его коленями и щиколотками и подтягиваясь на руках. Время от времени он останавливался, чтобы отдохнуть, и тогда крепко прижимался к шесту животом и грудью. И вдруг между ног и внизу живота Хети ощутил странный озноб, переходящий в удовольствие, и это заставило его на какое-то время замереть, прижавшись к дереву, словно оно было возлюбленной, — так ему хотелось, чтобы это ощущение продлилось. Жрецы и друзья, смотревшие на него снизу, стали подбадривать его криками, испугавшись, что у Хети нет сил подниматься выше.

Силу эту Хети в конце концов обрел: взобрался на самый верх, закрепил вымпел, крепко сжав перекрещенными ногами шест. С огромным удивлением юноша отметил, что маленький член, который был ему дорог и с помощью которого он, играя вместе с друзьями, пускал как можно дальше желтые струи, выпив из озера воды столько, что живот готов был лопнуть, этот маленький член, который все вокруг называли «маленьким фиником», вдруг раздулся и отвердел, доставив своему обладателю неведомое ранее удовольствие. Это чудо очень обрадовало подростка, чье сознание не было отягощено предрассудками и чрезмерной стыдливостью. Он понял, что отныне готов вступить в мир взрослых. Поэтому когда Хети спустился на землю, его лицо было красным не от стыда, а от совершенных усилий, и ему даже в голову не пришло скрыть свое состояние. Его приветствовали еще более шумно и радостно, чем обычно. Мерсебек взял его за руку и сказал, что отведет мальчика в святилище бога, чтобы там вознаградить его за труд. Он привел его в святилище Себека, на стенах которого были изображены бог с головой крокодила и бог-покровитель Египта Амон Тебесский в обличии бога Мина.

— Смотри, сын мой, — сказал Мерсебек Хети, — бог, который находится перед Себеком, повелителем крокодилов, — это Мин, покровитель городов Коптос и Ипу [11] Город в Среднем Египте, который греки называли Панополис, а арабы — Ахмин. . Скажи, что ты видишь?

— Я вижу, что, в отличие от Себека, покровителя Шедита, одетого в набедренную повязку, такую, как у тебя, бог Мин наг, как я, и у него голова человека, а не крокодила.

— Хорошо. А что еще?

— Еще? — удивился Хети.

— Разве ты не видишь, что его член, расположенный внизу живота, как у всех мужчин, напряжен и торчит вверх, совсем как твой, когда ты спустился на землю?

— Вижу. И что, я похож на бога Мина?

— Похож. Мин — бог плодородия всего сущего и удовольствия, которое дарит процесс созидания. Это значит, что ты достиг возраста, когда можешь вступить в мир взрослых мужчин, потому что сегодня ты перестал быть ребенком.

— Но я хочу оставаться ребенком, я не хочу взрослеть!

— Да, ты можешь еще какое-то время побыть ребенком, сохраняя свою детскую косу, но сегодня ты приобрел способность порождать на свет себе подобных и познавать удовольствие богов, потому что именно его ты почувствовал, когда поднимался по шесту.

— Да, это правда. Мне было очень приятно, но я не нахожу слов, чтобы описать это ощущение.

— Это удовольствие приравнивает нас к богам. Теперь я могу посвятить тебя в тайны сотворения мира, к которым приобщился в храме Ра, в святом Гелиополисе. Сейчас я расскажу тебе коротко, а со временем мы углубим твои знания. Знай, что в начале начал не существовало ничего, кроме бескрайней водяной глади, именовавшейся Нун. Представь, что воды Нила затопили Черную Землю, и всюду, куда ни глянь, видна только вода и ничего больше.

— Как Хре-рези, Южное озеро? Когда мы с отцом плывем на папирусной лодке и я поворачиваюсь спиной к берегу, то вижу перед собой водную гладь до самого горизонта!

— Это хорошее сравнение. Знай, что первый из богов, Атум, он же Ра, создал себя сам, появившись из цветка лотоса.

— Но разве Ра — это не солнце? — удивился Хети.

— Ты прав.

— А как же могло солнце поместиться в цветке лотоса?

— Тогда Атум еще не был солнцем. Он вышел из первичного лотоса, гигантского цветка, не похожего на те, что мы видим в наших озерах и на болотах. Он вышел в обличии обнаженного юноши, такого же красивого, как ты. И чтобы отдохнуть немного, он создал среди водной глади Нун холм — первичную твердь — и присел на него. Там он и создал первых богов — Шу и Тефнут, ветер и влагу. А знаешь ли ты, как именно это у него получилось?

— Я надеюсь, что ты мне расскажешь.

— Он долго ласкал свой член, пока тот не увеличился в размере и не напрягся, а потом он с силой потер его, и брызнуло семя, из которого появились боги. Тефнут и Шу, в свою очередь, породили Геба — землю, и Нут — небо.

— Все они терли свои финики?

— Не все. Видишь ли, Шу и Геб имели облик мужчин и потому у каждого из них был член-созидатель. Тефнут и Нут появились на свет женщинами, поэтому они стали супругами Шу и Геба, подав пример появившимся позднее людям. Совокупляясь с богинями, боги-мужчины пролили свое семя в их чрева, дав жизнь остальным богам, а потом и людям. И мир наш похож на огромную матку, без конца оплодотворяемую семенем богов. Поэтому с древнейших времен мы, люди, поступаем так же, чтобы породить потомков. Поэтому у тебя, как и у всех нас, есть отец и мать. От богов мы получили не только возможность создавать, увековечивать себя в своих детях, но и способность ощущать несказанное блаженство во время совокупления, когда орган, который ты называешь фиником, твердеет и проникает в узкую полость, чтобы там оставить свое семя. Каждый раз, предаваясь этому удовольствию, мы совершаем первичный божественный акт созидания, сопровождаемый наслаждением.