Диана Эпплярд - Я больше не люблю тебя

— Красивая девушка. Ну что ж, каждый за себя.

Джейк обожал своего деда и постоянно переписывался с ним по электронной почте, а Марк предлагал взять его с собой в бесконечные ничего не дающие и дорогие поездки. Им было не по карману всей семьей навестить Майка или мать Марка в Австралии, но дети, особенно Джейк, все время спрашивали, когда они смогут туда поехать. В семейных ссорах Джейк постоянно угрожал уйти жить к Майку. Слава Богу, думала Тэсс, что тот живет за тысячи миль от них.

Когда родители Тэсс и отец Марка встретились на их свадьбе, это было похоже на столкновение двух разных видов живых существ. Отец Марка, учтивый, загорелый и дорого одетый, так напомнил матери Тэсс кинозвезду, что она потеряла дар речи. Ее муж Дерек, бухгалтер, сразу опознал в Майке мошенника. В вечер перед свадьбой, в удобном, но не особенно роскошном отеле, где проходил прием, Майк заказывал шампанское бутылками, а Дерек, бледнея, подсчитывал в уме их стоимость. Родители Тэсс не были склонны к размашистым жестам. Бокал вина к ужину в рабочий день казался им событием из ряда вон выходящим.

Встреча с отцом Марка ни в коей мере не уменьшила их тревоги по поводу брака Тэсс и Марка. Жених, бесспорно, был очаровательный, очень умный и явно куда более ответственный, чем его отец, но он казался чужим, и его жизнь настолько выходила за привычные рамки, что нельзя было не беспокоиться. Тэсс достаточно ясно представляла свое классовое происхождение, чтобы понять, что они приняли Марка как иностранца с куда большей легкостью, чем это был бы молодой человек из рабочего класса, пусть даже местный. Однако это не помешало отцу дотошно расспросить Марка о его планах.

Разница между ее и Марка происхождением и воспитанием была одной из причин, делавших его особенно привлекательным. Ее собственный дом был таким безопасным, правильным и спокойным, что хаос его жизни зачаровывал. Он казался таким светским и бесстрашным. Тэсс всю жизнь переживала, что люди о ней подумают, а Марку было на это наплевать. Классовую систему в Англии он считал забавной и непонятной. Общаться с ним было все равно, что закрыть глаза и спрыгнуть с водопада.

Во время вечеринки перед свадьбой был только один неприятный момент, когда Майк после пары бутылок попытался убедить ее отца вложить свои нелегко собранные и аккуратно управляемые сбережения в одну из его сделок. Тэсс почувствовала, как Марк напрягся, на лице его появилась тень, словно детское воспоминание, и он гадал, что будет дальше. Но отец выпутался из разговора со своим обычным тактом и дипломатичностью.

Марка в свою очередь зачаровывала уравновешенность жизни Тэсс. Когда он впервые побывал у ее родителей, то не переставал удивляться обстановке дружелюбия, их распорядку, тому, что еда подавалась вовремя, а в доме все лежало на своих местах. Джин уложила его в постель (не с Тэсс, она была в своей прежней комнате, родителям едва ли понравилось, если бы они спали в одной кровати, хотя они знали, что в Лондоне их дочь и Марк вместе живут) с чашкой чая и грелкой под одеялом. Он лежал без сна, ощущая такое глубокое чувство покоя, что чуть не расплакался. Именно тогда Марк окончательно решил жениться на Тэсс. Она была не только красива, умна и сексуальна, но и знала, как создать семью. Настоящую семью, которую никто у него не отнимет.

В скопившейся почте лежал какой-то бюллетень в прозрачной пластиковой упаковке. Он был адресован «жильцам», и обычно Тэсс такие вещи отправляла прямо в помойку — это, скорее всего, была попытка убедить в необходимости нового кредита или каталог из тех, что предлагал коврики для задней двери, магическим образом избавлявшие домашних животных от грязи. Тэсс задумчиво перевернула брошюру и увидела, что та пришла из института Курто. За спиной у нее выключился чайник. Она положила брошюру на стол и налила себе чашку чаю. На стене за плитой отходила одна из плиток. Тэсс могла бы попросить Марка ее подклеить, но тогда плитка просто угодила бы в бесконечный список домашних дел, ждавших его внимания, но так никогда и не делавшихся. Он вполне разумно замечал, что не хочет проводить все выходные с дрелью или стоя на стремянке, но и не нанимал кого-нибудь все это сделать. По всему дому заметны были следы этой негативной политики. Тэсс уже не замечала дырку в стене Хэтти, протертую дверной ручкой, или обвисшие обои на потолке их спальни.

— Апельсинового сока хочешь? — крикнула она наверх дочери, но тут же заметила через все еще открытую дверцу холодильника, что он пуст. Значит, Марк вчера не сходил в магазинчик на углу.

— Да, пожалуйста, — прозвучал ответ.

— Извини, — Тэсс начала уже раздражаться, — есть только молоко и вода.

Последовало молчание.

— А кока-кола? — наконец завопила Хэтти из спальни.

— Ни капельки. Надо будет сходить в универсам.

Она взяла кружку и с признательностью сделала глоток горячего чая. Мозги у нее отупели от ведения машины, спина одеревенела, а правая нога все еще подсознательно жала на акселератор. Тэсс села за стол и разорвала пластиковую оболочку брошюры. «Вы когда-нибудь думали о дополнительном образовании?» — спрашивал заголовок. Ага, как же, подумала Тэсс. Как, интересно, она смогла бы вести дом, работать и учиться одновременно? Они с Марджи часто дразнили Ванессу насчет всяких вечерних занятий, на которые она записывалась с большой решимостью, ожидая, что вот они-то, наконец, изменят ее жизнь. Подруга уже пробовала рисование, киноведение, а в последний раз и литературное творчество. Но нигде она не продержалась больше месяца, ее слишком утомляла необходимость дважды в неделю ходить на лекции.

Тэсс отложила брошюру на стол, слушая, как Хэтти с грохотом тащит наверх свою каникулярную сумку. В ней была не одежда, а ведьмин плащ, розовое боа из перьев, пена для ванн, четыре плюшевых мишки, карандаши, большой ком пластилина и тяжелая металлическая лошадка-копилка, полная иностранных монет — результат частых поездок Марка за границу.

Зазвенел телефон. Тэсс вздрогнула, поставила чашку и подняла трубку, лежавшую на столе.

— Привет, это я.

— Привет, — Тэсс прижала трубку к щеке. Теперь она окончательно была дома.

— Как доехали?

— Хорошо.

— Записку мою видела?

— Ага. И когда тебе придется уехать?

— Завтра. Извини, что так не во время, но у нас тут кризис. Похоже, венгерское белое вино на вкус как моча.

— Неприятно.

— Именно, разве что для тех, кто любит пить слишком дорогую мочу.

— Как мальчики сегодня утром?

— Ужасно. Как ты с ними справляешься и не убиваешь? Мы не могли ничего найти, а Джейк все еще валялся в постели за десять минут до того, как нам надо было уходить. Я его оставил, сказал, пусть едет на метро.