Диана Эпплярд - Я больше не люблю тебя

— Хорошо. Спасибо, Франческа. Она зубы почистила?

— Да, — поспешила Хэтти.

— Нет, — ответила Франческа.

Хэтти скорчила Франческе рожицу.

— Тогда сбегай почисти, когда папа освободит ванну.

Поднимаясь в спальню, чтобы одеться, Тэсс услышала вопль Марка.

— Почему, черт возьми, нет горячей воды?

Она быстро взбежала по лестнице, потом высунулась из двери спальни, крикнула «что?», будто не расслышала, и быстро закрыла дверь.

Во сне Хэтти гналась за мячом. Она уже несколько раз вот-вот его ловила, но в последний момент ветер отнимал его и снова поднимал вверх, к небу, так что ей пришлось танцевать в воздухе. Ветер поймал ее тоже, и она поднималась все выше и выше, как ангел. Ярко светило солнце, слышался шум моря, навстречу к ней неслась лошадь, прекрасная белая лошадь. Хэтти протянула к ней руки, чтобы потрогать гладкую шкуру и ощутить теплое дыхание на лице. Она улыбнулась и дотронулась до лошади кончиками пальцев. Шкура у нее была мягкая, но не пушистая, а скорее похожая на человеческую кожу. Она почувствовала на щеке теплое прикосновение губ. Поворачиваясь к ней, лошадь коснулась лица своей серебристой гривой.

Марк прижался губами к щеке Хэтти. Он убрал волосы со лба дочери и подтянул одеяло повыше к подбородку. Одна из вытянутых рук была холодная на ощупь, и Марк осторожно убрал ее под одеяло. Он сидел в кресле у кровати Хэтти, которое Тэсс унаследовала от пожилой тетушки, собиравшей антиквариат. Кресло, скорее всего, было очень ценное, и Тэсс хотела поставить его либо в телевизионной комнате, либо на лестничной площадке. Но Хэтти, что было для нее типично, так бурно выражала свое желание его получить, что родители уступили. Теперь оно было завалено книгами, мягкими игрушками и альбомами. Марку пришлось все это отодвинуть, когда он присел, чтобы успокоиться, глядя на спящего ребенка.

Ну и неразбериха, черт побери!

Он очень хотел увидеть Тэсс. Даже всего за один день он соскучился, предвкушая возвращение домой с тихой радостью, как в ожидании подарка. Тэсс и дети — ну, по крайней мере Олли и Хэтти, — облегчали любую ситуацию, особенно после такого кошмарного дня. Дела на работе дошли до скандала с Рупертом. Тот считал, что надо отказаться от венгерского виноградника. Марк не соглашался, поскольку, предвидя новый прибыльный контракт, он специально нанял дополнительных работников на маленький семейный виноградник за деньги, которые едва мог себе позволить. И теперь нельзя все это было бросить. Марк доказывал, что если возьмет с собой консультанта по винам, то, возможно, сумеет улучшить качество и подтянуть его до стандарта, совместимого с британскими вкусами. Наконец Руперт неохотно согласился, но сказал, что поедет вместе с ним, желая «удостовериться, что все будет сделано как надо», чего Марку совсем не хотелось. Руперт был типичный задира из престижной частной школы, который обычно добивался своего, давя на людей и заставляя подчиняться. Обед с Тэсс позволил бы ему расслабиться и все обсудить.

Он часто выдерживал невыносимые дни на работе только благодаря тому, что представлял, как возвращается к Тэсс, сидит напротив нее за кухонным столом. Перед ними бутылка вина и бокалы, и он иронизирует над неприятностями дня, глядя, как уголки ее губ разбегаются в улыбке. Потом она поставит свои ступни на его, возьмет его руку и прижмет к губам, а он будет наблюдать, как густые светлые волосы жены падают ей на щеку. Обнимать Тэсс было все равно, что обнимать Хэтти — существовало только это мгновение, мир замирал на месте, и все плохое исчезало.

Марк не мог себе представить, какой была бы его жизнь без нее. Когда он встретил Тэсс, его карьера набирала высоту, но он слишком много пил и легко мог закончить так же, как и его отец. Тэсс показала ему, каким он был идиотом, и вместе с детьми придала сил и уверенности в себе для достижения успеха. Вокруг него распадались браки, сотрудники заводили романы, калеча себе жизнь и теряя детей. Он этого не понимал. Но, может, ему повезло с такой женой, как Тэсс. Он так гордился ее красотой, быстрым умом, спокойным характером, тем, что мог представить ее кому угодно и знать, что она не растеряется. Ее работа в галерее была просто идеальна: голова у нее была постоянно занята, но это не мешало заботе о детях. Если бы только у нее было больше времени для него. Он бы сумел снова разбудить страстную Тэсс, с которой до рождения Джейка занимался любовью все время и в самых неподходящих местах. Дети вечно просыпались от кошмаров или искали родителей вместо того, чтобы смотреть телевизор. Несомненно, подумал он с горечью, это была противозачаточная шутка от бога. Теперь Тэсс такая спокойная и деловитая, составляет планы, в которые входит все на свете, кроме бурного секса с ним. Его очень беспокоило, что она ему, похоже, нужна была куда больше, чем он ей.

Однажды вечером на каникулах Тэсс заговорила о том, чтобы заняться чем-то еще. Это, конечно, было здорово, но он заметил тогда, что им просто будет не справиться, если у них обоих будет напряженная работа, связанная с поездками. Жена согласилась, и он надеялся, что она бросила эту мысль. Жизнь и так была прекрасна. А если бы он уговорил ее уехать из Лондона?! Дети ужи подросли, и им с Тэсс надо побольше бывать вместе. Может быть, устроить каникулы для двоих? Надо будет предложить ей это. Хорошо бы поехать в Париж. Марк вспомнил безумный пьяный уикэнд, который они провели там до рождения Джейка. Да, обязательно надо, вот только разберутся с работой.

Хэтти заворочалась во сне, шевеля губами. Она сжала руки в кулаки и прижала их к задранному подбородку. Даже во сне дочь выглядела упрямой. За Хэтти Марк не боялся, а вот Джейк! Он переключился на другую тревожащую его проблему. Джейк, похоже, был не в состоянии ни на чем сосредоточиться. Табель за последнюю четверть был просто ужасен, сын был не в состоянии вежливо ответить ни на один вопрос, будто его постоянно переполняла еле сдерживаемая ярость. Тэсс не понимала, что ему требовалась твердая рука. Он выбивался из-под контроля, а мать позволяла ему это.

Один раз на каникулах Марк ударил Джейка. Вообще-то он не собирался этого делать. Они были в лодке, и Марк крикнул Джейку, чтобы тот поймал веревку, когда утлегарь качнулся в сторону головы Олли. Джейк сделал вид, что не слышал, — он все еще дулся после того, как его отругали за завтраком, — и утлегарь ударил Олли прямо в висок, оставив шишку.

— Это был несчастный случай! Несчастный случай! Чего ты вечно ко мне вяжешься? Я виноват, что ли, что этот идиот не пригнулся? — сразу закричал Джейк, вскакивая на ноги, и Марк ударил его раскрытой ладонью. Жест этот был инстинктивный, непредвиденный, просто реакция на вскипевший в нем гнев, который, наконец, вырвался наружу. После удара ему стало легче, и гнев прошел. Но ударил он сильно, сильнее, чем собирался, и Джейк упал на бок, врезавшись в узкую скамью вдоль борта лодки.