Диана Эпплярд - Я больше не люблю тебя

Она коснулась ногами камней на дне. Вода у ее бедер тянула ее назад, заставляя спотыкаться. Она шла как можно быстрее, подходя к мелководью; вода уже едва прикрывала колени, и она все еще не видела Хэтти.

Тесс остановилась и снова позвала ее. Хэтти не могла просто исчезнуть. Шагая по мелководью, она заставила себя опустить глаза и искать ее. Она любила всех своих детей, но Хэтти была особенная, они с Марком чуть ее не потеряли, весь первый год ее жизни представлял собой сплошную борьбу, они могли ее лишиться, но не лишились, а вот теперь… Что? Ну что могло случиться?

Она заставила себя остановиться и рассуждать логически. Если течение утащило Хэтти в море, то оно бы принесло ее обратно, и она была бы здесь — или, может быть, ее принесло в маленькую пещеру на дальней стороне пляжа, мелкую пещеру, отделенную от остального пляжа маленьким скалистым полуостровом, на котором Марк и Хэтти искали крабов с новой сеткой Хэтти, купленной за фунт из ее каникулярных денег в деревенской лавке. Это была жалкая штука — желтая сеть уже начала отходить от бамбуковой ручки. Марк сказал, что это зряшная трата денег и заставил Хэтти плакать. Но, как было ему свойственно, он немедленно пожалел, что расстроил ее, и провел с ней почти весь день, приседая у прудов, полных слизи, водорослей и мертвой рыбы, которую Хэтти радостно собирала, а Марк заставлял ее выбрасывать. Они пытались отделять от скал мидии и моллюсков, и им почти удавалось, но белое клейкое вещество, растянувшись сначала, отскакивало назад, и крик триумфа Хэтти угасал от раздражения. Тесс полезла через скалы, заставляя себя смотреть вниз, в почти черную воду, которая плескалась в пещере. Глаза ее привыкли к темноте. Там ничего не было, не шевелилась никакая темная фигура. Тесс повернулась и как можно быстрее пошла к мелководью. Больше ей негде было быть. Может, выплыть в море и поискать в глубокой воде? Или позвать на помощь?

Она заколебалась, потом побежала по берегу к тропинке. Острые камни резали ей ноги.

— Хэтти! Хэтти!

Становилось холодно — несмотря на раннее солнце, день не будет ярким и теплым, как обещал рассвет. Скоро похолодает; погода изменилась.

Когда она добралась до начала тропинки, огибавшей скалу и поднимавшейся к перелазу, она остановилась. Среди камней что-то блестело. Тесс остановилась, чтобы поднять это. Это была желтая с золотым резинка, которой утром она связала волосы Хэтти в хвост; Хэтти все отдергивалась и жаловалась, но Тесс сказала, что иначе волосы будут падать ей на глаза.

Тесс протянула руку и коснулась холодного камня скалы. Когда она повернет, то увидит тропинку, по крайней мере пятьдесят метров до моста. Она была в воде только несколько минут, максимум пять, и если бы Хэтти решила вернуться домой, то не успела бы пройти так далеко, даже если бы бежала. Тесс помедлила; сердце у нее стучало так, что она вот-вот могла задохнуться. Она заставила себя повернуться и посмотреть. Хэтти сидела на перелазе, болтая босыми ногами. В одной руке она крепко что-то сжимала, другая лежала на верхней перекладине ограды.

— У меня для тебя подарок, просто потрясающий! — крикнула она. — Но тебе пока нельзя его видеть.

— Почему? — спросила Тесс, заставив себя говорить спокойным голосом.

— Это секрет.

— А когда можно?

— Когда я его как следует вымою. Это самая замечательная штука на свете.

Тесс медленно подошла к ней; ее мокрые ноги сохли, покрываясь пылью.

— Хэтти?

— Да?

— Я тебя люблю.

— Я знаю. Ты всегда это говоришь.

Она повернулась и спрыгнула с другой стороны перелаза.

— Подожди, я заберу свою одежду.

— Да со мной все будет в порядке, — сказала Хэтти и побежала по тропинке прочь от нее.

Тесс собрала одежду и натянула ее поверх мокрого купальника. Морская вода стекала вниз, и шорты между ногами неприятно намокли, а свитер Марка прилип к груди. Волосы она не вытащила из свитера, и вода из них капала вниз по спине. Она пошла обратно к дому; сердце у нее постепенно билось все спокойнее. Внутри она услышала шум воды. Хэтти подтащила табуретку к раковине в кухне и встала на ней на цыпочки, наклоняясь вперед и тщательно моя какой-то зеленовато-голубой предмет.

— Что это? — спросила Тесс, встав у нее за спиной.

— Не сейчас! — отозвалась Хэтти. — Подожди пока. Пойди что-нибудь сделай.

Тесс послушно повернулась, поднялась по лестнице и начала убирать постель. В ее движениях была спокойная логика, и сквозь ее сознание субтитрами побежали практические мысли по поводу сегодняшнего дня — переодеть Хэтти, найти мешок для мокрых купальников, погрузить оставшиеся чемоданы в машину, проверить, все ли окна закрыты, прочитать показания счетчика, проверить, не остались ли их полотенца на сушилке. Им с Хэтти надо бы принять душ, а не то в машине к ним будет липнуть одежда. Она натянула простыни и одеяла — насколько они уютнее покрывал — на кровати.

Посреди постели была небольшая вмятина, оставшаяся там, где лежала Хэтти, будто отпечаток следа. Тесс протянула руку и коснулась ее, разглаживая вмятину. Возможно, дело было в пробивавшихся через окно солнечных лучах, но на ощупь она была теплая. Она медленно наклонилась вперед и вытянула руки, прислонившись щекой к теплому пятну. Тепло пахло Хэтти, стиральным порошком, который Тесс использовала для ее пижам, и ее собственной пеной для ванн, не для мальчиков, которую ей подарили на день рождения — она привезла ее с собой в своей особой сумке для каникул.

Она услышала шаги Хэтти на лестнице.

— Что ты делаешь, мама?

— Убираю постель. — Тесс встала, отворачиваясь от Хэтти и вытирая глаза, но Хэтти ничего не упускала.

— Почему ты плачешь? — спросила она. — Я нашла самую лучшую раковину в мире. Она для тебя или для мисс Уэбстер в школе. Я еще не решила, так что тебе придется хорошо себя вести по дороге домой. Можно мне конфет?

— Посмотрим, чудовище.

— Терпеть не могу, когда ты так говоришь. Это значит да или нет?

— Я сказала, посмотрим, — сказала Тесс. — Теперь дай мне здесь закончить, и пора будет отправляться. Мы уже опаздываем.

— Ладно.

Пора было возвращаться домой. С Хэтти было все в порядке, и все было хорошо. Она спустилась по лестнице вслед за Хэтти, а на сердце у нее все еще лежала тяжесть.

— Знаешь, мне все равно, даже если бабушка заставит тебя спать под электрическим одеялом. Тебе придется ехать. Залезай в машину.

— Но я зажарюсь, — сказал Джейк жалобно. — Утром я проснусь, а от меня ничего не осталось, один клей.

— О господи! — На виске у Марка пульсировала жилка. Ему надо было отвезти мальчиков в Йоркшир. Тэсс уже уехала в больницу. Он отчаянно хотел быть с ней и не представлял, как сможет хотя бы на час оторваться от Хэтти, которая еще ничего не понимала, и много часов везти сыновей на север. Прошел год после рождения дочери, год, полный больниц, анализов крови и сканирований. Марк ни за что на свете не хотел бы пережить его еще раз.