Алина Феоктистова - Свободная любовь

— Значит, он тоже приходит к вам вместе с мамой? — смеясь, поинтересовалась Марго. — Ты ведь знакома с ним.

— Нет, он к нам не приходит, — возразила Надя. — Я знаю его, потому что занималась с ним рисунком перед поступлением в институт. Он был моим репетитором. Он тогда еще не мог найти работу и занимался подготовкой абитуриентов.

Конечно, жаль, что Артур не вхож в дом подруги, но было бы наивно предполагать, что его может заинтересовать семья, в которой выросла Надя. Наверняка ее родители такие же скучные и невзрачные, как она сама. Но все равно стоит сойтись с ней поближе, ведь можно благодаря этому познакомиться с мамой Артура и через нее воздействовать на него самого. К тому же у Нади она сможет узнавать о его жизни все что захочет.

— Надюша, — проворковала Марго, стараясь вложить в свой голос как можно больше проникновенности. — Я только сегодня, когда ты принесла мне из столовой бутерброд и потом ждала меня после занятий, поняла, что ты моя самая лучшая подруга.

— Спасибо, — улыбнувшись, ответила Надя.

— И мне кажется, мы должны подружиться еще ближе. Я вот, например, так мало знаю о тебе, хотя и очень тебя люблю. Я даже ни разу не была у тебя дома, — продолжала Марго, обнимая Надю за плечи. От наблюдательного взгляда Марго не скрылось, что ее подруга колеблется.

— Я бы пригласила тебя, Рита, уже давно, вот только… — Надя в раздумье оглядывала уютную красивую, обставленную бельгийской мебелью гостиную Ремезовых. Марго было приятно, что подруге нравится их дом. Она сама выбрала этот гарнитур, а потом настояла, чтобы отец его купил, и теперь все, кто заходил в эту комнату, попадали в атмосферу эпохи Людовика Четырнадцатого. Только почему Надя не решается позвать ее к себе и так долго молчит, не желая назвать причину? А может быть, она догадалась, что Марго хочет познакомиться с матерью Артура и понравиться ей? Может быть, она сама имеет на него виды? Ведь они занимались вместе, и неизвестно, что могло возникнуть между ними? Хотя, что вообще могло быть у Нади?

— Хорошо, — неохотно согласилась Надя, словно взвесив на весах все «за» и «против». — Я приглашаю тебя завтра вечером. Как раз к нам собиралась зайти мама Артура Викторовича, и думаю, тебе будет интересно с ней познакомиться. Ты не против?

— Не против, — ответила Марго. Неужели Надя догадалась, зачем она напрашивается к ней? Да нет, просто она поняла, что Марго влюбилась в Артура, и хочет сделать ей приятное. Она, наверное, безумно рада, что Марго решила с ней дружить. И какая разница, догадывается Надя, зачем это нужно Марго, или нет. Главное, что она, как всегда, сумела добиться своего и завтра впервые увидит свою предполагаемую свекровь. Наверное, похожа на Артура, такая же недоступная и загадочная и такая же трагически красивая.

— Мне пора идти, — Надя поднялась, разглаживая свою юбку в складочку, похожую на школьную. Такую юбку Марго не надела бы уже и в двенадцать лет.

Девушке не хотелось отпускать подругу. Она была бы не прочь провести с нею весь вечер и поболтать об Артуре. Ей было бы интересно все, что Надя знала о нем. К тому же Марго чувствовала, что ей приятно просто произносить его имя, а когда она слышит его из чужих уст, это тревожно и радостно волнует ее. У них в классе учился мальчик, которого тоже звали Артуром, но его имя не производило на нее никакого впечатления. А теперь оно словно какое-то волшебное слово, звуки которого так много значат и открывают для нее неизведанные ранее ощущения и эмоции.

— Надя, может быть, ты останешься еще ненадолго? Если хочешь, мы можем посмотреть по видику новый американский эротический фильм. Ведь еще рано, — умоляюще предложила Марго.

— Спасибо, я не люблю такие фильмы, — отказалась Надя. — Я с удовольствием поболтала бы с тобой, только мне нужно быть дома: я не успею приготовить ужин.

— Ты готовишь сама? — удивилась Марго. — А у нас готовит мама. Сколько раз я уговаривала ее нанять домработницу, но она не соглашается ни в какую.

— Моя мама все время на работе, — сказала Надя. — Ее часто даже по ночам не бывает, у нее постоянные дежурства. Она — капитан милиции, так что заниматься хозяйством ей просто некогда.

— А почему твой отец не пригласит домработницу? Он что, не понимает, что тебе нужно учиться, а не готовить и стирать? — возмутилась Марго.

— Его убили, — ответила Надя. — Он работал вместе с мамой, и у них однажды было очень рискованное задание.

Марго стало жалко подругу. Подумать только, жить без отца, который может исполнять любую твою прихоть! Но с другой стороны, у Нади столько возможностей для личной жизни: она одна даже ночью, и никто ее не контролирует, никто не волнуется, если она задержится допоздна, только она не использует своих возможностей. Вот была бы Марго на ее месте…

Марго прошла в кабинет отца и, взяв лист бумаги и карандаш, села рисовать портрет Артура. Его лицо настолько запечатлелось в ее мозгу, что, несмотря на то, что рисунок получался грубоватым, сходство было вполне заметным. Девушка как раз старалась передать то выражение тоски и мировой скорби, которое отличало глаза Артура от всех глаз в мире, и сердилась, что ей это не удавалось, когда дверь открылась, и в кабинет вошли ее отец и Геннадий Васильевич. Когда Марго видела их вместе, а она привыкла видеть их с самого детства, она завидовала отцу — сама она пока не встретила человека, с которым могла бы вот так дружить! Надя ей просто нужна, а вот ее отцу повезло — у него есть настоящий друг. Что бы ни случилось, дядя Гена всегда помогал и был рядом. Когда восемь лет назад Вячеслав Всеволодович баллотировался на пост мэра, Геннадий Васильевич, который уже тогда был ректором института, сделал все, чтобы организовать ему достойную предвыборную кампанию. Марго была тогда еще совсем девчонкой, но она многое понимала из разговоров взрослых: дядя Гена финансировал рекламу и предоставлял для выступлении своего друга зал института, оплачивая все из своих средств. У него были накоплены какие-то сбережения, и он не пожалел их, чтобы помочь лучшему другу.

— Ого! — воскликнул ректор, заглянув через плечо Марго на ее рисунок. — Похож, ничего не скажешь. Уже и до этого дело дошло.

— Дядя Гена, нехорошо подкрадываться и подсматривать, — шутливо возмутилась Марго, заслоняя рукой портрет и поворачиваясь к Геннадию Васильевичу.

— Марго, Марго, ты же знаешь, что я никому и никогда ничего не скажу, особенно о твоих серьезных чувствах, даже твоему папе, моему лучшему другу. Из-за тебя я нарушаю священные дружеские обеты, — он поддержал ее шутливый тон, обнимая за плечи отца Марго, стоящего рядом с ним, но в его голосе опять было что-то удивившее Марго: какая-то то ли боль, то ли страдание, то ли что-то другое, чего не понимала девушка и причиной чему был ее рисунок. — Но за это тебе придется расплатиться. Выйди и оставь нас с твоим папой вдвоем. Нам нужно поговорить.