Алина Феоктистова - Свободная любовь

Он нажал кнопку селектора:

— Люда, принесите нам, пожалуйста, кофе. — И опять обратился к Марго: — Артур Викторович еще не очень опытен в преподавательском деле и поэтому больше времени он уделяет студентам, с которыми ему интереснее работать, почти не замечая тех, кто, как ему кажется, не подает больших надежд. Как в спорте. Ты ведь спортсменка, Марго, и знаешь, с кем особенно тщательно работают тренеры, набирая группы и постоянно отсеивая неспособных. Но институт — это не спортивная секция, и Артур Викторович это поймет, я поговорю с ним. А ты не сердись на него. Через это проходят все начинающие преподаватели Я сам, когда работал учителем, ощутил это на собственном опыте. Я правильно обрисовал ситуацию?

Хотя дело обстояло не совсем так, подобная версия была удобна Марго.

— Да, — коротко ответила она, пряча довольный взгляд. — Вот только…

— Вот только ты не рассказала, что же ты натворила ему в отместку, что произошло потом и почему ты во время занятий находишься не в группе, а в моем кабинете, — улыбаясь, продолжил Геннадий Васильевич.

— Ну, я хотела только, чтобы он и на меня обратил внимание, — ответила Марго ангельским голосочком. — А он распсиховался и выгнал меня. Да еще сказал, что я больше не буду учиться в его группе, и вообще он после звонка прибежит к вам с просьбой о моем отчислении. А я ведь не сделала ничего особенного.

— Представляю, что подразумевается под словами «ничего особенного», — ущипнув ее за щеку, сказал ректор. — Так что ему еще повезло, что ты не натворила что-нибудь действительно серьезное. Но он, конечно, был не прав, и никто тебя отчислять не будет.

Марго вскочила с кресла и бросилась целовать ректора.

— Спасибо, дядечка Геночка, — прощебетала она.

В этот момент вошла секретарша с двумя чашечками ароматного кофе на подносе. Она даже не изменилась в лице, увидев, как Марго целует ее шефа, и молча вышла, поставив чашки на столик.

— Ой, я представляю, что она растрезвонит теперь по всему институту, — огорченно проронила Марго. — Пойдет сплетня про нас с вами.

— Ничего она не растрезвонит, — успокоил крестницу Геннадий Васильевич. — Она моя секретарша, а я умею подбирать людей. И если они не соответствуют своей должности, я их увольняю. Люда работает у меня третий год, значит, она меня устраивает полностью. И из твоего Артура Викторовича я сделаю хорошего преподавателя, только для этого мне нужно, чтобы ты помогла мне.

— Каким образом? — поинтересовалась Марго.

— Напиши все, что ты мне сейчас рассказала, — предложил ректор, подвигая к Марго лист бумаги и авторучку.

— Зачем? — Марго испуганно взглянула на него.

— Да ты не бойся, ничем предмету твоего обожания эта бумажка не повредит. Я верну ее тебе сегодня же вечером и не стану использовать против него.

Марго с сомнением вертела в руках авторучку. Версия, которую изложила она крестному, была не совсем верной, и ей было стыдно закреплять ее письменно, пусть даже это и не повредит Артуру.

— Подумай сама, Марго, как я смогу убедить твоего преподавателя, чтобы он согласился взять тебя обратно, если ты первая не опишешь все, что у вас там случилось. Я ведь тоже не всесилен и не могу заставить его учить тебя, раз он считает, что тебе нечему у него учиться. Хотя лучше давай поступим по-другому: ты не станешь ничего писать, мне этот шантаж тоже не по душе, а тихо и мирно перейдешь в другую группу. Согласна?

— Нет! — воскликнула Марго.

Она написала все так, как ей велел ректор.

— Геннадий Васильевич, — сказала она, обводя глазами кабинет, — у вас здесь очень красиво, — она видела, что ректор читает ее заявление, и хотела чем-нибудь отвлечь его, пока он не стал выяснять подробности. — А когда отремонтируют наши аудитории? — Сегодня ей вдруг стало неприятно, когда Артур оглядывал обшарпанный класс со старенькой мебелью. Даже у черепа, который они рисовали, как у старичка, не хватало некоторых зубов.

— Скоро, Марго, — ответил ректор. — Твой отец уже выделил нам деньги для ремонта, и я начал со своего кабинета, чтобы посмотреть, на что способны фирмы, с которыми я договорился. Но у меня к тебе большая просьба — не рассказывай отцу, какое переустройство я затеваю. А то он захочет ускорить ремонт и выделит нам еще денег, в ущерб городу и себе. Не говори ему, что тебе неприятно заниматься в старых, необорудованных классах. Слава очень ответственный человек, но когда дело касается его дочурки, он готов сделать все, даже если это может повредить ему самому.

— Ладно, я ничего не скажу папе, — согласилась Марго: дядя Гена, как всегда, прав, он тоже заметил, что отец ради нее готов на все, и ему тоже не очень нравится эта черта. Самой Марго она удобна, хотя и кажется иногда опасной. Так что слава Богу, что есть дядя Гена, который заботится о ее отце и не допустит, чтобы папина любовь к ней могла доставить ему неприятности на работе.

— Папе я ничего не скажу, — повторила она, — а заявление уже написала. Но вы тоже ему не рассказывайте о том, что я к вам приходила сегодня и о чем мы беседовали.

— Разве я когда-нибудь предавал тебя, даже если твои шалости и переходили границы дозволенного? Мы ведь с тобой друзья, не так ли? — дочитывая написанное, спросил ректор, с обычной улыбкой глядя на девушку.

— Так, — сказала она, тоже с нежностью и благодарностью взглянув на него.

— Геннадий Васильевич, — услышала Марго доносившийся из-за двери голос секретарши, — к вам Полетаев Артур Викторович.

— Пусть войдет через пять минут, — ответил ректор и обратился к Марго: — А теперь иди, увидимся вечером.

В приемной Марго столкнулась с Артуром. Она улыбнулась ему и с видом победительницы произнесла:

— Входите, Артур Викторович, ректор ждет вас.

Конечно, было бы интересно подслушать под дверью, о чем они станут разговаривать, как дядя Гена отчитает Артура за неправильное обращение с нею, но за столом по-прежнему сидела секретарша, и Марго спустилась по лестнице в раздевалку. На душе, хотя все окончилось для нее хорошо, было скверновато. Кажется, действительно случилось то, о чем неоднократно предупреждала ее мама: она влюбилась, и влюбилась без особой надежды на ответное чувство. Каким образом мама, ничего не понимающая в мужчинах, могла быть так проницательна? Но Марго еще покажет им всем, на что она способна!

В вестибюле подругу ожидала Надя.

— Куда ты исчезла? — с тревогой в голосе спросила она. — Я давно тебя жду, ведь на вешалке висит твое пальто. Тебе очень плохо, Рита? — Она участливо дотронулась до ее руки.

— Плохо? — Марго наигранно рассмеялась. — Плохо сейчас не мне, а Артуру. Я изложила все ректору в таких красках, что неприятности грозят ему, а не мне. Ректор — мой крестный, и он все сделает для меня — Марго впервые хвасталась своей близостью к Геннадию Васильевичу, но ее разозлило, что Надя каким-то образом угадала ее настроение.