Анна Андрианова - СердцегрыZы

Вот так душа переживает глубокий обморок. Чувства залиты формалином и постепенно, незаметно, но навсегда превращаются в инстинкт самосохранения.

Кристина выскочила из объятий Олега и, закутавшись в полотенце, села курить.

С одной стороны, ее разъедало чувство вины, с другой — она парила в состоянии блаженства.

Которое из них было более сильным, к сожалению, Кристина не знала.

Она набрала номер Чижика. Звонок доносился из спальни…

Олег тоже завернулся в полотенце и присел рядом с Кристиной, нежно поглаживая ей шею.

— Спасибо за кофе! — «Может, все-таки я кончу?»

— Пожалуйста! Тебе не пора на работу?! — Кристина старалась не смотреть ему в глаза, очень больно потерять то, чего ты так долго ждала и только что получила.

«Какой он хорошенький, беззащитный, родной. Как в одном человеке может уживаться столько всего? Бедный, он даже не успел кончить».

— Ну я же не могу так поехать? — Олег взял в ладони лицо Кристины, глядя ей в глаза. — Милая, мне было так хорошо с тобой, а ты меня выгоняешь?..

Он поцеловал ее в открытые, готовые к поцелую губы… Кристина выпуталась из объятий. Олег позвонил водителю. Она мечтала о том, чтобы он не уезжал. Он хотел закончить процесс, который был так успешно начат. Пепельница быстро переполнялась окурками. Водитель появился незамедлительно.

Черный Mercedes отъезжал от подъезда. Кристина сидела на подоконнике и смотрела ему вслед. Слезы текли по горячим щекам. Она спрятала лицо в ладони и почувствовала запах его парфюма. Он еще был здесь, в ее квартире, в ее полотенце, на ее кровати и даже на ее руках. «Как я могу теперь бросить его, ведь он так нежно ко мне относится? Он так смотрит на меня… Может, он влюбился в меня? То, что было с Виолеттой, — лишь интрижка, ошибка. Ведь он не виноват, что она любит его?! Нет, черт, как я могу так думать про подругу?! Он сволочь, гад и подонок! Но почему тогда мне было с ним так хорошо?»

От этих мыслей ей захотелось плакать еще больше.

«Интересный был денек», — подумал Олег, отъезжая от дома Кристины.

Чтобы как-то отвлечься, Кристина села за компьютер и доверила клавишам свои эмоции и переживания. Не удался роман настоящий — так хоть продолжится роман бумажный. Набранный текст Кристина направила Никите.

«Обо мне будут говорить — это та девушка, которая написала роман про продюсера и выставила его во всей красе. Ух ты! А он сам прочитает книгу и поймет, как был не прав, увидит многие свои ошибки и, возможно, изменится. Возможно, после прочтения моей книги он перестанет быть жлобом! А люди скажут: какая она молодец, написала правду про этого человека. Вот так вот, без купюр!» — бредила Кристина, пока пятистраничный текст отправлялся по почте.

Такими же бредовыми мыслями, но несколько иного содержания, бредил Никита, прочитав текст. Как любого самца, в глубине души имеющего комплекс неполноценности, его о-о-очень задела эротическая сцена.

К сожалению, все особи мужского пола где-то глубоко-глубоко в подсознании боятся не удовлетворить партнершу. Монолог типа: «А вдруг не встанет? А вдруг быстро кончу? А вдруг у меня слишком маленький? А вдруг ей не понравится?» имеет место быть в любой мужской голове, а тем более если прецеденты подобного рода уже были. А они обязательно бывают в жизни каждого мужчины — у кого-то по пьянке, у кого-то по молодости, у одних по глупости, а у других по здоровью.

Проглотив откровенную сцену в тексте, сначала Никита подумал: «Какая порнуха! Ну зачем же читателю столько подробностей?»

Затем: «А что это, интересно знать, за персонаж?»

И напоследок: «Какое она вообще имеет право с кем-то спать, кроме меня?»

На этой мысли он сам испугался того, о чем подумал, и постарался мыслить в обратном направлении.

«Итак, как я с ней познакомился?!

На благотворительном аукционе. Конечно. От этой благотворительности никакого толка, всегда одни неприятности. Денег много не отмоешь, а возиться приходится значительно… Она чушь какую-то несла. Очень глупо на сцене смотрелась. Дилетант. И книжка у нее фуфло, недоделанное, недодуманное, бездарно написанное женское мыло! И ноги у нее кривые! И ляжки не очень округлые. Да и грудь, скажем прямо, не ах. И что я с ней тогда ужинать и обедать поперся? Да мне просто делать было нечего! Да, делать было совершенно нечего, и она тут как тут прицепилась. Да на что она мне вообще сдалась? Пусть ее этот и имеет. Что мне, жалко, что ли?..»

Телефонный звонок прервал мыслительный монолог.

— Але! — лихорадочно поприветствовал Никита.

— Никита! Добрый день! Это Кристина, я не отвлекаю?! — радостно пропела в трубку она.

— Вообще-то я занят, но говори! — торопливо ответил он.

Ну прямо о-о-очень он занят!

— Ты смог ознакомиться с текстом? Это черновик, конечно, не обращай внимания, там много, много ошибок. Мне… мне просто очень важно твое мнение. Ты ведь главный герой! — тараторила Кристина.

Никита смягчился, заблестел мягкой, шелковистой шерсткой и выдал:

— Ну конечно, ничего. Для черновика нормально. Но есть очень много моментов, которые прямо глаза режут! Надо бы их переписать! — после этих слов Никите стало чуточку легче. Око за око, гадость на гадость.

— О! Я понимаю… Если бы ты смог найти для меня время и указать мне эти моменты, я бы была тебе очень благодарна. У моего редактора, как всегда, на меня нет времени. А я сама не вижу своих ляпсусов, — Кристине очень хотелось рассмеяться, но она с трудом себя сдержала.

— Думаю, в конце недели сможем пересечься, у меня сейчас цейтнот! — стремительно размякал Никита.

— Меня устроит в любое время. Я могу даже приехать к тебе в офис… — «Ну, ну, ну, ведись давай, давай!»

— Приезжай сегодня. У меня будет час, с семи до восьми! Только не опаздывай!

Объяснив место расположения своего офиса на «Мосфильме», Никита положил ноги на стол, взгромоздил на них «Макинтош» и начал чиркать текст красной заливкой. Хороший шанс, чтобы отыграться….

«Люди по натуре своей таковы, что привязываются быстрее к тем, кому сделали добро, чем к тем, кто сделал добро им», — заявлял Никколо Макиавелли. «Люди никогда не потеряют то место, где зарыли частичку своей души», — писала Тэффи. Кристина решила предоставить Никите возможность высказаться, самореализоваться и поучаствовать в ее творческом процессе.

«Когда будет написано пять глав, встречусь с редактором. По опыту — это единственное авторитетное мнение».

— Играй с текстом, чувствуй слова. Текст пластилиновый, слог должен быть живым. Жизненным. Ты скажешь когда-нибудь в жизни «рекламная афиша взывала мою память к воспоминаниям»? — Кристина мотнула головой и хихикнула. — Так зачем тогда пишешь? Стиль, чувствуй стиль!