Робин Хейзелвуд - Студентка с обложки

Лейла два раза резко сворачивает направо и паркует «порше» на свободное место. Мы оказались позади белого двухэтажного здания, оплетенного виноградом. На вывеске ярко-красные и синие буквы складываются в надпись «Фред Сигал» [30] Дорогой бутик в Лос-Анджелесе, излюбленное место многих звезд и знаменитостей. . Мы заходим внутрь, и нас замечают… все.

— Привет, Лейла, на втором этаже много новенького!

— Лейла, я так восхищаюсь вашей работой!

— Эй, Лейла, как дела?

О боже! Я провожаю взглядом мужчину, который возвращается в отдел мужской одежды, и хватаю Лейлу за руку.

— Это был… это был Теренс Трет Дарби [31] Известный американский поп-певец и композитор. ?

— Ну да.

— Супер!

— Возможно. Хотя я бы на его месте сменила прическу.

Я смеюсь — очень громко — и трусцой поднимаюсь за Лейлой по лестнице.

— Привет, Лейла!

— Лейла, у меня в субботу вечеринка! Виста-Дель-Мар, четыре-семь-восемь-семь! Непременно приходи — и бери Ника!

Я снова оглядываюсь.

— А это кто?

— Кто его знает? — отвечает Лейла.

«Фред Сигал» — небольшой магазин. Небольшой, но хорошо продуманный. Мы выходим прямо к стенду темных очков. Лейла снимает свои.

— Хочешь? — спрашивает она, надевая новые, с логотипом, которого я даже не знаю.

— Да… Ух ты, спасибо! — Я выбрасываю из футляра свои «Рэй-Бэн» и аккуратно кладу отданные Лейлой.

За очками — всякие дизайнерские шмотки.

— О-о! — говорю я, когда Лейла показывает мне серое платье от Версаче.

— Тебе пойдет.

Лейла отдает платье мне; за ним следует мини из золотистой кожи. Продавщицы зависают над нами как ястребы.

— Я помогу! — говорит одна.

— Диетической колы? — предлагает вторая.

— Мисс Роддис, мы только что получили вот это! — Третья поднимает повыше длинное черное платье. — Это «Алайя» — вам нравится?

Лейла поднимает новые очки на лоб.

— У меня такое есть. Аззедин сам мне его подарил.

Она отворачивается к вешалкам.

— О, тогда я уверена, эта модель прекрасно на вас смотрится! У нас есть в желтом и темно-синем вариантах.

— Правда? — Лейла поднимает голубые глаза. — Хорошо, я посмотрю темно-синее. А она — желтое.

Лейла берет диетическую колу с подноса, который из ниоткуда возник под ее рукой. Я следую ее примеру.

— Прекрасно! Их отнесут в примерочную.

Я улыбаюсь. Вообще-то, желтый цвет мне не нравится, но кто я такая?

— Слушай, Лейла, а какие-нибудь еще советы по диете? — спрашиваю я, пока наши пальцы перебирают вешалки.

— Ну, я придерживаюсь щелочной диеты… На. — Лейла вручает мне платье из коричневой кожи.

— Это что?

— «Библос».

— Нет, я про диету.

— А… — Лейла берет пару кремовых кожаных брюк. Я тоже. — Ты знаешь, что у каждого человека в организме свой уровень pH, как в бассейне?

Нет.

— Да.

Лейла берет кремовый кожаный жакет. Я тоже.

— Щелочная диета — это когда избегаешь кислотных продуктов.

— Ясно… а зачем?

Лейла дает мне бледно-розовый кашемировый свитер; потом белый. Продавщица несет за нами весь ворох одежды. По пути в примерочную мы наталкиваемся на двух хихикающих девчонок, которые просят Лейлу поставить автограф на обложке «Вог». «С любовью, Лейла» — пишет она рядом со своей щекой.

— От кислот в организме задерживается жидкость, замедляется обмен веществ и вообще.

— Понятно…

Вообще-то, ничего не понятно, но я готова поверить ей на слово. Я захожу в одну кабинку, Лейла — в другую. Она просовывает руку через занавеску.

— Вот, пописай на эту бумажку! Так ты определишь кислотность своей мочи. Синий — это хорошо.

Неудивительно, что у Лейлы такая большая сумка.

— Ладно! — Я сую бумажную полоску в карман. А сходить придется скоро: за последние полчаса я выпила два стакана колы и один — воды. Продавщицы были очень предупредительные. — Значит, нельзя есть помидоры и всякое такое?

— Нет… Кислые продукты необязательно кислотные. — Лейла, видимо, переодевается, потому что ее голос звучит то громче, то тише. — Помидоры — это нормально. И апельсины тоже — все фрукты. Кроме клюквы. О! И чернослива. Старайся не есть чернослива.

— Ладно.

Так-то оно и лучше, учитывая, что я буду принимать слабительное. Я раздеваюсь и надеваю серое платье Версаче.

— Ешь келп.

— Чего-чего? — Я заглядываю к Лейле. Платье «Алайя» собралось гармошкой у нее вокруг ушей. — Ой! Давай помогу!

— Нет, я уже!

— Нет, погоди… — Я поворачиваю Лейлу к себе, берусь за платье — и замечаю на ребрах огромный кровоподтек. — Что случилось?!

— Упала, — отвечает Лейла, хотя много лет спустя я узнала, что это неправда, что со стариной Синеглазиком у Лейлы было немало синяков и падений. — Так вот, келп — это такая морская водоросль, — продолжает она. — Мне ее привозят.

Платье надето. Лейла кружится на месте. Синяя ткань плотно охватывает фигуру и подчеркивает цвет глаз. Лейла отбрасывает упругие и блестящие волосы с воротника.

— Ух ты… — шепчу я.

Лейла пожимает плечами.

— Нормально, да?

— Не то слово!

Я возвращаюсь в свою кабинку. На складе желтого «Алайя» не оказалось, и я решила примерить золотистую мини-юбку от Версаче.

— Так, значит, фрукты, водоросли… что еще?

— Арахис… Нет, стой, арахис не надо. Кешью тоже. Миндаль и грецкие орехи, по-моему, хорошо. Знаешь, если честно, обычно за меня заказывает Ник. Я плохо помню. А, да, не пить спиртного. Это пустые калории, которые замедляют обмен веществ. Но… — заговорщически добавляет Лейла, — …я пью виски! У Ники такое правило: виски мне можно.

Н-да, в университетскую столовую бутылку виски так просто не протащишь. Придется купить фляжку. Что до остального — фрукты, водоросли, миндаль — конечно, этого маловато, но по сравнению с моей теперешней диетой из воды и воздуха — просто пальчики оближешь. От одной мысли о еде у меня начинает бурчать в животе. Я отвлекаю себя примерками.

И ни в чем себе не отказываю. Мы с Лейлой перемеряли чуть ли не все, что есть в магазине. Удивительно, как примерочные кабинки не разошлись по швам. Это какой-то марафон на диетической коле, которую носят к кабинкам одуревшие от вида звезды продавщицы. Все, что супермодель примеряет, будто на нее сшито (скорее всего, так и есть). Все, что ей на мне нравится, я кладу в отдельную стопку. К моему удивлению, Лейла выходит с пустыми руками.

— Как! Ты ничего не берешь?! — поражаюсь я, выглядывая из-за охапки нарядов.

— Пока нет. Ники должен все одобрить, а здесь примерять удобнее. Мы приедем сюда потом, — объясняет она.

Ну, у Синеглазика должны быть дела поинтереснее. С другой стороны, зачем он стал кинозвездой? Уж не для того ли, чтобы завести себе девушку-супермодель, которая устраивала бы ему персональные показы?