Робин Хейзелвуд - Студентка с обложки

Байрон скрещивает пальцы.

— Эмили, Франческа — агент по поиску талантов для «Серти», самого крупного и успешного агентства Милана. Они хотели бы с тобой поработать.

— Очень хотели, — подчеркивает Франческа и трогает меня за предплечье. — Ваш клип, обложки, ролик с Джастином Филдсом — все это вызвало в моей стране огромный интерес к Эмили Вудс.

— Вот-вот начнется сезон показов, так что время выбрано идеально, — добавляет Байрон.

— Значит, вы хотите, чтобы я поехала сразу же.

Франческа пожимает плечами.

— Сегодня, завтра, в воскресенье — как вам удобнее.

Показы в Италии. Когда я была в Европе, то пропустила все показы — слишком много работала, чтобы ходить на кастинги. Теперь мне предоставляется новая возможность.

— И я буду жить… где?

— Об этом мы уже позаботились, — говорит Франческа. — У нас постоянная договоренность с очаровательным пансионом — конечно, учитывая сезон, первые несколько недель там будет небольшое столпотворение; но потом станет гораздо спокойнее.

Недель?

— Вы хотели сказать, дней…

Кудряшки качаются из стороны в сторону.

— Нет, недель.

Байрон улыбается. У меня нет конкретных мыслей, просто чувство, что из живота по рукам и ногам течет озноб.

— На сколько вы меня приглашаете?

— О, не меньше чем на три месяца, — говорит Франческа. — Хотя идеально было бы шесть.

Я пытаюсь обратить все в шутку.

— О, я была бы рада приехать на полгода, но я здесь так занята! И у меня квартира, подруги… Я просто не представляю себе, как…

Я жду, что Байрон скажет: «Ни в коем случае! Я не могу расстаться с такой хорошей девушкой так надолго!»

— Разве тебе не интересно?! — чирикает он. — Милан тебе понравится!

— Что?!

Видимо, моей фразе хватило жара, потому что Байрон поворачивается к Франческе и говорит:

— Вы извините нас на минутку?

— Конечно.

Мы выходим в коридор. Байрон хватает меня за руку.

— Эмили! Ты ставишь меня в неловкое положение!

— Я тебя ставлю в неловкое положение?! А ты меня — в дурацкое! — злюсь я. — Что происходит? Почему я должна ехать на полгода в Милан, если у меня столько работы здесь — а еще никто не видел вторую обложку. У меня вторая обложка! Я добилась этого! Ты снова мой агент, Байрон! Я снова на стене трофеев!

Я хочу подкрепить свои слова наглядной демонстрацией, но второй обложки «Амика» нет. Первой тоже.

— Байрон, ты отстал…

Я замолкаю. В верхнем ряду — обложка итальянского «Вог» с Фоньей. Вышедшая несколько недель назад.

Меня снова бьет озноб.

— Байрон, что происходит?

— «Амика» выходит еженедельно, а мы не вешаем на стену еженедельники, — нежно говорит Байрон. — Никаких второсортных журналов, свадебных журналов и еженедельников — ты сама знаешь.

Не знала.

— Почему нет?

— Потому.

— Но почему?!

— Потому что они не того калибра, — говорит Байрон тем же сладким голоском. — Мы не вешаем и журнал «Нью-Йорк», если это тебя утешит.

Не утешает. Я никогда не работала на «Нью-Йорк». У меня две обложки, но не от «Нью-Йорк». А если они не на стене, значит…

— Как я понимаю, таким образом ты хочешь мне показать, что не будешь моим агентом?

Байрон гладит меня по голове.

— Сегодня? Не буду. Но наверняка буду, как только ты вернешься.

Теперь я разозлилась. Злость жалит меня и ослепляет. Я беру журнал «Амика», который непонятно когда успела свернуть в трубку, и бью им по ладони. Шлеп!

— Ты меня отсылаешь! — кричу я.

— Потому что тебе нужно ехать.

— Почему?! У меня все так здорово получается!

— Неплохо, — говорит Байрон.

Неплохо?

— НЕПЛОХО? — Шлеп! — Байрон, помнишь вечеринку в кафе «Табак»? Сколько внимания мне уделили Айзек, Тодд и Грейс? Грейс Коддингтон из «Вог»! «Вог» постоянно меня заказывает!

— А ПОТОМ ОТМЕНЯЕТ! — взрывается Байрон.

Щиплет в глазах. Коридор кружится. Франческа смотрит на нас через стекло.

— Эмили, я буду резок, — говорит Байрон, словно это для меня новость. — Ты сделала основательную — очень основательную — карьеру, но никто из высших эшелонов не спешит тебя заказать. Никто. И Грейс, и остальные — понимаешь? У них не возникла покупательская лихорадка. И, как я вижу, добиться этого можно лишь одним способом.

— Показы.

— Верно.

Я смотрю на стену трофеев и ничего не вижу. После той вечеринки из «Вог» меня выбирали (и не брали) трижды — ну и что? Когда-нибудь они поймут, я уверена!

Байрон гладит меня по плечу.

— Эмили, поверь мне: если они стремятся тебя заказать во что бы то ни стало, они этого не сделают никогда. Это не первый раз в моей практике.

Я молчу. Он продолжает.

— Ты пропустила показы в Нью-Йорке из-за работы. Не пропусти и Милан — тем более, когда тебя уже выбрали на несколько показов.

Я навостряю уши.

— Правда?

— Угу. — Байрон загибает пальцы. — Ферре, Ферретти, Конти…

— Конти отвел на меня время?

Байрон улыбается.

— Да. Я знаю, тебе не нужно объяснять, как много это значит…

Нет, не нужно. Хотя в итальянской моде несколько лидеров, король лишь один — Тито Конти. Этот модельер получил за свою женскую и мужскую одежду бесчисленные награды. Бутики под его именем открыты по всему миру. Но самое главное, его имя — это сильнейшая марка, синоним успеха. Если одеваешься в «Конти», значит, ты достиг успеха. Если я буду на него работать, значит, я тоже успешна. Все топ-модели участвуют в его показах; там бывают все знаменитые редакторы. Получить заказ от Тито Конти значит поймать синюю птицу.

Байрон сжимает ладонями мои щеки.

— Эмили, милочка: тебе дают шанс — пожалуйста, воспользуйся им!

— Значит… ты едешь в Милан?

— Ага.

Джордан садится рядом с Пикси, я подвигаюсь, освобождая место Мохини. Мои подруги отменили совместный завтрак на прошлой неделе и на этот раз хотели поступить так же, если бы я не позвонила им и не сообщила о грядущем отъезде. И вот они пришли в «Томз Дайнер» с пятнадцатиминутным опозданием, все в байках разных цветов, включая Джордан, которую такой ненакрашенной я еще никогда не видела — вполне вероятно, что она встала с постели пять минут назад.

Джордан барабанит ладонями по столешнице.

— На сколько едешь?

— На три месяца, может, больше.

— Круто! — говорит Мохини, открывая меню.

— Да, везунчик ты! — пищит Пикси. — Италия прекрасна: архитектура, искусство…

— Правда? — переспрашиваю я. — Даже Милан? Я слышала, он скорее промышленный центр.

Она пожимает худыми плечами.

— Ну да, но на поезде рукой подать до Флоренции, Венеции, Портофино, Тосканы…

— Можно ездить по выходным! — добавляет Мохини.

— Ну да… — бормочу я.

— Ты здорово проведешь время! — говорит Джордан.

Прелестно. Нет, правда. Я не хотела, чтобы мои подруги огорчались. Я хотела, чтобы они улыбались мне сияющей улыбкой, как на конкурсе красоты, и я бы улыбалась им в ответ, пока лицо не заболит.