Тамара Перова - Желтый бриллиант

Таня очень медленно приходила в себя. Через два дня опять приехал Василий, спокойный, задумчивый. Он сказал, что звонил отец, требовал срочно пригнать машину на стоянку около супермаркета и отдать документы и страховку.

— Ничего не делай, на звонки не отвечай, потерпи до суда. Я так просто не сдамся, — успокоила сына Татьяна Петровна.

Вдруг обнаружилось, что у нее нет телефона. Таня вспомнила, как Николай его разбил. Василий для начала отодвинул диванчик. В дальнем углу в пыли валялась невредимая сим-карта. К великому счастью, сумку Татьяны Петровны по каким-то причинам не украли. Паспорт, пенсионная и социальная карточки — в кошельке, а кошелек — в сумке. Пусть совсем небольшие, но деньги есть. Василий купил матери новый, самый простой китайский телефон.

Татьяне Петровне становилось все лучше. На лице еще оставался лилово-желтый синяк. Он постепенно «сплывал» со лба, через глаз, на щеку и челюсть. Гематома на затылке почти рассосалась, боль в пояснице купировали современными анальгетиками. Татьяна Петровна, пошатываясь, ходила по квартире, грелась на солнышке, на лоджии. Она рассматривала книги, шкафы с коллекциями и удивлялась: «Почему грабители не взяли фарфор?» Впрочем, это ясно. На упаковку хрупких чашек, блюдец, статуэток нужна неделя кропотливой работы, специальные коробки и упаковочная бумага. А времени, судя по всему, было очень мало. Книги, понятно. Кому они нужны в наше время, даже задаром. Картины, не ахти какие, особо не продашь. На «Вернисаже» на Крымском Валу художники целыми зимами мерзнут у всех на виду.

Но рыба из муранского стекла? Ее купили в Венеции, в Музее стекла. Сначала в интерьере средневековой мастерской по технологии ХVI века мастер выдувал из расплавленного стекла всякие «штучки». Затем туристы гуляли по огромному, в несколько залов, салону-магазину. Они с Колькой пошли в разные залы, долго ходили. В залах «Салона муранского стекла» сияло все величие Венеции. Оба остановились у витрины с новой коллекцией. На них смотрела рыба, похожая на гигантского карася. Алое и зеленое стекло причудливо перемешалось в рыбьей тушке, чешуя из настоящего серебра, вплавленная в рыбьи бока, сверкая и переливаясь, завораживала воображение. Чем она не понравилась грабителям? Египетскую кошку купили в «duty free», когда возвращались из Парижа, из свадебного путешествия. До вылета — целый час. Случайно набрели на «Салон копий Лувра». Каждый искал свое, но оба остановились напротив Египетской кошки. Она сидела на верхней полке магазина и гордо мудрыми и печальными глазами созерцала всех тех, кто ниже ее достоинства. Кошка была большая — 51 сантиметр в высоту, весьма тяжелая и очень дорогая. Вывернули все карманы, собрали всю мелочь, но не хватало нескольких центов. Женщина из очереди в три человека улыбнулась, и протянула один евро. Кошку Таня везла на руках, как маленького ребенка.

В Конькове Кошка поселилась в спальне, на высокой тумбе, около кровати Тани. Она также безмолвно и грустно смотрела вдаль. Таня протирала Кошку мягкой салфеткой, мордочку и лапки чистила влажной зубной щеткой. Перед сном, Таня гладила Кошку по спине и желала ей «спокойной ночи». Таня недоумевала: «Почему Кошка уцелела? Она взяла бы ее, прежде всего». Грабители забрали всю одежду, видимо, они были очень бедны и не могли купить себе даже скромную одежду на рынке. Пропажа косметики и драгоценностей объясняется присутствием в банде женщины. Ее можно понять. Откуда у этой простушки в дешевом парике деньги на косметику «от Диора»? У Татьяны Петровны были явные клинические признаки «стокгольмского синдрома», когда жертва начинает оправдывать и защищать своих обидчиков и насильников.

Таня долго смотрит в окно. А как в эту банду воров и разбойников попал ее Колька, известный физик, член-корреспондент РАН? В «цепи» происходит электрическое замыкание, мозг Татьяны Петровны отключается, сознание расплывается и перестает реагировать на действительность.

До суда оставалась неделя. Татьяна Петровна не думала о том, что ее ждет. 101-й километр, конечно, чепуха, страшилка для алкоголиков. По суду ей не так мало достанется. Васька, наконец, «возьмется за ум». Проживут не хуже других. Жалко, что нет своей машины. «Фольксваген» она недавно продала, а новую машину, получается, не успела купить. О том, что Николай ушел к другой женщине, в парике или лысой, Таня не думала. Психика «замкнула» этот блок раздражителей. В противном случае ее ждала гибель. А она хотела жить, несмотря ни на что, вопреки всему.

Светило весеннее солнце. «Наверняка, весь снег уже растаял», — думала Татьяна Петровна. Ей очень хотелось на улицу, на свежий воздух.

Она надела стеганое финское пальто, скорее — длинную куртку. Покрой был рассчитан на худых, или изящных женщин. К Татьяне Петровне до сих пор часто обращались: «Девушка!» И не только со спины. Колькина «избранница» была весьма пышногрудая. Пальто на слабых кнопках на ней просто не застегнулось, Татьяне Петровне было в чем выйти на улицу. Нашлись старые спортивные брюки для лечебной гимнастики. Голову и лицо она замотала длинной, изумительно красивой итальянской шалью, которую, видимо, не заметили грабители. Надела темные очки. Она знала, если на синяки попадет солнце, тем более мартовское, с повышенной радиацией, синяки останутся навсегда. Поэтому любую пластику лица честные врачи-косметологи делают только осенью или зимой.

Татьяна Петровна засунула Чипсика в яркий, в шотландскую клетку комбинезон, повесила через плечо по диагонали сумку с мобильным телефоном, как солдат — патронташ, и вышла на улицу.

Было значительно свежее, чем казалось из окна, дул сырой ветер, снег еще не растаял, даже на газонах перед домом. Татьяна Петровна, озираясь по сторонам, неуверенно шла в любимый парк. Ей необходимо было пройти по лиственничной аллее. Чипсик радостно вертел хвостом, лаял на всех, кого только можно, обнюхивал каждый бугорок и кустик. По боковой дороге, на которой еще лежал снег, Татьяна Петровна вышла на аллею. Было довольно скользко, пару раз она чуть не упала. От свежего воздуха и слабости у нее кружилась голова, иногда мерцало в глазах. Темные очки только мешали, она их сняла и убрала в сумку. Надела простые, «для дали». Так было увереннее идти по талому снегу. Аллея почти пройдена. Надо дойти до старинной кирпичной арки, главному въезду в Усадьбу, и по асфальту добраться до дома. Зазвонил телефон, высветился незнакомый номер. В трубке заорал голос Николая. Голос был хриплый, с одышкой.

— Ты поедешь в поселок Черноуголь, 98 километров от Москвы. Комната — в четырехэтажном кирпичном доме, есть вода и сортир. Если откажешься на суде — убью. Все остальное — мое. Все юридически доказано. Короткие гудки.