В. Гридасова - Запретный мужчина

Разгневанный Санчес сам набрал номер аэропорта и выяснил, что самолет из Каракаса прибыл точно по расписанию.

Следующий его звонок был сеньору Де Монтиано.

Тот как раз собирался в свой банк и уже от порога гостиной вернулся к телефону.

— Что-нибудь случилось? — почему-то встревожился Де Монтиано, услышав голос Санчеса, который в это время обычно им не звонил.

— Нет, все в порядке, — как можно более спокойно промолвил Санчес. — Просто я боялся, что Валерия может рано уйти из дома, а у меня к ней срочное дело. Вы не могли бы ее позвать к телефону?

Де Монтиано замялся, не зная, что ответить, а затем бодреньким голосом заявил:

— Вы не зря опасались, Родриго. Моя дочь действительно уже успела уйти. Да и я сам тороплюсь, вы меня чудом застали дома…

— Простите, что побеспокоил вас, — сказал на прощание Родриго.

«Вы никудышный актер, сеньор Де Монтиано, — добавил он уже про себя. — Покрываете дочь? Не хотите говорить, что она помчалась вдогонку за Карлосом Гальярдо? Но где же, черт возьми, она сейчас находится? И где этот подонок Цунига?!»

Яриме приходилось не просто. Лежачий больной нуждался в постоянном присмотре, а Яриме все-таки надо было хоть иногда покидать дом, чтобы купить продуктов и трав в аптеке. Прислугу она нанимать не хотела, опасаясь присутствия в доме постороннего человека, обращаться за помощью к филеру, приставленному к ней Санчесом, считала ниже своего достоинства.

Но вот Лино вновь уехал по делам в Неаполь, и поэтому Ярима пригласила к себе Веронику. Лино даже обрадовался предложению Яримы, поскольку побаивался оставлять жену одну — мало ли что может случиться с беременной женщиной! В ее положении даже обычное головокружение бывает опасным.

Вероника тоже отнеслась к предложению Яримы одобрительно. Погода стояла солнечная, и провести несколько дней, а то и недель за городом представлялось ей и привлекательным, и полезным. Заботы о больном Веронику не смущали. К тому же она брала с собой служанку, которой в городской квартире без хозяев делать было нечего.

Словом, на время отсутствия Лино Вероника переселилась к Яриме, и теперь они ухаживали за Херманом вдвоем. Целебные отвары из трав помогали ему и на этот раз, и вскоре он почувствовал себя гораздо лучше. Узнав сидящую у его постели Веронику, Херман улыбнулся ей.

— Я доставил тебе много хлопот? — спросил он. — Прости меня.

— О чем ты говоришь, Херман? — воскликнула обрадованная Вероника. — Это такое счастье, что ты пришел в себя. Тебе было совсем худо!

— Я выкарабкаюсь, вот увидишь! — пообещал Херман и вновь впал в дремотное полубессознательное состояние.

В другой раз, открыв глаза, он увидел Яриму, но решил, что бредит, и поспешил зажмуриться, прогоняя болезненное состояние вместе с видением.

Ярима вновь утвердилась в мнении, что он не желает ее видеть, и старалась, чтобы у его постели в основном дежурила Вероника, хотя ей было неловко перед сестрой — функция сиделки все-таки трудновата для беременной.

Но Вероника с большой охотой ухаживала за Херманом. Он был ее давним другом. Влюбленность, которую испытывала к нему когда-то Вероника, теперь прошла, но осталось теплое дружеское чувство. И с рукоделием в руках она проводила долгие часы у постели больного.

Херман потихоньку набирался сил, болтал с Вероникой о пустяках, и в такой непритязательной беседе они находили взаимное удовольствие. По просьбе Яримы Вероника не упоминала о ней в разговоре, чтобы не раздражать Хермана и не вредить его лечению. Предстать перед ним Ярима собиралась потом, когда он совсем окрепнет.

— Что, Ярима здесь? Или она привидилась мне в бреду? — спросил, однако, Херман.

— Она привидилась тебе, Херман? — вместо ответа задала вопрос Вероника. — А что, ты не рад был ее повидать?

— Рад, конечно, — ответил Херман.

Вероника сочла его ответ ничего не значащей любезностью и поспешила успокоить.

— Нет, свидание с ней тебе не грозит. Она где-то далеко. Я даже сама не знаю, где.

— Жаль, — произнес Херман, и его сожаление было вполне искренним: он подумал, что с помощью Яримы он сможет быстрее и легче добраться до Санчеса. «На сей раз я сумел бы вытрясти из нее все, что мне необходимо для того, чтобы незаметно проникнуть в логово Санчеса».

Вероника спросила его о детях, и Херман стал рассказывать о Мартике и Хермансито, однако из осторожности добавил:

— Ты ведь знаешь, Вероника, о моем несчастье? Ирена и дети погибли во время пожара. Но я никак не могу в это поверить. Вот я тебе рассказываю о своих детях, а они стоят передо мной, как живые.

— Прости, я затронула болезненную тему, — поспешила исправить ошибку Вероника. — Я не знала… Это, действительно, тяжкое горе…

— Нет, ничего, воспоминания о детях и Ирене, пожалуй, даже придают мне сил, — успокоил ее Херман.

Вероника не стала пересказывать этот разговор Яриме, чтобы не возбуждать в ней ревность. Надежды сестры на восстановление брака с Херманом теперь казались Веронике особенно безнадежными: она воочию убедилась, что Херман всем сердцем принадлежит тем, кто навсегда ушел из его жизни. Но, может быть, Ярима тоже это понимает и не стремится завоевать его сердце, а просто хочет быть рядом с ним, как это было прежде? Вот только сумеет ли Херман простить ей убийство Альваро?

С Херманом Вероника по-прежнему не заводила разговоров о Яриме, но он сам спросил о ней, когда почувствовал, что уже достаточно окреп.

— А Ярима так и не разыскала тебя с тех пор, как бежала из Венесуэлы?

— Нет, — заученно ответила Вероника.

— Жаль. Если бы ты знала, где она сейчас, то я бы попросил тебя связаться с нею.

— Зачем? — растерянно спросила Вероника.

— Я тебе не рассказывал всего, — вздохнул Херман. — Ярима опять вмешалась в мою судьбу и сделала это с присущим ей вероломством…

Он умолк, не желая волновать Веронику, но она проявила настойчивость:

— Нет, ты доскажи все до конца. Что она с тобой сделала?

— Ну, представь себе, что Ярима сумела выкрасть меня! — рассмеялся Херман, стараясь перевести этот разговор в шутку. — Но и я оказался не так прост: сбежал от нее! А вот теперь подумал, что она могла бы мне пригодиться.

«Молодец, Херман! — мысленно похвалила его Ярима, подслушивавшая за дверью. — Я рассчитывала на твою деликатность, и ты меня не подвел».

Зачем она понадобилась Херману, Ярима, в общем, догадывалась. Санчес сказал ей, что с Манчини все кончено, и Херман теперь сможет с ним встретиться только на том свете. О том, что Херман опередил их и уже повидался с Манчини, ни Санчес, ни Ярима даже и помыслить не могли. Поэтому Ярима решила: «Если я предстану перед Херманом, то он будет требовать, чтобы я вывела его на Манчини». Такой поворот теперь не страшил ее — в смерти Манчини Херман сможет легко убедиться, прочитав газеты, которые она для него уже приготовила.