Тони Парсонс - Семья

— Я не смог позаботиться о нашем благосостоянии. Я подвел тебя и ребенка. Что я за мужчина после этого? Ты заслуживаешь лучшего.

Джессика улыбнулась и обняла мужа за голову. И в ее объятии он почувствовал нечто, что подействовало лучше всяких слов.

С самого первого мгновения, когда он ее увидел, ему все время хотелось ее защищать, заботиться о ней, отгородить ото всех жизненных неприятностей. Но возможно, теперь они поменялись ролями, и настала ее очередь позаботиться о нем.

— Ты думаешь, я люблю тебя за то, что ты хороший добытчик? — спросила она. — Или за то, что у нас большой дом? Нет, я люблю тебя за то, что ты добр, за то, что ты так любишь меня, и за то, что ты привлекателен. И ты всегда был рядом со мной, Паоло. Ты все эти годы мечтал о ребенке вместе со мной. Ты вместе со мной проходил все эти анализы и вместе со мной разочаровывался. Ты никогда не перестанешь быть для меня самым лучшим и самым любимым человеком на свете, тебе ясно? И я никогда не перестану в тебя верить.

Паоло отвернулся от нее, стыдясь слез, которые потекли у него по щекам. Но она держала его голову в своих руках и не отпускала.

— Как вышло, что я докатился до такого состояния? — произнес он дрожащим голосом.

Но Джессика села к нему на колени, и он почувствовал изгибы ее тела под шелковой тканью китайского платья.

— Может быть, ты снимешь ненадолго это платье? — спросил он, потому что все переживания сегодняшнего вечера словно куда-то улетучились, и на их место пришло нечто другое, гораздо более сильное. Они посмотрели друг на друга. — Если, конечно, ты не очень устала.

— Я совершенно не устала! — сказала она, глядя на него таким знакомым ему лукавым полусонным взглядом.

Как хорошо было снова заняться любовью — точно так же, как много лет назад, когда кровь играла, и весь свет в доме был включен, а одежда разбросана по всему дому. Они были одновременно расслаблены и предельно возбуждены, и в этот момент не беспокоились совершенно ни о чем.

Кирк нервно мерил шагами спальню и смотрел, как Меган упаковывает чемоданы.

— Не уезжай! — умолял он. — Я прошу тебя, не бросай меня! Не увози от меня дочь!

Теперь, когда конец был близок, Меган ощущала какое-то странное спокойствие. Она взглянула на целую кипу купальников Поппи. В Лондоне все они девочке не понадобятся. Вполне хватит одного. Она выбрала из кучи розовый с оборочками и бросила в чемодан.

— Ты же знала, что я за человек! — продолжал Кирк, который внезапно решил сменить тактику. — Вспомни, как мы встретились! Никаких ухаживаний! Чего можно ждать от человека, который лезет трахаться при первой же встрече?

Затем настала очередь ее собственной одежды. За последние месяцы ее гардероб приобрел исключительно тропический уклон. Все эти майки и шорты ей тоже вряд ли понадобятся в Лондоне.

— К тому же ты не сможешь содержать себя и ребенка, — продолжал он. — На те гроши, которые тебе заплатит Национальная служба здравоохранения. Даже бедняки из Санни Вью имеют больше тебя за счет пособий и фондов, и они будут смотреть на тебя свысока!

«Как-нибудь проживем, — думала она. — Я достаточно квалифицированный специалист, и у меня есть семья, и мы как-нибудь проживем. Правда, не знаю, как именно».

Но рассказывать о своих сомнениях Кирку Меган не собиралась. Просто в этом не было потребности. В расставании всегда есть нечто болезненное, щемящее и тоскливое, но все равно она приняла правильное решение. И больше не чувствовала необходимости ему что-то объяснять.

— Неужели ты променяешь здешнюю жизнь на полную беспросветность твоего Лондона? — Он уже начал кричать. — Променяешь солнце и пляж на эти жуткие серые улицы, на вечный дождь, на станции метро?

Она сможет оставить позади очень многое. Стоило ей принять решение о том, что она не потащит с собой лишний багаж, и ее тут же посетило чувство блаженного освобождения. От всех этих летних вещей. И от купальников. И от этого человека.

— Мы с тобой не занимались сексом месяцами. — Теперь он сбросил маску бравады. — Мы с тобой, Меган, стали парой на основании того единственного случая, который нас свел на куче пальто. Я очень сожалею. Я, правда, очень сожалею! Но, поверь мне, я просто соскучился по человеческой близости. Ты можешь это понять, или нет? Некоторые люди могут обойтись без этого. А некоторые люди не могут! Она шведка, ей двадцать лет, и она виляла передо мной хвостом. Что, по-твоему, я еще должен был делать?

Меган захлопнула последний чемодан. Многие из купленных здесь вещей ей в будущем не понадобятся. Они с дочерью полетят налегке. Так будет лучше. Она повернулась к нему лицом и все же попыталась кое-что объяснить:

— Я считаю: чтобы жить вместе, надо любить друг друга. Ты неплохой парень, и, несмотря на свою шведку, поддерживал нас обеих. Но во всем этом было что-то неправильное, причем неправильное с самого начала. Потому что если двое желают завести ребенка, то хорошо бы им для начала полюбить друг друга.

После этих слов Меган спустилась вниз, где ее уже ожидала няня с ребенком на руках.

— Как твои дела? — спросил Джек Джуэлл. — Все в порядке?

Что Кэт могла ответить на это? Что единственные штаны, в которые она теперь может втиснуться, скорей напоминают цирковой шатер? Или что у нее такие запоры, что иногда ей кажется, будто у нее в заднице затычка? Или что у нее есть некоторые беспокойства относительно вагинальных выделений? Отцу о таких вещах не говорят.

— Все нормально, — ответила она.

— Без дураков? Что-то у тебя усталый вид.

— Стоит мне лечь, как ребенок начинает выделывать необыкновенные антраша. — Она улыбнулась. — Но со мной действительно все в порядке. И с ребенком. Все у нас идет отлично.

Джек прошел в квартиру и поставил на пол сумки с новой детской одеждой. Они открыли их вместе и вместе смеялись, глядя на крошечные, почти кукольные вещички взрослого покроя, вроде джинсовой курточки, расшитой хипповыми цветами, или белых спортивных штанишек, или штанишек камуфляжной расцветки. Кэт с Джеком чувствовали, как их сердца наполняются радостью. Момент был такой трогательный, что они бы с удовольствием разделили его с кем-то еще.

— Ты нормально себя чувствуешь, дорогая? — Джек передал дочери носовой платок. На его красивом лице появилось выражение озабоченности.

«Мне кажется, или отец единственный человек в мире, кто еще носит с собой носовой платок?» — подумала Кэт. Посмотрите на него, одет в блейзер и галстук! Она почувствовала к нему необыкновенную любовь и благодарность за то, что для ни к чему не обязывающего визита к родной дочери он оделся так формально и строго.

— Ты очень красивый, па. Как всегда.

Джек провел рукой по своему шелковому галстуку.