Кейт Джейкобс - Вязание по пятницам

Джорджия еще раз оглядела себя с головы до ног и расправила складки кардигана.

— Мама! Я зову, зову тебя, а ты не слышишь! — Дакота, выскочив из своей спальни, подбежала к ней.

— Что случилось? — Джорджия догадывалась, чем так взволнована Дакота: Анита нередко водила ее на утренние бродвейские спектакли. У девочки оказалась замечательная память, и она с удовольствием напевала потом целыми днями понравившиеся ей отрывки арий из мюзиклов. И иногда просила мать купить ей тот или иной диск. Джорджия думала, сейчас она именно об этом и попросит.

— Я хотела показать тебе мой шлем.

— Шлем? Какой еще шлем?

— Папа купил мне его для поездок на велосипеде. — Джорджию бросило в жар, затем в холод; она была в ярости. — Я совсем забыла тебе вчера сказать об этом.

Конечно же, Дакота врала — ничего она не забыла, а побоялась говорить матери.

— Больше твой папа широких жестов не делал?

— Он обещал меня научить ездить верхом, когда потеплеет.

Джорджия почувствовала себя намного хуже, чем десять минут назад. Короткий разговор о велосипеде и верховой езде совсем лишил ее сил, словно она проработала весь день. Она вышла из комнаты и медленно спустилась вниз по лестнице. Даже когда закрыла за собой дверь магазина, сверху были слышны вопли из какого-то мультфильма, который смотрела Дакота. Джорджия остановилась и прислушалась: дочь, видимо, убавила звук, но затем снова включила. Музыкальный канал… Дакота смотрела не мультфильм, а клипы. Но почему она скрывала это от матери? Джорджия не поклонница поп-музыки, но она не запрещала дочери ни читать книги, предназначенные для детей старшего возраста, ни даже слушать эти глупые песенки, так любимые подростками, — о любви и сексе. Теперь уже она не могла припомнить, пряталась ли сама от родителей, когда смотрела и слушала подобные вещи в детстве. Чтобы получить ответ на этот вопрос, ей нужно позвонить матери в Пенсильванию и спросить, а ей не очень-то хотелось общаться с родителями с тех пор, как призналась им, что беременна, и выслушала снисходительное согласие по поводу ее приезда домой. Решив вскоре возвратиться в Нью-Йорк, Джорджия осталась наедине со своими проблемами, стараясь не перекладывать их на плечи матери и отца. Дакоту она отвозила к деду и бабушке каждое Рождество, но нельзя сказать, что Бесс так уж привязана к внучке и интересуется ее жизнью.

— Господи, ребенок, видимо, очень похож на отца! — воскликнула ее мать, когда увидела Дакоту впервые. — Она очень мила, но ее следует воспитывать в традициях нашей церкви и в строгости.

Когда Дакоте исполнилось четыре месяца, Джорджия уехала — стала работать в ресторанчике Марти и принимать заказы на вязание. И все равно этих скопленных от заработка денег ей едва хватило на билет в Пенсильванию. Но как бы ни осуждала мать ее поведение, Джорджия однажды застала Бесс за пением колыбельной песенки. Кровь взяла верх над ханжеством и лицемерием. А кроватку, в которую клали спать Дакоту в доме бабушки и дедушки, отец Джорджии сделал сам и даже расписал красками, нарисовав цветы и листья на деревянном каркасе; у него и раньше проявлялись задатки художника и мастера, Джорджия всегда чувствовала свою вину перед родителями за то, что их внучка рождена вне брака. Все последующие годы она всячески стремилась побороть в себе этот комплекс, в немалой степени сформированный в ту самую первую поездку домой, когда ей пришлось пережить недовольство матери. Та критиковала ее абсолютно за все — и за ребенка, и за ее отношения с Джеймсом.

— Надо было выйти замуж, — говорила мать, — а потом уже заводить детей, Джорджия.

Ничего удивительного, что после той поездки она больше не захотела приезжать к ним чаще, только на Рождество. И стала всячески стремиться к независимости, лишь бы не быть у них на иждивении. Свою дочь она тоже старалась научить самостоятельности.

Но самое главное — Джорджия хотела показать Джеймсу, что больше не нуждается в нем. И добилась этого.

По субботам в официально закрытом магазине всегда было тихо, все население Нью-Йорка лежало дома на диванах, потягивало колу и сок и читало газеты и журналы. Возможно, и Пери делала то же самое, поскольку раньше полудня она в праздники на работу не приходила. Анита, конечно, могла и вовсе исчезнуть на весь уик-энд, но она предпочла помочь Джорджии или посидеть с Дакотой, а потом зайти к Марти выпить кофе или пообедать. Когда Пери не могла выйти на работу в период с воскресенья по вторник, Анита в эти дни брала часть работы на себя. В отсутствие клиентов Джорджия просто отдыхала, наслаждаясь свободным временем и перелистывая каталоги последних коллекций или занимаясь еще какими-нибудь необременительными мелкими делами. В остальные дни, когда покупателей было много, открывая дверь магазина, она уже заранее испытывала легкое волнение: с чем и с кем ей придется столкнуться на сей раз? Точно такое же чувство охватывало ее и перед встречей с новым заказчиком. А теперь еще и беспокойство из-за этой покупки велосипеда, так раздражившей ее с утра.

В некотором смысле она почувствовала облегчение, когда в дверях появилась миссис Филипс. Джорджия подумала, что выглядит клиентка гламурной — именно такой, какой она ее себе и представляла. Несомненно, даже у менее впечатлительной Пери эта дама вызвала бы любопытство. Она казалась подлинным произведением искусства: белокурые волосы уложены идеально, широкие брюки из тонкой шерсти и кремового цвета блузка с большим вырезом, явно стоившая больше, чем весь гардероб Джорджии. В ушах у посетительницы поблескивали бриллианты, а дорогие кожаные полуботинки вряд ли когда ступали по уличной грязи. Наверняка где-то под окном стояла ее машина.

— О, Джорджия, это вы! — Женщина протянула ей обе руки в знак приветствия и даже чмокнула в щеку.

— Миссис Филипс, рада вас видеть. Я как раз думала о модели вашего платья, — сообщила Джорджия, усадив гостью в кресло. Вблизи посетительница выглядела чуть старше, чем издали, лет около тридцати пяти. Джорджия ощущала себя смущенной школьницей перед этой блистательной заказчицей.

— Дорогая, к чему все эти формальности? Я верю в вас абсолютно! Вы можете все, разве я не права?

Джорджия улыбнулась и кивнула в ответ, но замешательство не проходило. Может быть, она знакома с этой женщиной? Видела в школе? В колледже? Или встречались у кого-нибудь в гостях, или познакомились у кого-то из своих друзей? Что-то подсказывало Джорджии, что она уже видела ее где-то. Но какое это могло иметь значение? Блондинка говорила и говорила, не закрывая рта ни на минуту.

— Это просто чудесно, я читала статью про вас — оказывается, у вас есть дочка! А ваше маленькое сокровище сейчас здесь?