Юлия Снегова - Карнавал страсти

— Ах, мама, — произнесла Ася, — я сейчас скажу очень неприятную для тебя вещь, но постарайся меня понять. Знаешь, как я воспринимала нашу семью тогда, незадолго до своего побега? Я видела, как ты с нечеловеческой энергией занималась своей внешностью, словно всеми силами старалась удержать молодость. Извини, мама, но мне казалось, что присутствие рядом с тобой взрослой дочери только расстраивало тебя. Ты думаешь, я не замечала, какие взгляды ты бросала на меня? Как будто я служила тебе напоминанием о приближающейся старости. И поэтому мне самой хотелось держаться от тебя подальше. Папа целые дни проводил в банке, — Ася говорила все быстрее и возбужденней, — только изредка он обнимал меня и делился своим знанием о жизни. Некоторые его слова я запомнила очень хорошо, например, что надо идти к своей цели и не оглядываться назад, потому что тот, кто оглядывается, так и остается на одном месте. Короче, мама, я просто поняла, что не нужна вам как взрослая самостоятельная личность, что вы все уже за меня продумали. Я поняла, что если останусь дома, то никогда не повзрослею, никогда не пойму, что такое жизнь и любовь.

— Ну хорошо, а сейчас ты это поняла? — спросила мама, и Ася увидела, как ее губы сложились в горькую усмешку.

— Кажется, да, — тихо ответила Ася и прибавила. — Прости меня, если сможешь, — сказать эти несколько слов оказалось труднее всего.

Азаров тоже решил серьезно поговорить с дочерью. Он не стал терзать ее расспросами и разговорами по душам. Как человек практического склада, он напрямую спросил у Аси:

— Что ты собираешься делать дальше?

Ася сразу же вспомнила свой последний разговор с Митей и твердо ответила:

— Я собираюсь стать певицей.

Азаров ничуть не удивился.

— Я так и думал, — сказал он, — мы уже с мамой спорили из-за этого. Ей все кажется, что пение — это твоя блажь, которая со временем должна выветриться у тебя из головы. А я ответил, что мы уже чуть не потеряли тебя и что тебе надо заниматься делом, иначе ты опять пустишься во все тяжкие. Поэтому, только не спорь со мной, после Нового года ты поедешь в Милан, в школу оперного искусства. Подожди, Ася, — произнес Азаров, видя, что дочь хочет перебить его, — это совсем не значит, что ты потом будешь петь в опере. Просто я хочу, чтобы у тебя была хорошая школа, чтобы тебе поставили голос. Потом ты сама решишь, что тебя больше привлекает — джаз, опера или, может быть, поп-музыка. Я уже, кстати, оплатил первый семестр.

— Папа, но я сама могла бы заработать себе на учебу, — с апломбом вставила Ася.

— Прекрати сейчас же, — повысил голос Азаров, — ты уже доказала и нам, и себе, что можешь очень многое. Но пойми, это нормально, когда богатый отец, а я таковым являюсь, платит за обучение дочери. Поэтому оставь, пожалуйста, свои амбиции для кого-нибудь другого. И вообще, Ася, хватит бездельничать. Со следующего месяца ты начинаешь брать уроки вокала и итальянского языка. Я хочу, чтобы моя дочка была одной из лучших учениц этой прославленной школы.

Внешне Ася вернулась к прежней жизни, как будто не было этих безумных месяцев, как будто она так всегда и жила в шикарной квартире в центре Москвы.

Но Ася ни о чем и ни о ком не забыла. Конечно, было приятно возвращаться в убранную комнату, к накрытому столу и находить свою одежду всегда чистой и отглаженной. Но, может быть, если бы Ася тратила время и силы на бытовые хлопоты, она бы не так быстро заметила, что внутри ее поселилась зловещая пустота. А еще Ася обратила внимание на то, что родители обходят настойчивым молчанием все, что было связано с ее любовным приключением. Имя Дмитрия в их доме не упоминалось никогда, словно оно влекло за собой опасность.

Возможно, если бы Ася могла с кем-нибудь поговорить о Мите, ей стало бы легче, а так… В какой-то момент она поняла, что непрестанно думает о нем. Стоило Асе закрыть глаза, как она видела себя в Питере и совершала мысленное путешествие по этому городу. Она шла по набережной, спускалась в метро, ехала на автобусе и открывала своим ключом дверь Митиной квартиры. Ключ этот у Аси, кстати, сохранился, иногда она доставала его из кошелька и с грустью смотрела на этот бесполезный предмет.

«Ключ есть, зато нету двери», — думала девушка.

Несколько раз она собиралась позвонить Мите, но всегда ее что-то останавливало. Неужели после всего, что они пережили вместе, они начнут вести обычный и ничего не значащий разговор типа «как дела»? Нет, уж лучше молчание.

А однажды Ася достала ту самую старую видеозапись, включила видеомагнитофон и опять увидела Дмитрия, уверенно и вместе с тем немного отстраненно танцующего с ней, хорошо одетой и взволнованной девушкой с длинными волосами.

«Надо послать ему эту кассету, — поняла Ася, — а что еще? Написать? Но что я ему напишу?»

Ася чувствовала, что должна найти какие-то необыкновенные слова для Мити, но она уже столько всего ему сказала, что теперь ей казалось, что любые слова потеряли свою цену. И незаметно для себя самой Ася вернулась к тому, с чего все началось. Ежедневно она с щемящим чувством грусти и навсегда утраченной любви смотрела на экран телевизора и видела мужчину и девушку, у которых все еще было впереди.

В один из дней за этим занятием Асю застала мама. Не говоря ни слова, она присела рядом с дочерью на диван и внимательно просмотрела всю видеозапись.

— Так вот, оказывается, какой он, — протянула она, и у Аси возникло очень странное ощущение. Она почувствовала, что сейчас, в ее комнате, разговаривают не мать и дочь, а две женщины, которые могли бы стать подругами. — Знаешь, Ася, а я тебя начинаю понимать. Почему ты сразу не показала мне это? — Татьяна кивнула на экран телевизора. — Может быть, все сложилось бы не так драматично. Какая у него выразительная внешность, какие яркие глаза. И часто ты этим занимаешься? — неожиданно спросила Татьяна.

— Чем?

— Смотришь эту запись? Молчишь? — она испытующе посмотрела на дочь. — Я догадываюсь, что часто. Так ты просто все еще любишь его!

— Что? — изумилась Ася. — Как ты сказала?

— Любишь, девочка моя, любишь! Неужели ты думала, что все закончится так легко и быстро? Если ты хочешь знать, первая любовь вообще никогда не проходит. Она может просто заснуть в тебе, а потом проснуться в самый неподходящий момент. Уж поверь мне.

Татьяна произнесла это с такой силой и пониманием жизни, что Ася сразу же поверила матери.

«Неужели я все еще люблю Митю?» — потерянно спрашивала себя Ася.

Ну конечно, она любит его. Ведь это его имя повторяло ее сердце с каждым новым ударом, его глаза все время смотрели на нее, а его губы… Асе так их не хватало!

— Что же мне делать? — чуть ли не первый раз в жизни спросила она у матери. — Поехать к нему, позвонить?