Ребекка Уэллс - Божественные тайны сестричек Я-Я

— Я уже просила не называть меня матерью. Ну и манеры у вас на Севере! И кстати, по-моему, я просила тебя не звонить мне, точка. Я вовсе не обязана сочинять для тебя эссе, тем более что ты, кажется, считаешь своей обязанностью распространять обо мне лживые сплетни по всему свободному миру.

— Господи, мама, говорю же: репортеры мне не подчиняются! Пожалуйста, давай не будем ссориться.

Виви сделала очередной глоток.

В двух тысячах миль от Сидды ледяные кубики позвякивали в стакане. Если кто-то вздумает снимать фильм о ее детстве, этот звук вполне может заменить саундтрек.

Она взглянула на часы. Как это она не догадалась, что в Луизиане сейчас час коктейлей?

— Забудь об этом, мать.

— Нет, — фыркнула Виви, — это ты забудь! Хочешь расковыривать старые раны, копайся у себя в душе. Меня не трогай. Я послала тебе свои «Божественные секреты», черт возьми, так что тебе нужно еще — крови?

— Прости, мама, я не хотела показаться неблагодарной, но…

— Помнишь, как в детстве ты боялась слова «вивисекция»? Прибежала ко мне в слезах, обнаружив его в словаре. Ну так вот, Сидда: я тебе не чертова лягушка. Меня не разрежешь, чтобы узнать, что внутри. Это жизнь, Сидда. Ее ты не расчленишь. Не сможешь просто прыгнуть на спину чудовищу и пуститься вскачь.

— Я сохраню альбом и верну тебе, как ты просила, — пообещала Сидда.

— Он мне нужен до моего дня рождения. Понятно?

— Да, мэм.

— И сделай одолжение — нечего звонить мне и при этом вести себя, словно проводишь опрос для дурацкого ток-шоу «Это ваша жизнь». Я не нуждаюсь в того рода известности, что ты с такой готовностью мне предлагаешь.

К вечеру, пробежав пять миль по длинной ровной дороге, ведущей в долину Куино, Сидда устроилась на веранде и стала смотреть в небо. День выдался хмурым, так что ни одной звезды не видно. Она пригубила «Мимозу». И нехотя откусила от сандвича с сыром, гадая, что сейчас делает Коннор. Ее тело томилось по нему. На ум невольно пришел тот момент в его маленьком кабинете в Сиэтлском оперном, когда она стояла у рабочего стола, проглядывая рисунки, а он неожиданно потянулся к поясу ее слаксов. Как он улыбался, гладя ее, и как она стонала. О, какими чудесными были те рисунки… Она скучала по нему. Хотела его. И ненавидела то, что каждый раз при мысли о нем она промокала, а в груди становилось тесно.

Сидда повернулась и заглянула в дом.

На столе лежал альбом Виви.

Сидда шагнула ближе и, словно ребенок, прижалась лицом к стеклу, салютуя альбому стаканом. Он, словно магнит, тянул ее в комнату.

Наклонившись над альбомом, она открыла одну из первых страниц. Там лежала картонная табличка с номером 39. Рядом оказался листок бумаги, на котором детской рукой было старательно выведено нечто вроде заголовка газетной статьи:

САМЫЕ ВАЖНЫЕ НОВОСТИ ОТ ВИВИ

ВЫПУСК № 1

8 ДЕКАБРЯ 1934 ГОДА, СУББОТА

ДЕВОЧКИ РАЗОБЛАЧЕНЫ И ДИСКВАЛИФИЦИРОВАНЫ АВТОР ВИВИАН ЭББОТ, 8 ЛЕТ.

Сидда улыбнулась и перевернула страницу. Пусто. Ничего. Никакой истории. Только заголовок. Она просмотрела еще несколько страниц, но «Важные новости Виви» так и остались тайной. Зато известно, кто эти девочки. Тридцать четвертый. Разгар Великой депрессии. Хьюи Лонг был тогда губернатором… или диктатором Луизианы. В зависимости от точки зрения и округа, в котором ты тогда состоял. Она знала, что в тот год состоялась премьера «Бесконечных дней» Юджина О’Нила, а Пиранделло получил Нобелевскую премию в области литературы. Но понятия не имела, за что дисквалифицировали мать и кто именно.

Покачивая головой, Сидда рассеянно погладила Хьюэлин. Ах если бы только альбом мог говорить! Наша Владычица Херувимских Пересудов, если бы только альбом мог говорить!

Виви Эббот Уокер знала, что пить нехорошо, что она не должна пить. А заодно и курить. Именно поэтому, убрав со стола посуду и остатки ужина и пожелав Шепу доброй ночи, она с некоторым душевным трепетом вышла в заднее патио с бокалом «Курвуазье» и сигаретой. Уселась за железный садовый столик, где заранее приготовила гадальную доску [24] Круг с буквами и стеклянный стакан, который ставится в центре. , зажгла свечи в серебряном канделябре, одном из многих свадебных подарков Женевьевы, матери Тинси, и впала в недолгий транс.

Вопросов она не задавала. Просто сидела в свете свечей, рядом с планшеткой, слушая хор цикад и теша себя мыслью о том, что стала чем-то вроде медиума.

Одна рука легонько коснулась указателя, и Виви улыбнулась, когда стрелка скользнула по планшетке, приостанавливаясь на цифрах 1, 9, 3, 4.

«Ах да, — подумала Виви, — моя первая встреча с Голливудом».

ВИВИ, 1934

Вам придется иметь точно пятьдесят шесть буколек, если надеетесь выиграть конкурс двойников Ширли Темпл. Я и мои лучшие подружки Каро, Тинси и Ниси провели все утро в салоне красоты, добиваясь идеальных причесок.

В салон красоты мисс Беверли набилось столько народу, что можно подумать, мы вдруг оказались в Нью-Йорке. Женевьева, мама Тинси, привела нас туда, чтобы, как она выразилась, освободить наши лохмы от папильоток. Это она помогла нам сделать прически и подготовить костюмы к конкурсу. Вчера утром навертела нам волосы на папильотки и велела так ходить весь день и всю ночь.

Только Каро сорвала папильотки во сне, и когда мы пришли в салон красоты, каждая ее прядка была прямее карандаша.

— От этих папильоток голова ужасно чесалась, а глаза стали узкими, как у китайца, так что я стащила их и выбросила в мусорную корзину, — призналась она.

Уж я-то понимаю, о чем она. У меня до сих пор дергаются веки, а виски до того зудят, что, наверное, это никогда не кончится.

— Я надену пилотскую кепку Лоуэлла, — объявила Каро и, вытащив кепку брата, напялила на голову и спрятала под нее волосы.

— Прекрасная идея! — воскликнула Женевьева. — Très originale! [25] Очень оригинально! ( фр .).

Женевьева всегда высказывается подобным образом потому, что выросла на байю [26] Байю — рукав в дельте реки со слабым течением, часто соединяющий основные протоки. Слово часто употребляется на юге Америки. Байю характерен для дельты Миссисипи, испещренной островками соляного происхождения. Прозвище Луизианы — Штат байю. близ Марксвилла. И теперь заставляет всех, даже детей, звать ее по имени. Когда мы собираемся вместе, она всегда говорит: «Гамбо я-я!» И это означает, что все мы трещим одновременно, что, конечно, чистая правда.

Женевьевы ни за что бы здесь не было, не выйди она за мистера Уитмена, владельца Сберегательно-кредитного банка. Они встретились в Новом Орлеане, куда ее послал богатый друг отца. То есть послал не просто в Новый Орлеан, а в пансион к монахиням, чтобы те научили ее, как стать настоящей леди. О, слава тебе, Господи, за то, что привел ее в Торнтон! Мы все ее обожаем! У нее черные как смоль волосы, такие же темные глаза и гладкая кожа, и еще она знает все танцы на свете! Кроме кейджанского [27] Кейджаны — жители южных районов штата Луизиана, потомки французов, насильственно переселенных сюда из Канады. тустепа, она научила нас джиттербагу, «славе Аллаху» и «лягни мула». Женевьева самая веселая из взрослых… если не считать тех дней, когда она ложится в постель с attaque de nerfes [28] Нервный приступ ( фр. ). и вынуждена находиться в комнате со спущенными шторами. Когда я вырасту, хочу быть такой, как Женевьева.