Ольга Тартынская - Верь мне и жди

— Что значит «своему»? — беспардонно перебила я.

— У каждого человека есть свое дерево, — терпеливо объяснял юный проповедник. — То есть наиболее подходящее ему по биоэнергетическим характеристикам.

— А у вас?

— Мое дерево — клен. Но каждому человеку подходят: женщине — береза, мужчине — дуб. Я сейчас обнимаю дуб.

Да, действительно. Старый дуб, надо же. Мне становился интересен этот парень с его мудростями. Смешно, конечно, забавно. Он продолжал:

— Итак, человек подходит к своему дереву…

— А как определить, твое дерево или нет? — опять перебила я.

Юноша не рассердился, а немного задумался.

— По дате рождения можно определить. Есть такая таблица… Или еще… У вас есть шоколадка?

Я онемела. Он что, попрошайничает? Отрицательно мотнула головой.

— Подождите. — Вспомнив что-то, он стал рыться по карманам штанов и достал из заднего кусок фольги.

— Вот, — протянул он мне блестящий комочек. — Фольгу надо потереть рукой и поднести к дереву.

— Зачем? — удивилась я.

— Чтобы узнать, подходит ли вам в данный момент энергия какого-то дерева.

— И как узнать? — уже заинтересованно спросила я.

Юный дикарь объяснил:

— Вы подносите натертую фольгу к дереву. Если фольга потянется к нему — значит, подходит. Если дерево оттолкнет фольгу, под ним вам лучше не стоять. Хотите, проверим?

— Хочу! — Я уже втянулась в это шаманство.

Я потерла рукой кусок фольги и поднесла к соседнему дереву. Подул ветерок, и фольга затрепетала.

— Видите? — воскликнул дикарь.

— Нет, — честно ответила я.

— Оно отталкивает вас, отойдите.

Я посмеялась про себя, но послушалась. Парнишка казался все интереснее.

— Как вас зовут? — спросила я.

— Мирослав.

— Откуда вы?

— Из Киева.

— С Украины? — удивилась я. Речь его была чистой русской.

— У нас в лагере много ребят из Украины, Белоруссии. А вы откуда? — Мирослав с интересом посматривал на меня.

— Из Москвы, — неохотно ответила я. — Но вы еще не рассказали о главном: как черпать биоэнергию.

Мирослав прислонился к дубу:

— Вы подходите к дереву, прижимаетесь к нему: женщины — лицом, мужчины — спиной…

«Надо же, какие разграничения!» — невольно подумала я.

— …обнимаете руками, начинаете говорить с ним. Постарайтесь мысленно слиться с ним, почувствовать себя деревом…

«Еще чего!»

— …почувствуйте его корни, движение соков из земли вверх по стволу, по веткам, листьям, впитайте в себя его силу…

Я чувствовала, что поддаюсь завораживающей интонации его голоса.

— Почувствуйте, как биоэнергия опускается из воздуха по листьям вниз, по стволу, через корни уходит в землю. Вы участвуете в энергообмене между космосом и землей.

Юноша сопровождал свою речь выразительными жестами, которые тоже завораживали, гипнотизировали, и я почувствовала, что меня тянет к нему неведомой силой. Не к дереву, а к Мирославу, так он был чувственен в своем рассказе. Я мысленно поздравила себя с зачислением в племя язычников, но была смущена невероятно. Поспешила распрощаться с молодым дикарем.

— Что ж, удачи вам в столь серьезном деле. — Я постаралась говорить без иронии.

Я чувствовала, что Мирослав смотрит мне вслед, поэтому уже не пряталась, шла прямиком в лагерь. Когда я почти скрылась за деревьями, он крикнул:

— Как вас зовут?

Я оглянулась, секунду помедлила и ответила в его духе:

— Хельга.

Впереди мне открылась большая поляна, на которой были разбиты палатки, горели костры, суетился чудной народ. Впечатление складывалось такое, что здесь снимается исторический фильм о жизни древних славян. Девушки ходили с распущенными волосами или косами, в белых холщовых рубахах, в лентах, босиком, мужчины — тоже в холщовых рубах и кожаных штанах. Вообще было много кожи, шнуровок; это, конечно, красиво.

Впрочем, многие и вовсе не отягощали себя одеждой, ограничиваясь купальниками и шортами. Обойдя поляну, я вышла к озеру. Там обнаружила купальню, а немного дальше — мостки, где мыли посуду и стирали. В воде бултыхались дети, а взрослые нагишом ходили по берегу. Нет, я не готова была к этому зрелищу.

Углубившись в лес, я то и дело натыкалась на небольшие поляны со скоплениями шалашей и палаток. Посреди самой большой, как площадь, и, видимо, главной поляны был сооружен навес, а под ним стоял длинный обеденный стол с лавками. Все здесь было устроено, продумано, вплоть до туалета и выгребной ямы. Среди лагерного люда преобладала молодежь, но встречались взрослые люди моего и твоего возраста.

Конечно, я помнила о том, что в любую минуту могу столкнуться с тобой, и тряслась от страха. Я никак не могла определить, где же участники фестиваля. Спрашивать боялась. Я постаралась раствориться в народе, чтобы не быть замеченной. Для маскировки распустила волосы и перехватила их на лбу тесемкой, вытянутой из рукава кофточки. В целом мой внешний облик вполне соответствовал обстановке. Главное, чтобы я не выделялась.

На большой поляне был установлен деревянный стенд. Я приблизилась к нему. Здесь, по всей видимости, вывешивались объявления. Я внимательно изучила содержимое стенда. Правила жизни в лагере, расписание дежурств по кухне… Ага, вот! Программа фестиваля. Мое сердце невольно дрогнуло, когда я наткнулась на твое имя в списке жюри. Где же ты? И с кем? Я вернулась в реальность, с грустью вспомнив, зачем я здесь.

Внимательно вчитавшись в письмена на стенде, я поняла, что фестиваль проходит не в лесу, а в соседнем селе Колоколуша. Там, если верить объявлению, была сооружена сцена под открытым небом, а зрители должны располагаться прямо на траве. Так и участники фестиваля наверняка остановились в этом селе, подумала я.

Выходит, водитель завез меня в другую деревню, не в Колоколушу. Он выбрал свою дорогу, которая привела к деревушке по другую сторону озера. Поэтому-то тропинка была нехоженой!

В программе фестиваля было указано, что концерты начинаются в пять вечера. Кульминация праздника — ночь накануне Ивана Купалы (с седьмого на восьмое июля). Судя по программе, главное произойдет этой ночью, то есть послезавтра. Из объявлений на доске я еще узнала, что в лагере категорически запрещено любое спиртное, включая пиво, а также курение травки. Есть отдельная поляна, где живут «пьющие», но они позволяют себе только медовуху, сваренную по старинным рецептам. Некоторые объявления показались мне забавными: «Научу плести фенечки!» или «Кто играет на джамбеях, приходите к нам!»

Если б я так не боялась случайной встречи с тобой, то, наверное, с удовольствием изучила бы жизнь «Святояра», даже пожила здесь некоторое время. Тут забываешь о цивилизации, погружаясь в какую-то первобытную атмосферу. Но у меня была цель, и я стремилась к ней. Теперь я знала, что в пять часов увижу тебя обязательно на концерте — ведь ты возглавляешь жюри. Значит ли это, что мы не столкнемся здесь случайно?