Лесли Пирс - Куколка

В эту секунду по лестнице начала спускаться Мог, и Бэлль вынуждена была прикрыть дверь и поспешно вернуться к работе. Удивительно, но Мог оставила Бэлль в покое — ни о чем ее не расспрашивала, не предупреждала. То ли Энни пригрозила ей, чтобы не болтала, то ли сама Мог не хотела поднимать этот вопрос, пока в доме была полиция — Бэлль не знала.

Еще одна странность: нигде не было видно Джейкоба, и хотя Бэлль не могла бы сказать с уверенностью, но она не помнила, чтобы он был здесь вчера вечером, когда приехала полиция. Она предполагала, что Энни велела ему вызвать полицию, а потом скрыться с глаз и не показываться, пока тут все не уляжется.

Бэлль с изумлением осознала, что за последние сутки ее жизнь в корне изменилась. Еще вчера утром она понятия не имела о том, что происходит наверху. Теперь она все знала, и от этого знания ей становилось стыдно и противно. К тому же она оказалась свидетельницей убийства — кто бы на ее месте не испугался? Но сейчас, когда Бэлль слышала, как мать хладнокровно лжет полиции, она уже совершенно ничего не понимала.

Полицейские рыскали по борделю до четырех часов вечера. Мог постоянно ворчала из-за того, что они нанесли в дом много снега.

— Шастают туда-сюда по лестнице, в гостиную — на улицу, им и в голову не приходит, что они затаптывают наши ковры. Почему просто не зайти и больше никуда не выходить? Что с них возьмешь — мужчины! Бесполезные особи! Я бы их и на порог не пускала!

Бэлль чувствовала, что Мог волнуется не из-за испачканных ковров, а за тех, за чью судьбу она несет ответственность. Бэлль поймала себя на том, что вздрагивает от резких звуков. Ей было страшно, и она в любую секунду готова была расплакаться.

Девочка снова и снова вспоминала то, что видела, и не понимала, как мужчина мог убить Милли только за то, что она не захотела с ним жить. Бэлль нужно было с кем-то поговорить, чтобы избавиться от этих ужасных видений, и единственным человеком, который мог бы ее выслушать, успокоить, объяснить происходящее, была ее мать.

С каждой минутой внутри Бэлль все сильнее закипала злость. Она чувствовала горечь разочарования из-за того, что Энни, как видно, больше печется о своих «девочках», чем о собственной дочери. А она, Бэлль, вынуждена делать вид, будто ничего не произошло, и продолжать заниматься рутинной работой.

— Где бы была моя мама, если бы не мужчины! — отрезала она, отчасти надеясь на то, что ее слова подвигнут Мог на разговор, начатый вчера вечером.

Мог ничего не ответила и продолжала помешивать рагу с курицей, которое она готовила на ужин, но по ее бледному напряженному лицу было видно, что она встревожена ничуть не меньше Бэлль.

— Молодчина! — похвалила Мог, когда оглянулась и увидела, что Бэлль складывает одеяло, на котором успела перегладить огромный ворох белья. — А сейчас присядем, выпьем чайку. Думаю, мы это заслужили.

За свою короткую жизнь Бэлль не раз наблюдала за тем, как Мог справляется с любыми проблемами с помощью чашечки чая. Если девушки наверху ссорились или если в день стирки дождь лил как из ведра, в ход шло это проверенное средство. Мог никогда не пыталась что-либо решить до завершения ритуала чаепития: она расставляла чашки и блюдца, молочник и сахарницу, наполняла ароматным чаем заварочный чайник. Когда все заинтересованные стороны усаживались за стол и Мог разливала всем любимый напиток, тогда она была готова поделиться своей точкой зрения.

Но на этот раз о спокойствии не могло быть и речи — когда Мог взяла из буфета чашки, они зазвенели, потому что у нее дрожали руки; даже по кухне она передвигалась немного неуверенно. Когда женщина отодвинула ящик стола, чтобы достать ложки, одну она уронила на пол. Бэлль поняла, что Мог пытается совладать со своими эмоциями и что она так же сбита с толку, напугана и потрясена, как и сама Бэлль.

Мог как раз накрывала чайник красным вязаным чехлом, когда они услышали, как по лестнице в подвал спускается Энни. И Бэлль, и Мог вздрогнули, как будто их поймали за чем-то недозволенным.

— Все в порядке, я не кусаюсь, — успокоила их Энни усталым голосом. — Чашечка чая будет как раз кстати. Я как выжатый лимон.

Бэлль поспешила достать из буфета еще одну чашку и блюдце.

— Наш бордель сегодня открыт? — осторожно поинтересовалась Мог.

Энни села и задумалась на пару секунд.

— Нет, думаю, сегодня мы работать не будем — из уважения к памяти Милли. Она была хорошей девушкой. Нам всем будет ее не хватать.

— А как же ее родители? — спросила Мог. — Я знаю, у Милли была семья. Кто скажет им о ее смерти?

Бэлль отметила резкий тон Мог и почувствовала, что той есть что сказать Энни, поэтому девочка взяла свою чашку и направилась к мягкому креслу, стоящему у плиты, чтобы женщины могли поговорить.

— Только не я. Наверное, обо всем сообщит полиция, — ответила Энни, и впервые в ее голосе послышалась неуверенность. — Неужели они расскажут правду о том, почему и как она умерла? Услышать подобное — настоящий ужас для матери!

— Это верно, — согласилась Мог.

Сейчас, когда Бэлль поняла, кем была Милли, и осознала, что ее мать зарабатывает на подобных ей девушках, девочку несколько удивляло одно обстоятельство: Энни беспокоилась о том, что скажут родственники Милли.

— Может быть, ты напишешь им пару слов? — спросила Энни у Мог.

— Даже если бы я знала, где они живут, разве их утешишь словами? — грустно произнесла та, и Бэлль заметила, как по ее щеке катится слеза. — Как-то я писала письмо для Милли, когда она только начала здесь работать. Приврала, что она моя домработница и вообще хорошая девушка. Милли умоляла меня написать ее матери, чтобы та не волновалась. Сама-то девушка была неграмотной. Но мать Милли ничего не ответила. Милли твердила, что вернется домой, как только подкопит денег, но постоянно все спускала.

— Я думала, ты могла бы сообщить, что она сгорела от лихорадки или ее сбил экипаж, — предложила Энни. — Но если ты не помнишь, где живут ее родители, то ничего не поделаешь.

— Такое ужасное преступление обязательно попадет на первые полосы газет, — резко напомнила ей Мог. — Они все равно узнают правду!

— Мог, перестань! — упрекнула ее Энни. — И без твоих уколов мне не по себе.

— Что правда, то правда: тебе настолько не по себе, что ты запретила дочери рассказывать полиции все, что она видела, а сама вылила на них ушат лжи, описывая внешность убийцы.

Бэлль поразили дерзость и храбрость Мог. Вызывающе вздернув подбородок, она приготовилась к бою. К счастью, Энни, казалось, совершенно пала духом, как будто у нее не было сил на то, чтобы устраивать сцену.

— Я ни словечка Мог не говорила, — подала голос Бэлль, опасаясь, что мама обвинит ее в болтливости. — Она сама догадалась.