Екатерина Вересова - Терпкое вино любви

— Пойдем танцевать… — почти беззвучно шепнула она. — Ведь ты на меня не сердишься?

Мишель оставил ее вопрос без ответа, но, тем не менее, подчинился. Они встали, и Клер за руку провела его поближе к двери, ведущей на открытую террасу. Там она остановилась, завела обе его руки себе за спину и закинула свои тонкие руки ему на шею. В этот момент музыка закончилась. Некоторые пары разомкнули объятия и поменялись партнерами, но Клер держала Мишеля мертвой хваткой, пока Джо Дассен не запел новую медленную песню. Мишелю ничего не оставалось, как продолжать танец, ощущая под ладонями гладкую мускулистую спину Клер. «Спина, достойная хорошей спортсменки», — усмехнулся он про себя. Когда-то Клер ему нравилась, умело бередила в нем мужской интерес, но, познакомившись с нею поближе, он понял, что души их существуют как будто на разных полюсах, далеко, невыразимо далеко друг от друга. Даже когда он занимался с ней любовью, проникал глубоко в ее тело, сливался с ней в одно целое, они ни на миллиметр не приближались друг к другу. Почему-то сама Клер этого не поняла. А может, она просто не привыкла задумываться над такими вещами.

— Мишель, — томно шептала она, — поцелуй меня, Мишель… По-моему, ты уже достаточно погулял на свободе… И я тоже, — она потянулась губами к его губам, — я уже больше не могу, Мишель… — и губы Клер мягко обхватили его упрямо стиснутый рот, влажный язык стал искать пути, чтобы проникнуть внутрь…

Мишелю ничего не оставалось, как уступить ей. Он целовался и представлял себе, что снимается в эротическом фильме, и после съемок актеры будут просматривать отснятый материал, хлопать друг друга по плечу и делиться впечатлениями. Но Клер от этого «киношного» поцелуя все больше и больше распалялась. Теперь она уже совсем махнула рукой на условности и стала тереться бедрами о низ его живота. Мишель, как мог, уворачивался. Тогда Клер сползла чуть вниз по его ноге и стала вверх-вниз елозить по ней. При этом она издавала тихое, но страстное мычание. К счастью, очередной медленный танец кончился, и кому-то пришло в голову включить свет. Клер тут же отпрянула от Мишеля, взяла его за руку и утащила на террасу. Оставшиеся обменялись понимающими взглядами.

— Пойдем! Пойдем! — горячо зашептала она, придавив Мишеля к каменному столбу, подпирающему крышу. — В мою комнату можно пройти прямо через террасу… Я так хочу тебя, Мишель… Я так по тебе скучала…

Прохладный вечерний воздух окончательно отрезвил Мишеля. Что он делает? Он же не собирался продолжать отношения с Клер… Он не должен идти у нее на поводу. Нет, он уже решил для себя — он будет ждать, пока Олья снова приедет во Францию. Ждать, даже если на это понадобятся месяцы. Раньше он думал, что настоящую любовь нельзя испортить физической изменой. Он и сейчас так думал. Но он уже познал это отвратительное чувство пустоты, которое охватывает после близости со случайной женщиной, это ощущение полного морального и физического опустошения. Нет, любовь не должна разрушать. Лучше уж сразу перебороть себя, чем покупаться на сомнительное животное удовольствие засунуть кусок тупо разбухшей плоти в такое же тупое, похотливое отверстие…

Мишель рывком вырвался из объятий Клер, но тут же устыдился своей грубости.

— Ой! — вскрикнул он, пытаясь хоть как-то спасти неловкое положение. — Ты же поломала мне все ребра! Ну-ка, дай я проверю… — он ощупал свою грудную клетку, сделал несколько наклонов и приседаний. Потом прошелся по террасе на руках.

Клер взирала на него молча и совершенно серьезно. Она спокойно дождалась конца спектакля, однако когда Мишель попытался прямо на руках уйти с террасы, она схватила его за ногу и заставила принять нормальное положение. Повернув к себе, она прижала его к стеклянной двери и, глядя на него в упор сверкающими в темноте глазами, спросила:

— Ты что, все еще не забыл эту сумасшедшую русскую? Тебе очень понравилось сидеть по ее милости в полицейском участке?

Мишель продолжал гнуть свою линию:

— А что, кормят там неплохо, телевизор дают смотреть… Можно даже книги заказывать из библиотеки… Я там новую статью начал писать. И знаешь…

Но Клер не дала ему закончить.

— Пойми, Мишель, она уехала в свою вонючую Россию, к своим вонючим красным… И они ее больше не выпустят. Наверняка кагэбэшники выследили вас, когда вы шлялись в обнимку по Парижу. Она у них на заметке. Разве ты не читал про их советские порядки? Опомнись, Мишель… Очнись от всего этого бреда. Хочешь, я тебе в этом помогу… Пойдем со мной… Я буду активной сегодня… Я сама доведу тебя до грани…

— Клер! — Мишель поднял глаза и перехватил ее пылающий взгляд. — Ты очень красивая. Ты хорошая во всех отношениях. Ты просто замечательная девушка. И я завидую тому парню, которому выпадет честь все это оценить. Но я занят, Клер. Я уже принадлежу другой… Я обещал самому себе, что…

Клер вдруг оттолкнула его, стащила с ноги золотую туфлю с черной шпилькой и изо всех сил швырнула ее в стеклянную дверь. Осколки с оглушительным звоном посыпались прямо в комнату, где в темноте танцевали гости.

— Дерьмо! — истошно выкрикнула она. — Ты просто дерьмо! Ты специально приперся сюда, чтобы изводить меня, чтобы испортить мне день рождения! Чтобы я выслушивала от тебя всю эту детскую чушь! — она повернулась и, хромая в одной туфле, побежала вокруг дома по террасе, потом грязно выругалась, стянула вторую туфлю и выкинула ее прямо в палисадник.

В комнате включили свет. Гости гурьбой высыпали на террасу. Там стоял растерянный Мишель. Не выдержав направленных на него насмешливых, укоряющих и просто любопытных взглядов, он рванул сквозь толпу, сбежал по лестнице и впрыгнул в машину. «Бежать! Скорей бежать отсюда, от этой мишуры, от пустого веселья, от досадного и нелепого поражения в матче…» Он резко надавил на газ и через минуту уже мчался по ярким улицам ночного Дефанса…

Пока последние гости не покинули ее дом и шум мотора не растаял в ночной тишине, Клер не открыла запертую дверь своей спальни. Сколько ни стучались в нее гости, сколько ни просили открыть, Клер оставалась неумолима. Накрывшись с головой пледом, она плакала. Ее душила обида. Как это так, она богатая, красивая, из хорошей семьи девушка, оказалась на чашах весов с какой-то русской дешевкой?! Сам факт казался ей унизительным. Мало того, дешевка умудрилась ее перевесить!

Клер сбросила сверкающее платье и, надев длинную футболку на голое тело, вышла из спальни и прошла в гостиную. Здесь было прохладно. Сквозь разбитую стеклянную дверь дул ветерок и развевал белую прозрачную штору. Клер подошла к столику с напитками, налила себе бренди и опустилась с рюмкой в кресло, то самое, где еще недавно сидел Мишель. «Чем только она его взяла? — думала она. — Ну, смазливая мордашка… Ну, фигура… Мало таких, что ли? Надо же, из-за нее даже трахаться отказался… Нет, он просто заболел», — заключила она и сделала маленький глоток бренди. Напиток обжег ей губы и язык. И вдруг Клер увидела возле кресла знакомую белую спортивную сумку. Это была сумка, которую в спешке забыл Мишель.