Барбара Константин - Амели без мелодрам

Амели позвала их завтракать и сообщила, что возле куста белых роз живет очень красивый паук-крестовик, который как раз сейчас ткет свою паутину. На это стоит посмотреть!

Она поставила в саду четыре стула, словно для спектакля, и приготовила видеокамеру.

— Ребята, поторопитесь, он уже начал!

Клара притащила Антуана. Он не знал, о чем речь, и пока не сопротивлялся. Они с Кларой уселись рядом. Когда же он понял, что смотрит на паука, его охватила тревога. Они все, наверное, забыли, что он боится пауков! Но Клара взяла его за руку и тихонько с ним заговорила.

Не волнуйся… Бояться нечего, тем более на таком расстоянии. Да, но… клянусь тебе, все будет здорово, Антуан. Хорошо, он ей верит. Слушай, а как ты думаешь, он меня не… Ладно, он верит, верит… И правда, похоже, паук занят только своим делом, а на них и внимания не обращает… С ума сойти, с какой скоростью он прядет нити… И все лапы работают одновременно… Кажется, что он и в самом деле вяжет… Чудно… Антуан придвинул свой стул поближе, чтобы было лучше видно.

Пришел Марсель.

— А что за программа? Кинишко смотрим?

Все улыбнулись.

Он поворчал немного: что, им больше делать нечего? Но тоже уселся на стул.

Теперь все четверо сидели полукругом. Подавшись вперед. Смотрели, как паук ткет свою паутину. Молча. Завороженно.

Спустя час зазвонил телефон.

Никому неохота было двигаться с места.

Телефон звонил долго.

Наконец Амели встала.

— Что у вас там происходит?.. Паук плетет паутину? А! А я звоню, звоню… Слушай, Амели, Клара ведь мне говорила, что Антуан боится пауков!.. Да, и верно, может получиться. Надо посмотреть… Ну ладно, я должна тебе кое-что сказать… Знаешь, мне кажется… что я влюблена… Если я сказала «мне кажется», то только потому, что до конца не уверена, понимаешь… это очень сложная история… Я тебе расскажу, когда приеду… Через несколько дней. Не отвлекай сейчас Клару, я сама ей позвоню… Вы очень удивитесь. Целую.

Амели вернулась к пауку и паутине и сказала очень тихо:

— Фанетта звонила.

— Она влюблена? — прошептала Клара.

— А ты-то откуда знаешь?

— Она быстро закончила разговор. Это признак! Но сейчас что-то совсем уж быстро… Наверное, на этот раз влюблена не на шутку…

— Да, похоже…

— Круто!

— И еще она сказала, что скоро приедет.

— Когда?

— Тсс! Нельзя болтать, когда идет кино! — проворчал Марсель.

— И правда! Можно потерять нить! — пробурчал Антуан.

Барышни переглянулись, и у них в глазах промелькнуло тихое торжество.

— Нет, ты только погляди…

Конечно, паутина за завтраком задержала продвижение работы. Сегодня будка готова не будет. Ну и пусть. Зрелище того стоило! К тому же Антуан и Марсель подружились. Они решили поехать покататься на велосипедах. Марсель решил, что Антуану надо подкачать ноги. Клара же не очень любила велосипедные прогулки и осталась с Амели.

Марсель крутил педали. Очень сосредоточенно.

Он совсем не думал о том, что Антуану трудно за ним угнаться.

Он вспоминал о вчерашнем вечере. Угораздило же его так быстро заснуть… Но он прекрасно помнил, что произошло перед этим.

Он снова видит руку Амели. В своей.

Он улыбается. Закрывает глаза.

Ух ты! А вот закрывать глаза как раз не время. Чуть было физиономию себе не расквасил. Марсель обернулся, чтобы посмеяться вместе с Антуаном…

Но того не было.

Он резко затормозил.

— Антуан!

Да где же он?

Марсель развернулся. Вдалеке он увидел лежащий на обочине велосипед и заволновался.

— Антуан, все в порядке?

— Ну да…

— Ты что, упал?

— Да нет…

— Значит, устал?

— Ну… немножко.

— Я так и подумал. Тебе не хватает тренировки. Давай, Антуан! Поехали, малыш!

Они проехали еще с десяток километров и вернулись. Потом Антуана еще часа два не покидало ощущение, что он ходит, как ковбой. А еще он чувствовал, что у него окрепли мышцы.

— Нет, правда, Марсель, уже чувствую.

Потом приехал Пепе и увез Марселя.

Едва войдя, Пепе объявил, что Роза умерла. Нынче ночью.

Для него это было настоящим ударом.

Потому что он ее любил, Розу.

Эх, надо было чаще к ней заходить. Они бы много разговаривали и рассказали бы друг другу кучу интересного о том времени, когда…

Но Роза теряла рассудок. Уже давно. Может, она уже ничего и не помнила…

Наверное, у нее были дети, внуки.

Какой они будут вспоминать Розу?

Бедной беззубой старушкой, страдающей недержанием и старческим слабоумием? Они никогда не узнают, какой она была раньше. Что она пережила, какой была, что она сделала… и… Черт. Грустно все это.

Щелчок. Запись.

«Роза, я никогда тебе не говорил… И сожалею, потому что теперь уже поздно. И все-таки я скажу. Для внуков. Пусть они узнают…

Как мы тебя ждали.

Когда прятались втроем там наверху, среди холмов.

Реймон, Фернан и я, Марсель.

И как каждый день мы просыпались на рассвете. Каждый в свой черед. И становились в караул возле шалаша. Мы никогда наперед не знали, когда ты появишься. Поэтому каждое утро ходили следить за дорогой. Целыми часами. Мы ждали тебя.

Вдруг ты приедешь.

И так долгие дни. Продрогнув насквозь, мы ждали. Пока ты не приедешь. И, черт возьми, когда мы видели тебя там вдали, в конце дороги, сердце у нас прямо-таки прыгало… да так высоко! Клянусь! С криком „Подъем, парни, вон она!“ часовой бежал будить остальных. И все трое, со спутанными со сна волосами, смотрели, как ты издали приближаешься на своем велике. Неподвижные и молчаливые. Все время, пока ты подъезжала… Мы никогда не забывали, что ты проделываешь этот путь ради нас. Двадцать километров туда-обратно на велике. Только ради нас. И за это мы любили тебя, Роза. Даже не представляешь как. И делали все, чтобы ты тоже любила нас и могла нами гордиться. Мы никогда не забывали. Я не забыл. Ты приезжала подкормить своих „малюток“, как ты нас называла. До чего же нас бесило, что ты нас так называешь, знала бы ты! Нам было по четырнадцать-пятнадцать лет, мы считали себя взрослыми мужиками. Мы воровали буферные заглушки, оружие, автомобили — все! Совершали диверсии на железнодорожных путях, однажды даже взорвали мостик — внизу, в долине… А ты все продолжала называть нас своими „малютками“!

Тебе было двадцать три. У нас не было никаких шансов. И все же мы чуть-чуть мечтали… Мы ничего не могли поделать. Ты была прекрасна так, что и вообразить невозможно. Ты была прекрасна, как солнце, Роза! И все мы были ослеплены».

Марсель долго говорил в диктофон.

Почти всю ночь.

А утром оседлал свой велосипед и поехал на вершину холма. Туда, к шалашу. И оттуда некоторое время смотрел на дорогу… На всякий случай: вдруг Розе заблагорассудится приехать еще разок. На велике. Чтобы попрощаться со своим «малюткой»…