Каридад Адамс Браво - Дикое Сердце (ЛП)

– Мне полбокала, – указала Айме. – Говорю, если позволите остаться на этом собрании кабальеро.

– Конечно, – согласился Ренато. – Я провел ночь и раннее утро с матерью.

– Донья София чувствует себя плохо? – поинтересовался Ноэль.

– Да. К сожалению, каждый день она слабеет и это все усложняет. Мы с матерью обожаем друг друга и, тем не менее, привыкли жить в полном несогласии. Очень редко по счастливой случайности мы соглашаемся в чем-нибудь. Но постепенно мы уступаем друг другу, и заключаем мирный договор.

Он сделал паузу, испив до дна зажигающий кровь напиток, когда взгляды остальных пересеклись. Как под пасмурным небом, обстановка накалялась, сдерживаемые с трудом страсти медленно раздувались неясными порывами бури. Но Ренато продолжал говорить ясным и приветливым голосом кабальеро:

– Ноэль, было бы слишком у вас попросить стать вновь нашим юридическим советником?

– Ну, Ренато, я… Если бы вы поговорили с матерью начистоту, то знаете…

– Моя мать согласна. Она согласна и этим порадовала меня. Хуан уже согласился. Не думаю, Хуан, что ты снова откажешься. Я много говорил о тебе с матерью.

– Пользуясь преждевременно правами советника, даже при Хуане откровенно скажу, что мне это не кажется удачным. Хуан действительно собирается изменить жизнь, у него есть другие планы, которые лучше сочетаются с его нравом. Я займусь их осуществлением. Мы приведем в порядок бумаги, построим настоящий дом на Мысе Дьявола. Уверен, что с небольшими деньгами можно все это уладить. Ты не говорил Ренато о своем плане по поводу рыболовной артели? Дело может сложиться очень удачно в руках Хуана.

– Таким удачным, что мы можем сделать его великим, Ноэль, – уверил Ренато. – Берега Кампо Реаль на острове самые богатые рыбой. Как только уладим дела с плантациями, можем попробовать.

Ренато продолжал говорить, но Хуан едва слышал его слова. Он подошел к перилам, выходящим в сад, а Айме мягко встала и пошла за ним.

Ноэль посмотрел на Ренато, который наблюдал за двумя у перил. Но ни один мускул не дрогнул на изящном и невозмутимом лице, в глаза ничего не отразилось. Рука вновь протянулась наполнить бокал, а затем он поднес его к губам, медленно смакуя.

– Я бы хотел поговорить наедине, Ренато.

– Мы почти наедине, Ноэль.

– Да, но не здесь. Я хочу поговорить совершенно спокойно и свободно в твоем кабинете.

– Для чего? Чтобы вы посоветовали не оставлять Хуана в этом доме? Бесполезно. Возможно, я никогда не должен был приводить его сюда. В действительности, я никогда его не привозил, он приехал сам, словно его подтолкнула судьба, и он остается. Он остается, потому что это мое самое горячее желание. Я стремился к тому, чтобы он остался!

– Хуан, ты слышишь? Хуан!

Напрасно прозвучал страстный голос Айме. Хуан не ответил, не повернув даже головы. Только челюсти сильнее сжались, судорожно напряглись руки, опершиеся о перила, и выражение в глазах, устремленных на открытый пейзаж и не видящих его, стало более напряженным. Айме сделала еще шаг, безразличная к глазам, следящим за каждым ее движением. Одновременно тревога, боязнь и надежда до краев переполнили чашу ее мрачных переживаний.

– Хуан, что ты решил о наших жизнях?

– О твоей жизни? – ответил Хуан приглушенно, но презрительно и режуще. – Ничего. Ты сама решила, сама выбрала путь, обозначила цель, которой хотела достичь и которой уже достигла. Ты на ней, на вершине. Все, что охватывает твой взгляд, принадлежит тебе. Справедливо, что ты платишь за это ценой своего тела, не говоря о цене души, поскольку не думаю, что она у тебя есть.

– Ты единственный, кто не имеет права сомневаться в этом. Не прячь глаза, посмотри мне в лицо, чтобы сказать об этом.

– Не собираюсь я снова смотреть в твое лицо! – извергнул Хуан и удалился.

– Хуан! – позвала Айме, и повысив голос, повторила: – Хуан!

– Что происходит? – спросил Ренато, приближаясь к жене.

– О, ничего! – попыталась притвориться Айме, делая огромное усилие. – Хуан кажется совсем глухим. Я спросила кое-что… о погоде. Полагаю, для мореплавателя это не трудно.

Раскат грома и порыв ураганного ветра прервал бессодержательные слова Айме, и Ренато холодно заметил:

– Думаю, никому не трудно предсказать приближающуюся плохую погоду.

– Нет, конечно. Я такая глупая, да? Да благословен Бог! Льет как из ведра, и этот Хуан. – Она протянула руку, не зная, что делать и как сказать, в полном замешательстве показывая на человека, который шел твердо и беззаботно, равнодушный к ветру и буре, уже обрушивавшейся на долину, которая еще больше приблизила сумерки. – Ты видел более странного человека, Ренато? Мы говорили о плохой погоде, думаю, твой управляющий не безумный. Было бы жаль, если бы он им оказался. Я подошла к нему, чтобы поговорить. Твой Хуан Дьявол такой приятный! Какой интересный и приятный!

– Могу ли я узнать, достаточно ли ты поговорила с Хуаном, чтобы изменить свое мнение?

Айме повернулась, тряхнула головой, как будто чтобы проснуться и вернуться к реальности. Она смотрела в глаза мужа, пристально всматривавшегося в ее лицо, словно тот хотел угадать, что происходит в ее душе, и залепетала:

– Ну, прямо сейчас. Мы были здесь, разговаривали и смотрели на облака.

– Мне показалось, что говорила только ты. Я не видел, чтобы он повернул голову и взглянул на тебя.

– Черт побери, не думала, что ты обращал столько внимания. По-видимому, ты следил за всеми малейшими движениями.

– Я не следил, а смотрел на тебя, как всегда, когда ты в пределах моего взгляда. Я мужчина, который тебя любит, Айме.

– О, я это уже знаю! В противном случае ты бы не женился. Избавь меня от напоминания, что я не принесла приданого в брак.

– Только мерзавец мог бы сделать жене подобный намек. Только негодяй, Айме, но со вчерашнего дня ты в третий раз обращаешься со мной как с мерзавцем.

– Со вчерашнего дня ты как безумный, как зверь, нервный, раздраженный, сомневающийся, мучающий меня. Думаю, ты поссорился с матерью, а так как не можешь выместить на ней…

– В четвертый раз ты обижаешь меня, Айме. Что с тобой? Почему ты так изменилась? Почему за несколько часов вся твоя любовь, вся нежность…?

– Вся моя любовь что? Заканчивай!

– Дело в том, что я даже не знаю, как начать. Знаешь, я поставил себе цель, у меня была мечта, чтобы мы жили друг для друга, угадывали мысли друг друга, чтобы наши чувства были одинаковыми, чтобы одним взглядом каждый из нас доходил до глубины души другого.

– О, ты ужасно романтичный, Ренато! – раздраженно прервала Айме. – Ты хочешь сделать из жизни идиллию, поэму, а в жизни есть много заурядных дней, много плохих часов, неприятных минут, в которых нельзя жить, мечтая.