Каридад Адамс Браво - Моника (ЛП)

– Мой Ренато, ты единственный мужчина, которого я люблю! Из-за тебя я была способна на все. Пожертвовала сестрой, повергла в отчаяние мать, лгала, клеветала, была эгоисткой, жестокой, бесчеловечной; чтобы только сохранить твою любовь, защитить твою жизнь, не запятнав ее кровью. Я хотела спасти тебя, пусть даже мир пошел на дно!

– Спасти меня, спасти меня… – презрительно отозвался Ренато с бесконечной болью.

– С тобой было невозможно. Ты сомневался, думая обо мне самое худшее, превращая нашу жизнь в ад. Отвергал и проклинал сына, которого я ношу, и пусть даже это жестокая правда, но я должна была тебе рассказать о ней, чтобы ты знал. Понимаю, я заслуживаю ненависть сестры, проклятие матери, презрение честных людей. Заслуживаю всего, но только не того, чтобы ты отталкивал меня, потому что я сделала это ради тебя, чтобы защитить твою любовь.

Она встала на колени, закрыв лицо руками, и стояла неподвижно, нерешительно ожидая от Ренато слов, которые решат ее судьбу. Но Ренато не подошел к ней, не поднял с пола, не сжал в объятиях, а лишь посмотрел по сторонам сумасшедшими глазами, и наконец, крикнул в полумрак:

– Эстебан, быстро, оседлай мне лошадь!

– Ренато, куда ты? – испугалась Айме.

– Куда еще, как не искать наших матерей? Я знаю, что они в Сен-Пьере, пошли к губернатору просить задержать корабль. Уверен, они все силы приложили, чтобы спасти Монику, и делают это за моей спиной, считая ее виновной, как и я до недавнего момента, ставят ее жизнь выше твоей, так щепетильны, потому что боятся скандала или, может быть, моей жестокости. Но все изменится. Теперь я остановлю этот корабль. Любым способом я верну Монику.

10.

– Это серный холм. Бримстоун Хилл, как говорят британцы. В этой старой крепости происходили великие битвы. Чуть дальше городка Бастера есть другой развалившийся Форт, такой же значимый, как и этот, Форт Тайсон.

Хуан указал вдаль рукой на ржавую зубчатую стену, где заканчивались старые площадки древнего Форта на серном холме. Они стояли на земле Сент-Кристофер, одном из вулканических островов с высокими горами, густыми плодородными лесами, величественными скалистыми склонами и пустынными пляжами. Новые уголки райской земли и моря все больше и больше открывались глазам Моники, сначала с удивлением, а теперь почти с восторгом.

Хуан нес ее на руках, и она слушала его теплый голос, чувствовала, что время течет плавно, словно бриз, который трепет ее золотые волосы, такие же мягкие, как море, которое расстелилось там внизу, у светлого пляжа, платком из пены.

– Когда проголодаешься, пойдем и пообедаем. Рядом с теми пальмами нам на стоит надеяться на жареное мясо. Нарядная команда попросила оказать честь сесть с нами за стол. Они обожают тебя, смотрят, как за утреннюю звезду. Они хотят оказать тебе внимание. Кто-то был в Чарльз Таун и отыскал вино, сладости и другие деликатесы. Они будут счастливы, если мы примем их угощение.

– Они делают меня такой счастливой, оказывая мне внимание, которое я ничем не заслужила.

– Возможно ты не сделала того, о чем думаешь. Наша жизнь изменилась, чтобы сделаться наконец-то лучше.

– Для вас тоже, Хуан?

– В первую очередь, моя жизнь изменилась. Если ты снова что-то вспомнила, лучше не говори. Сегодня я не хочу загружать голову, не хочу вспоминать прошлое, ни далекое, ни близкое. Двадцать четыре часа в Сент-Кристофер – единственная наша задача. Ты рада?

Он улыбнулся, глядя в ее светлые глаза, но она не ответила, потому что голос ее не слушался. Она почувствовала глубокое и горячее волнение, она думала, что живет во сне и видит другую жизнь.

Хуан не мог больше сдерживаться, спросил робко и сбивчиво: – Тебе нехорошо Моника, да?

– Не знаю, как назвать это чувство, Хуан. Почти… я почти счастлива.

Хуан выпрямился, откинув голову. Он едва мог поверить тому, что слышит. Действительно ли это было так, это странное слово, которого не было в их беспокойных и измученных жизнях? Счастье. Моника сказала счастье. Он подумал, что спит и посмотрел по сторонам. Ну да. Это говорила она, а он стоял напротив, под небесами, перед морем, которые теперь казались другими, словно их позолотил особенный и лучезарный свет. Ее щеки зарделись, словно цветок, и не было больше слов. Робко она протянула руку, которую он взял в свои ладони. Молча они спустились по узкой лестнице, пока их сердца бились в одном ритме.

– Благодарю вас, губернатор, что немедленно меня приняли.

– Проходите, мой молодой друг, проходите и сделайте одолжение, присаживайтесь. – Изящный и дружелюбный губернатор Мартиники протянул руку, указывая на ближайшее сиденье у просторного стола. Было более двух часов ночи и морской воздух из открытых окон шевелил кружевные шторы. – Полагаю, вы приехали с той же несчастной проблемой, с которой донья София почтила меня своим присутствием.

– Действительно, губернатор. Я не вполне уверен, но все указывает на то, что речь идет о том же. Знаю, что моя мать очень настойчива.

– Касательно все этого не знаю, что и сказать, мой молодой друг. Донья София хотела, и в то же время не хотела задерживать Люцифер. Думаю, она боролась с двумя чувствами. Хотела, чтобы мы помогли ее протеже, сеньоре де Мольнар, которая отчаянно упорствовала в освобождении дочери. С другой стороны, думаю, ваша мама не без оснований боится скандала, Ренато.

– А я не боюсь ни скандала и никого!

– Этим поведением нельзя хвалиться. Мы живем среди других, мнение остальных может быть решающим, а такое имя, как у вас…

Он замолк, разглядывая лицо Ренато, суровое, напряженное, увлеченное жестокой борьбой с самим собой. Как потрясающе он изменился со времени своей свадьбы! Он казался постаревшим на десять лет. Его выражение было одновременно болезненным и свирепым, а в словах было что-то резкое, нетерпеливое, почти режущее:

– Губернатор, я пришел просить справедливости.

– Сначала я должен сказать то, что сказал сеньоре де Мольнар. Есть справедливость законная и справедливость моральная. Не всегда можно сделать второе на первом. Законно я не имею никаких прав арестовывать Хуана Дьявола. Из-за этого, со всей болью в душе, я должен отказать в просьбе сеньоры де Мольнар. Я не должен, не могу арестовать Хуана за то, что он законно женился и увез жену на своем корабле.

– Но можно вернуть в Сен-Пьер корабль, который незаконно покинул порт. Можно задержать человека, чья персона и собственность заложена за заявленные и доказанные долги. Есть гора законных бумаг, где его можно обвинить за учиненную потасовку, непочтительность к властям и ранение человека, который не вполне оправился.

– Этот человек получил компенсацию наличными. Кто-то заплатил за Хуана Дьявола, поручился за него, чтобы вытащить на свободу. Вы можете проверить архивы порта, и этот кто-то…