Наследник раджи

Он замолк, задыхаясь. Жилы у него на лбу надулись, а по щекам катились горючие слезы.

Том не знал, что сказать.

Вдруг лицо несчастного преобразилось: он как будто вырос, и лохмотья его упали величественными складками.

— Я не говорю, что так будет вечно! Минута избавления приближается: она начертана на часах вечности. Господство чужеземцев погибнет в крови и огне…

— Вы сошли с ума! — воскликнул Том. — Замолчите!

Брамин бросил на него мрачный взгляд, но затем, опустив глаза, проговорил:

— Приютите меня… Дайте чего-нибудь поесть.

Позвали Ганеса. Брамин принимал все, что делалось для него, с покорностью ребенка. Когда наступила полная темнота, он встал.

— Саиб, вы спасли мне жизнь сегодня, и я не только не поблагодарил, но даже сердился на вас, так как решился умереть. Народ мой отомстил бы за меня. Теперь я передумал и благодарю вас. Быть может, наступит день, когда я буду в состоянии отплатить вам иначе. Пока же возьмите эту вещь и носите ее всегда при себе. В случае несчастья, если вам нужна будет помощь, покажите ее одному из наших и призовите того, кто теперь дает вам этот талисман. Прощайте!

Он исчез.

Том держал амулет в руке, — то был кусочек пергамента, покрытый непонятным письмом и привязанный к красному шнурку.

Скорее желая сократить воспоминание об этом происшествии, чем веря в действительность талисмана, он надел амулет на шею.

Том приказал сниматься с места, но не объяснил никому, что побудило его принять такое решение. Рано утром караван отправился в путь. Молодой наследник в последний раз прошелся по городу и посетил могилу Гумаюна. Он вошел за укрепленную ограду, взобрался на обширную площадку, где возвышался дворец мертвых, вслушался в мертвую тишину возле веющих холодом мраморных гробниц императора и его семьи.

С высоты площадки юноша окинул взглядом зеленые поля, мирную реку, величественный минарет Джумна Мусид, купола мечети Жемчужина, красноватую ограду дворца Шах-Жехана, неясно вырисовывавшиеся в утреннем тумане, и весь обширный древний город индийских властителей, магометанских завоевателей. Этот город разоряли многочисленные восстания и завоевания, но он все еще сохранился…

Из Дели молодой человек и его спутники отправились в Меерут, важный военный пункт милях в сорока от прежней стоянки. На место прибыли вечером, разбили лагерь за городом. Том, переодевшись в европейское платье, отправился в город верхом.

Главная улица Меерута была оживленной. Наследник раджи невольно придержал лошадь, — казалось, он перенесся в Англию: увидел милую леди Эльтон, Люси и Трикси; они ехали в фаэтоне, которым правила Мод, и приветственно улыбались ему.

— Каким образом вы здесь? — воскликнул Том.

— Я не удивляюсь вашему изумлению, — ответила леди Эльтон. — Мы уехали из Европы гораздо раньше, чем предполагали, — мужа призвали на службу.

— Папа не хотел уезжать без мамы, а мама без нас, и вот таким образом мы все здесь, — объяснила Трикси.

— Где вы живете? — спросила леди Эльтон.

— В своем лагере. Уже месяц, как я живу в палатке, — это чудесно.

— Я думаю!

— Но ведь вы, конечно, навестите нас! — сказала она. — В доме одни женщины. Генерал уехал на ревизию.

— Надеюсь, что будем иметь удовольствие видеть вас у себя, — прибавила гордая Мод, еще более величественная, чем в Сёрбитоуне.

Что касается доброй Люси, то она пожалела в душе, что Грэс не на ее месте.

Грэс в это время не было в Мееруте, ее семья даже не знала толком, где она находилась. Грэс поехала в Лукно, к тетке, а оттуда планировала отправиться в Каунпор или Агру к знакомым. Надеясь получить известие о ней, Том прожил две недели в Мееруте. Ему было приятно хоть на время забыть заботы и превратиться в прежнего Тома, дразнившего Трикси, поднимавшего на смех за нарочитую важность Мод, обожавшего леди Эльтон и влюбленного в Грэс.

Генерал вернулся в Меерут два дня спустя после приезда Тома, вполне довольный результатами ревизии.

— Теперь в моде критиковать наше туземное войско, но это нелепо. Нельзя вообразить лучшей дисциплины, в этом наша сила.

— Ну а если в это войско проникнут фанатики? Их много бродит по стране, мне приходилось встречаться с ними.

— А вы думаете, что мне за тридцать лет службы в Индии не приходилось встречаться с бесноватыми? Восток — теплица, где они родятся сотнями. Но что могут эти несчастные наговорить солдатам, чтобы побудить их следовать за собой? Предложить деньги? У них их нет. Грабеж? У наших людей довольно здравого смысла, чтобы понять, что насилие не может быть продолжительно. И не говорите, чтоб у них не было чувства чести. У меня служили джемадары, устоявшие перед искушениями, перед которыми не устояли бы многие англичане.

Молодому человеку показалось, что генерал старался убедить себя. Но он не решался составить окончательного мнения. Однако события следующих дней подтвердили подозрения. Вернувшись с прогулки, все общество собралось на веранде, когда вошел генерал, весь багровый от негодования.

— Прочтите! — сказал он, ударив кулаком по газете.

По знаку леди Эльтон, привыкшей к таким вспышкам, Том взял газету, между тем как генерал ворчал: «Дурак! Столько шуму из-за пустяков!»

Речь шла о знаменитом происшествии в Дум-Думе, близ Калькутты. Один рабочий попросил напиться у синая. Последний принадлежал к высшей касте и отказал, опасаясь, что нечистые губы осквернят его стакан. Рабочий ответил обидчику, что недолго ему оставаться в этой касте, так как англичане употребляют для приготовления патронов коровий и поросячий жир, — жир животных, употребление которого браминами считается святотатством. В статье говорилось, что слух об этой истории распространился повсюду и если не будут приняты надлежащие меры для успокоения туземных войск, то могут быть серьезные последствия.

Генерал снова вспыхнул. Зачем так раздувать пустую ссору? Он знал войска и готов был вручить им свою честь и жизнь. Когда Эльтон успокоился, он извинился перед домочадцами за излишнюю горячность и попросил их не беспокоиться.

Они, впрочем, и не думали тревожиться. Насмешница Трикси не преминула заметить, что волновался из-за того только отец. Мод презрительно объявила, что это было бы слишком большой честью для туземцев, если бы они стали бояться. Что касается ее, она готова выступить против толпы, вооруженная одним хлыстом.

— Это низшая раса, как ни говорите, — закончила девушка.

Леди Эльтон заявила со спокойной улыбкой, что в Мееруте по крайней мере нечего бояться, так как здесь много английских солдат. Разговор перешел на другое, но Тому пришлось вспомнить о нем.