Сандра Мертон - Здравствуй, счастье

Они навалились на сыр с крекерами, вино, хрустящий хлеб и завершили трапезу фруктами и шоколадом. Потом Эдвард разлегся на своей половине одеяла, подпер рукой подбородок и посмотрел на Оливию. Уголки его рта растянулись в улыбке. - А теперь расскажите мне о себе, - предложил он.

Радость, которая еще несколько мгновений назад наполняла все ее существо, исчезла. Она почти забыла, зачем он привез ее сюда, и вот несколько простых слов вернули ее в мир реальности. "Расскажите мне о себе", - сказал он, а имел в виду - "расскажите мне о Риа".

- Особенно нечего рассказывать, - ответила Оливия, пожав плечами. - Вы уже знаете, что мы познакомились, когда мне было десять, а ей одиннадцать. Мы почти постоянно были вместе, мы дружили, действительно дружили, пока ее не отправили в пансион.

- А что было до этого?

- Я уже говорила, что не знала ее до...

- А что за девочкой были вы? - спросил он. - Тихоней, уткнувшейся носом в книгу? Она удивленно посмотрела на него.

- Откуда вы знаете?

- Просто угадал.

- Я любила читать все подряд, - вздохнув, подтвердила она. - Особенно мне нравились сказки. Но Риа...

- И куклы. Держу пари, вы обожали играть с ними.

Ее лицо озарилось улыбкой.

- Да, - подтвердила Оливия. - Обожала. Одну куклу я звала "Бетти". - Она села на колени перед камином и стала смотреть на огонь. - А Риа мало увлекалась куклами.

- Но ведь вы очень дружили, - тихо сказал он.

- Да, мы были неразлучны. - Она запнулась. - То есть вначале. А потом Риа отправилась в пансион... ) - А вы - нет?

- Конечно, нет. Так что не могу вам ничего сказать о том, чем занималась Риа, когда...

- Почему?

- Что "почему"? - переспросила она.

- Почему вы тоже не поступили в пансион? Разве вам не хотелось? Она рассмеялась.

- Ужасно хотелось. Все дети, которых я знала, поступили туда. Но это очень дорого. Моя тетушка не могла позволить себе такие расходы. Вот почему я повторяю, что не могу вам помочь выяснить что-нибудь о Риа. Наверное, в жизни Риа было много примечательных моментов, но я не...

- Вы чувствовали себя одинокой? Кроме пожилой тетки, вам не на кого было положиться. Что она собой представляла?

Оливия вздохнула, вспомнив свою "великую тетю Мириам". Той так и не удалось до конца осознать, какая ответственность на ней лежала, что значит воспитывать ребенка.

- Она была хорошая женщина, - искренне сказала Оливия, - и у нее было доброе сердце. Иначе я бы попала в приют.

- Но она не испытывала к вам особых нежности и любви, - мягко заметил Эдвард. Оливия покачала головой.

- Нет. Она не была похожа на маму, которую я потеряла. Ни в чем.

Девушка замолчала и, не отрываясь, смотрела на отблески огня. Потом откашлялась и добавила:

- Вы сами остались без отца. Так что не нужно вам рассказывать, что это такое.

- Да, я помню, как переживал тогда. Но мне повезло: я продолжал жить с матерью; она жутко обращалась со мной... - Эдвард замялся, - пока не появился Чарлз Райт.

- А он был.., был.., то есть он постоянно?.. - Оливия перевела дыхание. Для вашей матери, наверное, было ужасно потерять его, а потом вдруг узнать, что он.., он...

Она не могла сказать большего, пока Эдвард по-прежнему думал, что она была любовницей его отчима. У Оливии перехватило дыхание. И тут она почувствовала, что непременно должна заставить его поверить в ее слова.

- Эдвард, - начала она, - насчет Чарлза...

- У Райта было больное сердце, и мать знала об этом, - сказал он сдержанным тоном. - Что касается его проделок, то и тут она была в курсе. Просто она никогда не заводила об этом разговор и принимала все как есть.

- Она знала?..

Он поднялся и сунул руки в карманы.

- Раза два я пытался завести с ней разговор на эту тему, но безрезультатно. И мы с Райтом продолжали притворяться, будто никто ничего не знает, пока однажды я не наткнулся на вас с ним в ресторане.

- Эдвард, - Оливия поднялась во весь рост. - О том дне...

- Я не хочу об этом говорить, - отрезал он.

- Но мы же как-то говорили. Эдвард резко повернулся к ней.

- Вы хотите сказать, что не были одной из его девиц?

Его голос звучал категорично. Казалось бессмысленным что-либо объяснять ему, но Оливия мягко положила руку ему на плечо.

- Нет, - сказала она, - не была.

Он пристально посмотрел ей в глаза. Она встретила его взгляд прямо, не дрогнув, и попыталась понять, о чем он думает. Это оказалось невозможным. Минуты летели, и неожиданно он облегченно вздохнул.

- В это время года приятно побродить по берегу, - тихо сказал Эдвард. Пойдем?

Верил ли он ей? Может быть, именно от этого зависел ход их поисков Риа. Надо спросить его. Обязательно. Но ее сердце восставало против трезвых доводов разума. "Оставь все как есть", - говорила оно. Он помог ей надеть жакет, взял за руку и вывел из дома через задний ход.

На пляже было ветрено и пустынно. По песчаному берегу волнами разбросало серые валуны.

- Как здесь хорошо, - тихо сказала Оливия. Эдвард кивнул. Одной рукой он обнял ее за плечи и прижал к себе, чтобы согреть.

- Да, хорошо. Это лучшее из всех мест, которые я знаю.

"Лучшее из всех мест". Она нахмурилась. Зачем он говорит эти простые слова?

- Предполагалось, что я буду скрываться здесь летом, - улыбнулся Эдвард и крепче прижал ее. - Но оказалось, что мне не хочется закрывать дачный сезон осенью, и я наведываюсь сюда весь год, при каждом удобном случае.

- Тут чудесно, Эдвард. Домик, океан.., и эти валуны. Они удивительны и похожи на сказочных великанов.

Его рука скользнула к ее, и их пальцы сомкнулись.

- Это место с секретом, - сказал он, увлекая ее за собой.

Секрет же заключался в том, что в сплошной скалистой стене вдруг открывался проход, который вел в иной мир, где не было ветра и волн, а царили жаркое солнце и теплый белый песок - и Эдвард. Да, Эдвард, стоящий так близко, что достаточно было поднять руку, чтобы коснуться его, Эдвард, с лица которого вдруг сошла улыбка, когда встретились их взгляды. Его улыбка сменилась страстным выражением лица, заставившим девушку затрепетать.

- Тут.., тут чудесно, - сказала она, пытаясь разрядить обстановку.

- Да, - тихо ответил он, придвигаясь к ней, - чудесно.

Она вздрогнула, почувствовав, что пальцы Эдварда легко коснулись ее лица, провели по щеке, по мочке уха, по ее открытой шее.

- Эдвард, - прошептала Оливия.

- Тебе нравится, - тихо спросил он, поглаживая ее шею, - когда я дотрагиваюсь до тебя? Его голос становился все более глухим.

- Тебе нравится, правда? Твои глаза темнеют, как небо в полночь.

Он придвинулся к ней еще ближе. Медленно, глядя ей в глаза, снял с ее плеч жакет.

- И пульс начинает чаще биться вот здесь, - сказал он, - наклоняясь и целуя ее в шею. - Оливия, - прошептал Эдвард, - я ужасно тебя хочу, я просто болен тобой.

Она зажмурила глаза так, что ресницы коснулись щек.