Валентина Мельникова - Антик с гвоздикой

Не помогло и то, что через полчаса прибыли две пожарные команды из Завидова с самим князем и его приятелем во главе. Изместьевские поспели уже на пепелище, а когда подъехала графиня, то ее люди подсчитывали потери, которые едва не повергли Наталью в обморок.

- Поверьте, Наталья Кирилловна, - произнес над ее ухом князь, - я это дело так не оставлю. Клянусь, сегодня же сообщу обо всем исправнику и сам займусь расследованием.

- Спасибо, - сказала она тихо, - я вам благодарна... Но я ума не приложу, кто посмел решиться на такое злодейство? - Прижав пальцы к вискам, она всхлипнула. - Это дикость, варварство! Если мне решили досадить, зачем же убивать сторожей и эти невинные создания? - Она кивнула в сторону сваленных в кучу трупов телят. - Какой грех, тяжелейший грех!

В этот момент к ним приблизился староста Матурихи и замер в отдалении, не решаясь заявить о себе. В руках он мял войлочный колпак, который был прожжен в нескольких местах, так же как и армяк, и портки, грязные до невозможности. Борода у него была тоже порядком подпалена.

- Чего тебе, Андрон? - окликнул его князь, и Наталья удивилась тому, что князь знает ее старосту по имени. Хотя неудивительно. На пожаре он появился гораздо раньше ее и наверняка первым делом нашел старосту. Ей уже доложили, что Андрон сделал все возможное, чтобы отстоять телятники. Графиня не могла избавиться от чувства вины. Как всегда бывает в таких случаях, ей казалось, что окажись она здесь на час раньше, то столь страшной трагедии не случилось бы.

- Да вот, еще двоих нашли, - староста сделал шажок в сторону графини и махнул рукой в сторону пепелища. - Косточки только и остались, а черепа и впрямь проломлены, как у Васятки.

Тут графиня вспомнила, о чем ей уже успели сообщить. Чудом спасшийся Васятка был младшим сыном старосты, и поэтому она, как могла, поспешила утешить отца:

- Мы его спасем, непременно спасем, Андрон.

- А, - махнул он отрешенно рукой, - то дело господне... Но только дайте, барыня, приказ, мы тех злодеев из-под земли достанем. Я их самолично... - Староста потряс кулаками в воздухе, словно уже и впрямь вытряхивал душу из неизвестных убийц. - Я их... - Он прижал грязную ладонь к глазам и тотчас отвел ее, словно устыдился своих слез. - Мы этих губителей, барыня, всенепременно отыщем! Только слово скажите.

- Я своих людей во главе с Аркадием по всей округе разослал, - сказал быстро князь, - если эти твари не исчадие ада, то их обязательно отыщут. И все ж, - он повернулся к графине, - скажите, Наталья Кирилловна, кого вы подозреваете в первую очередь?

Всего час назад она бы ответила: "Вас!", но сейчас промолчала и лишь неопределенно пожала плечами. Кому она могла так сильно насолить, чтобы ей решились столь жестоко отомстить? Ничего путного в голову ей не приходило. Кроме князя, конечно, был еще Караваев, которому она изрядно досадила, заставив своих людей изменить русло Тимши. Но после первого приступа ярости и осуществления задуманного наказания она обрела способность рассуждать здраво и была готова даже пойти на уступки. В душе она понимала, что отомстила слишком жестоко, и даже немного жалела соседа. И ни в коей мере не могла представить, чтобы он отважился на подобную низость.

- Пожалуй, вам следует уехать домой, - опять прозвучал голос князя. Похоже, он взял ее под свою опеку, но она настолько устала, что уже не было никаких сил сопротивляться. Поэтому графиня безропотно прошла к коляске, которая находилась поблизости, только попросила привести ее Зарницу.

И коня князя, и ее лошадь привязали сзади к коляске, а сам Панюшев сел за кучера, правда, не на отведенное для возницы место, а рядом с ней на сиденье для пассажиров. Но и тут она не протестовала, впервые в жизни признав за другим человеком право заботиться о ней.

Страшное событие уже отступило в прошлое, но Наталья знала, что вернется сюда при свете дня. И тогда уже соберется с силами, чтобы во всеоружии встретить новый удар судьбы. А сейчас она расслабленно закрыла глаза и отдалась во власть мягких покачиваний коляски. У экипажа князя были хорошие рессоры, и графиня почти не ощущала кочек и колдобин лесной дороги, по которой ее везли домой в имение.

Уже почти рассвело, когда она открыла глаза и поняла, к собственному стыду, что ее голова покоится на плече у попутчика, а его тужурка укрывает ее спину.

- Простите! - сказала графиня поспешно и выпрямилась. Пригладив выбившиеся на висках волосы, она поняла, что коляска стоит без движения.

- В чем дело? - спросила Наталья, намеренно отвернувшись от князя. Ее крайне смущало его присутствие рядом, к тому же она наверняка сопела носом, уткнувшись лицом в его плечо. - Почему стоим?

- Туман, - сообщил односложно Григорий о том, что она и сама заметила. - Не видно ни зги. Боюсь заблудиться. - Он посмотрел на нее. - Как вы? Не замерзли?

- Немного, - призналась она. - Что вы хотите предпринять? Туман может простоять и два, и три часа...

- Пойду разведаю дорогу, - князь выглянул из коляски. - Кажется, мы сбились с пути.

Григорий Панюшев вновь посмотрел на графиню. Впервые его лицо было столь близко от нее, что Наталья ощущала его дыхание и тепло, которое исходило от его тела. Она едва сдерживала странную дрожь и панически боялась, что он возьмет ее за руку...

- Вы не побоитесь остаться одна? - спросил он тихо и вправду взял ее за руку, отчего сердце Натальи внезапно ухнуло в пятки, а в горле пересохло, хотя влаги вокруг было предостаточно.

- Нет, - сказала она и решительно добавила: - Идите уже! Не стоит терять время!

- Да, да, - быстро сказал князь и, как ей показалось, с сожалением отпустил ее руку. - Я скоро, если что, кричите меня! Мне так будет легче вернуться к коляске.

Он спрыгнул на землю. Мгновение постоял, вглядываясь в густое, словно молочный кисель, марево, затем обернулся к ней и ободряюще улыбнулся.

- Я скоро, - повторил он и мгновенно исчез в тумане.

Лошадь, запряженная в коляску, тоскливо заржала ему вслед и переступила ногами, словно намеревалась отправиться за ним. Ей вторили лошади, привязанные сзади. Наталья перехватила лежащие рядом вожжи и натянула их, удерживая лошадь на месте. Это привычное действие окончательно привело ее в чувство. Она наконец ощутила себя в реальном мире. И хотя он был ограничен маленьким пространством внутри коляски, графиня вновь осознала, что она полна сил и в состоянии справиться с любыми неприятностями.

В отличие от большинства людей Наталья не боялась одиночества. И то, что она оказалась отрезанной от всего остального света плотной пеленой тумана, отнюдь не испугало ее. Просто она получила возможность отвлечься от всего земного, от всего суетного и подумать впервые за много лет о самой себе.

Она ни на что не надеялась, ничего не ждала от этой поездки наедине с князем. Слишком многое разделяло их, и не только эта нелепая ссора по поводу дороги. Существовала некая преграда в ее душе, которая не позволяла Наталье видеть в нем молодого и привлекательного мужчину, явно симпатизировавшего ей. Графиня старалась изгнать из своего сердца любой намек на ответные чувства.