Джиллиан Карр - Из жизни звезд

Огненные завитки волос Аны просвечивали сквозь серебристый тюль и ажурные кружева, пока Ангелина медленно натягивала свадебное платье.

— Великолепно, моя дорогая! Просто великолепно! — Ангелина отступила на шаг, чтобы полюбоваться своим произведением. Это была худая, как палка, женщина, пользующаяся в мире кино высокой репутацией еще с сороковых годов. На камине стояли два Оскара, которыми было отмечено ее мастерство. Ангелина Варгас одела больше голливудских звезд, чем кто-либо другой, исключая лишь Эдит Хед.

— Немного подобрать здесь — и все в порядке. Не шевелись, дитя мое! Стой спокойно, иначе я уколю тебя булавкой. Или ты хочешь видеть следы высохшей крови на свадебном платье? Знаешь, ты такая же непоседливая, как Кэтрин Хэпберн, в те времена, когда мы делали «Филадельфийскую историю».

Глядя в зеркало, Ана скорчила Луизе рожу.

— Я пытаюсь рассмотреть спину, Ангелина.

— Ты рассмотришь спину, когда я тебе скажу. Вот, теперь смотри. Иди и смотри.

Ана с удовлетворением изучала эффектное платье из серебристого тюля. Ангелина превзошла самое себя. Пышные рукава, сколотые на плече атласными розетками и жемчужными звездочками, подчеркивали плотно обтянутую тонкую талию Аны.

Поскольку свадьба была назначена на четвертое июля, Ана и Джон решили, что должны преобладать красные, белые и голубые тона. Подружки невесты должны быть в голубом и нести букеты красных роз, фиалок и белых лилий.

Туалет Аны должен быть серебристых тонов, а ее букет состоять из чайных и белоснежных роз и украшен атласными красными и голубыми лентами.

«Вот и начинает все осуществляться, — взволнованно подумала она. — Это должно выглядеть очень эффектно. А платье будет гвоздем представления».

— Я кажусь в нем такой тонкой, — произнесла наконец Ана, не в силах оторваться от зеркала. — Ангелина, ты просто гений!

— Ты похожа на тростинку, — вмешалась Луиза. — Тростинку с грудями, — с завистью добавила она, глядя на декольте, которое было настолько глубоким, насколько, по мнению Ангелины, это приличествовало потенциальной Первой леди. — Я думаю, что у Джона Фаррелла захватит дух, когда он увидит тебя в этом наряде.

Возбужденная и счастливая, Ана поворачивалась и кружилась перед зеркалами. Восхитительно! Идеально! Более того: это было платье ее мечты!

— Ангелина, огромное спасибо тебе. Я в восторге!

— Вполне понятно. Ну а теперь, что мы будем делать с головой?

Пока Ангелина экспериментировала с фатой, кружевами и лентами, а Луиза примеряла свой шелковый наряд подружки невесты, Ана предавалась радостным мечтам о предстоящих месяцах. Ничто более не могло омрачить ее счастье. До свадьбы она должна была лишь принять участие в съемках на Мауи, да в заседании соучредителей фонда помощи жертвам СПИДа. У Арни был сценарий фильма, в котором он горел желанием видеть Ану; он клялся, что его готов ставить Сидни Поллок, но съемки начнутся лишь в конце лета, так что она была совершенно свободна.

Совершенно свободна.

Именно так ощущала себя Ана сейчас, когда Эрик ушел с ее дороги, уехал из страны, и, как она надеялась, надолго. Она счастливо улыбалась, думая о том, как умненько она использовала Арни для того, чтобы отделаться от Эрика. Так что, прощай, Эрик, коли клюнул на приманку! От него не было ни слуху, ни духу с тех пор, как Арни сделал ему предложение от имени продюсера из Осло.

Слава Богу, Арни относился к людям, которые коллекционируют услуги, как некоторые мужчины журналы «Плейбой». Продюсер был его должником и вынужден был с чертыханиями согласиться дать маленькую роль в политической драме безвестному честолюбцу по имени Эрик Ганн.

Должно быть, Эрик решил, что о нем вспомнил сказочный волшебник, размышляла Ана, примеряя инкрустированную жемчугом диадему. Как она и предполагала, его маленькое жадное «я» было для него важнее, чем месть. Она молила Бога лишь о том, чтобы съемки длились не четыре месяца, как планировалось, а гораздо дольше, и чтобы его игра оказалась сносной. Может, тогда он оставит ее в покое. А, может, он осядет в Европе и увязнет в своих наркотиках настолько, что забудет о ней.

«Хоть бы он упал с Матерхорна, — думала Ана, ненавидящими глазами глядя в зеркало. — Или утонул в Ла-Манше… Или хватил избыточную дозу на Плас Пигаль».

— Ты опоздаешь на встречу с Арни, — прервала ее размышления Луиза. Она постучала по часам. — Может, мне позвонить в Поло Лаундж и отменить встречу?

— Черт побери! Ангелина, у меня голова идет кругом, я не знаю, что выбрать. Ты сама сообщи Арни, что я еду. Пусть он закажет для меня как обычно.

Через некоторое время Ана была в вестибюле отеля «Беверли Хиллз». Волосы развевались у нее за спиной, когда она пробиралась через лабиринт столов и зеленых стульев к кабине, где Арни разговаривал по телефону.

Едва она села, Карлос положил ей розовую салфетку на колени и поставил перед ней салат.

— Минеральной воды, мисс Кейтс? — спросил он.

— Бокал вина, Карлос… Благодарю. — Ана взяла сценарий, который Арни пододвинул к ней, продолжая говорить по телефону. Она стала перелистывать его.

— Выглядит заманчиво. Ты уверен, что Сидни возьмется?

— Чернила еще не высохли, но договор уж есть, девочка, и ты можешь грести к этому берегу. — Арни вгрызался в грудку жареного цыпленка. Проглотив кусок, он вытер рот салфеткой изящно и старательно, словно дебютант. — Это твоя роль, Ана. Если ты хочешь снова получить Оскара, за эту роль ты его получишь.

Ана пообещала, что прочитает сценарий в самолете.

— Мне надо завтра в полдень быть в Нью-Йорке, а затем я лечу в Род-Айленд, где проведу выходные с семьей Джона. Когда нужно дать ответ? И кто будет в главной мужской роли?

Арни наклонился вперед, его загорелое бритое лицо едва не коснулось букета живых цветов в центре стола.

— В главной мужской роли? Ты хочешь знать, кто будет в главной мужской роли? Хорошо, душа моя, вот тебе на десерт. Кев-вин-н Кос-стнер-р, — медленно произнес он.

Ана улыбнулась.

— Хорошо, хорошо, я же сказала, что прочитаю сценарий. И, может быть, проштудирую его сегодня вечером, еще до самолета.

Удовлетворенный Арни дождался, пока Ана доела салат, затем перешел к новой теме.

— А ты хочешь услышать неприятные вести?

— Я никогда не хочу слышать неприятные вести. — Ана вдруг увидела, как палец Арни нервно ткнулся в переносицу, и почувствовала спазм в желудке. — В чем дело, Арни?

— Твой приятель, которого я спровадил сниматься в картине Беттендорфа, провалился.

— Что ты имеешь в виду?

— Тут такая история. Беттендорф жаждет теперь выпороть меня по заднице. Твой приятель оказался в день съемок то ли пьяный, то ли очумевший от наркотиков. Беттендорф прогнал его несколько недель назад… Я слышал, что он не сгодился даже для роли собаки в рекламном ролике о собачьей пище.