Джиллиан Карр - Из жизни звезд

— Я так понимаю, — медленно произнесла Ана, внимательно глядя ему в лицо, — это означает, что назначенное на четвертое июля событие должно состояться… это верно?

— Лишь в том случае, если ты обещаешь повторить зажигательную игру, в которую мы недавно играли.

— Сенатор, я полагаю, что этот вопрос может быть решен. Вы хотите повторить все накоротке? — спросила Ана, бросая на него лукавый взгляд.

— Нет, по самой полной программе.

Ана вскочила с колен Джона и потащила его к пуховой кровати.

Лимузин Максин Гудмен пробрался сквозь толпу репортеров, собравшихся при въезде в Халеакала, и после предъявления документов — на территорию курорта. Репортеры были в ярости.

Максин нашла Еву Хэмел возле главного бассейна. Несмотря на ослепительное солнце, Ева казалась холодной, как айсберг. Теплый воздух был напоен запахом ананасов. Еву окружали высокие пальмы, словно часовые, заменившие погибших телохранителей.

Максин позавидовала купальному костюму Евы. Ей было жарко и душно в дорожном наряде, но она не хотела тратить время на переодевание. Максин приехала на курорт прямо из полицейского участка с новостями.

— Мы надеемся, что Билли Шиэрз не удастся избежать экстрадиции и его передадут в наш штат. Ему предъявлено обвинение в двух убийствах, в трех попытках нападения с целью убийства. Он также обвиняется во взломе и проникновении в помещение, в изнасиловании, в предумышленном применении огнестрельного оружия.

Максин отложила бумаги с обвинением и посмотрела на Еву.

— Здесь преследование человека не является таким серьезным преступлением, как в Калифорнии. Но даже если его признают невменяемым по причине безумия, ему все равно придется надолго распрощаться со свободой.

Слушая Максин, Ева наблюдала за высоким светловолосым мужчиной в черных плавках, который играл в бадминтон с мальчиком. Кто-то сказал ей, что это сын Тери. Что касается мужчины, то она не знала о нем ничего.

— Похоже, что ножницы Билли Шиэрза будут зачехлены навсегда, — заметила Ева и вздохнула. — А свое настоящее имя он не сказал? Хотя это не имеет особого значения.

— Уильям Кендрикс. Возраст — 23 года. Первый конфликт с законом произошел в пятнадцать лет. Когда мы узнали его настоящее имя и навели справки, выяснилось, почему о нем ничего не было слышно в промежутке между двумя убийствами: в это время он был в тюрьме.

— Как вы и полагали, — сказала Ева. Она подняла стакан сока ананаса и гуавы, но пить не стала.

— Он отбывал пятилетнее наказание за злостную порчу имущества, был выпущен досрочно за хорошее поведение, затем нарушил слово и исчез. Именно в это время он начал преследовать Бобби Сью Гриффин.

Воцарилась тишина, нарушаемая лишь плеском волн.

— Как жалко Свенсона, — тихо сказала Ева. — Бедная жена, трое детишек — он о них только и говорил… Все мечтал когда-нибудь привезти сюда жену. Вот она, судьба человеческая. Мой ребенок спасен, а чей-то муж и отец погиб. — Ева отвернулась и стала смотреть вдаль. К глазам ее подступили слезы.

Максин положила ей руку на плечо.

— Он был отличный человек. Но он знал об опасностях, которые его подстерегают. В таком деле рискуешь ежедневно, — она перешла на деловой профессиональный тон. — Тело Свенсона будет отправлено домой сегодня вечером. Я надеюсь покончить со всеми бумажными делами и вернуться в Нью-Йорк к его похоронам. Дин Эверетт, Том Свенсон… — она устало потерла виски. — Не могу поверить, что их нет, — призналась она. — С ума можно сойти! — Максин подняла голову, вздохнула и внимательно посмотрела на Еву. — Ну а вы как себя чувствуете?

— Держусь изо всех сил… Как вам нравится моя новая внешность? — Ева дотронулась до обкромсанных волос и изобразила подобие улыбки. — Слава Богу, парикмахеру Моники удалось как-то облагородить прическу, которую сотворил мне Билли Шиэрз. Не знаю, правда, понравится ли клиентам Эсте Лаудер. — Она пожала плечами. — Придется воспользоваться париком, если к тому времени волосы не отрастут.

— Ева! — янтарные глаза Максин смотрела на нее серьезно и даже требовательно. — Как вы на самом деле себя чувствуете?

— Время излечит любую травму… Я рада, что осталась жива, — она поставила стакан на маленький столик. — Вы знаете, Максин, ваши наставления спасли мне жизнь. Я буду благодарна вам до конца дней своих.

— Моя заслуга в этом невелика. Просто вы сами были умницей, не потеряли голову.

— Всякий раз, когда отчаяние, казалось, вот-вот возьмет верх надо мной, я напоминала себе то, что вы говорили.

— Теперь надо уповать на время, которое излечивает.

Максин что-то черкнула на обороте своей визитной карточки.

— Ева, вот номер телефона в Нью-Йорке организации помощи пострадавшим. Возможно, вы захотите связаться с ними, когда вернетесь домой. Люди, сами прошедшие через испытание, легче находят общий язык.

В этот момент в воздухе просвистел волан и плюхнулся в запотевший стакан с соком. Холодные брызги окатили ноги Евы, и она ахнула от неожиданности.

— Простите! — знаками показал находящийся в бассейне мужчина, затем рассмеялся и крикнул: — Простите пожалуйста! — он вышел из воды и подошел к шезлонгу Евы.

— Мы, кажется, несколько увлеклись.

Ева полотенцем промокала капли сока на ногах.

— Ничего страшного, — она задумчиво посмотрела на Максин, которая убирала бумаги в сумку. — Это не самая сложная ситуация, в которые я попадаю в последнюю неделю.

— Я слыхал об этом, — серьезно сказал мужчина. В его внимательных глазах читалось сочувствие. И еще, пожалуй, затаенная тоска. Но она тут же исчезла, когда он протянул руку и представился:

— Я Эндрю Леонетти, старинный друг Тери Метьюз.

Ева представила ему Максин, но та, сославшись на необходимость встречи с Моникой Д’Арси, оставила их, добавив, что будет держать с Евой связь.

Ева положила солнцезащитные очки в сумку и аккуратно свернула прямоугольником влажное полотенце. Эндрю Леонетти посмотрел, как мальчик нырнул с вышки и сказал:

— Вам выпало суровое испытание, мисс Хэмел. Не каждый способен выдержать его и не потерять голову.

Как ни странно, Ева восприняла слова незнакомца без малейшего раздражения — они были сказаны негромко и очень проникновенно. Пронаблюдав за тем, как мальчик лихо прыгнул с вышки, сделав сальто в воздухе, она медленно сказала:

— Видно, мне суждено жить долго. Я веду свой род от скандинавов… И потом, — неожиданно добавила она, — я беременна и все время думала о ребенке, о том, чтобы с ним ничего не случилось.

Почему она сообщила незнакомцу такую интимную подробность? Было что-то располагающее в этом высоком светловолосом мужчине, который присматривал за мальчиком Тери. Слова вырвались у Евы совершенно непроизвольно.