Виктория Ростокина - Принцессы на обочине: Езда без правил

«Деньги уж больно хорошие», — доказывал Андрей правильность образа своей жизни, вваливаясь на рассвете в квартиру и, еле передвигая ноги, волочась к кровати.

Разгрузка одного вагона стоила восемь рублей на человека и по времени занимала примерно часа два. Таким образом, шестью бригадами обслуживался целый состав. В основном приходилось перетаскивать на плечах семидесятикилограммовые мешки с мукой и сахаром, реже попадались ящики с минеральной водой, совсем редко — яблоки. А один раз Андрей присвоил себе пару килограммов экзотических фруктов — гранатов и хурмы — и принес этот трофей Наташе. Подобное расхищение государственного имущества не приветствовалось бригадиром, но и не запрещалось вовсе, разумеется, в разумных пределах.

Андрей сразу осознал, что профессия грузчика — тяжкий труд. Кто-то из рабочих подсчитывал, сколько же каждый член бригады взваливал на себя за ночь. Оказалось — больше десятка тонн.

После первой разгрузки все тело Андрея нестерпимо болело, сводило мышцы, на руках взбухли вены. Наташе даже пришлось одалживать у тети Клавы листки лечебных растений, чтобы облегчить страдания юноши. Нельзя сказать, что Андрей был физически слаб, просто он никогда прежде не испытывал таких нагрузок.

Но постепенно парень стал привыкать к неимоверным нагрузкам, его бицепсы окрепли и округлились. Бригадир был очень доволен новым «приобретением», постоянно ставил Андрея в пример другим рабочим. Юноша действительно трудился как окаянный. В своем старании он дошел до того, что не прерывался перекурить. А перекур для здоровенных мужиков, «ветеранов» железнодорожной станции, был схож со своеобразным ритуалом. Зажав в зубах папиросы, они сидели на платформе, рассказывали пошлые анекдоты и делились достижениями на любовном фронте. В минуты отдыха «ветераны» смотрели на Андрея, словно на умалишенного, и крутили пальцами у висков — темп, заданный парнишкой, казался им просто фантастическим.

Однажды произошел забавный случай. Когда из Воронежа пришел товарняк и грузчики открыли двери первого вагона, удивлению их не было предела: внутри на покрытом соломой полу лежали лишь несколько помятых банок с рыбными консервами. Та же картина открывалась взорам и в остальных вагонах. Оказалось, что поезд просто-напросто обчистили за несколько минут, пока он стоял на семафоре. Вся областная милиция была поставлена на ноги, но найти шайку воришек, которым зачем-то понадобилось несметное количество консервов, так и не смогла. А в ту ночь бригада как никогда рано возвращалась домой без выручки. Больше всех переживал по этому поводу бригадир. Он боялся, что жена заподозрит в его неожиданном появлении неладное и подумает, что все предыдущие ночи он провел в компании любовницы, а работа на станции была только отговоркой.

Наташа и Андрей почти не виделись. Лишь в воскресенье они были предоставлены друг другу, но Андрей предпочитал целый день отсыпаться. Наташа тихо лежала рядышком, боясь разбудить, и просто смотрела на него. Она жалела Андрюшу, хотя и сама изматывалась.

В финансовом отношении жить молодая пара стала гораздо лучше, чем прежде. Ребята не купались в богатстве, но иногда могли позволить себе какое-нибудь баловство. Например, купить что-нибудь вкусненькое на ужин. На День Конституции Андрей подарил Наташе импортные зимние сапожки, приобретенные им на улице у цыганки. А однажды он угостил Антона в институтской столовой, взял ему чай с пирожками, чем необычайно поразил товарища.

Но перенапряжение, на которое добровольно обрек он себя, не могло не сказаться. Он начал отставать по всем предметам, завалил семинары по географии и истории, получил первую двойку на английском. Он хотел бы учиться лучше, но не мог. Все силы уходили на утреннюю уборку улиц и ночную разгрузку вагонов. Парня часто мучили головокружения, иногда из носа текла кровь, под глазами появились синюшные, болезненные мешки. И когда до спасительных ноябрьских праздников оставалось несколько дней, Андрей почувствовал — все… Выдохся…

Андрей очнулся от того, что кто-то теребил его плечо. При этом Багин чуть было не рухнул под стол. Как ему не хотелось просыпаться, расставаться со сладкой дремой! Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы разлепить глаза.

— Старик, ты чего? — смеялся Антон. Это он разбудил Андрея. — Занятия-то давно закончились.

— Какие занятия? — Багин все еще находился между сном и реальностью.

— Ну ты даешь! — хохотнул Антон. — Поделись, чем прошлой ночью занимался?

Андрей уже почти хотел пожаловаться другу на жизнь, рассказать, как по ночам он разгружает вагоны, но вовремя спохватился.

— Сморило что-то… — зевнув, ответил он. — Сам не знаю почему…

— Бывает. — Антон подсел рядышком. — Тем более что половина нашей группы дремала. Я и сам боролся со сном. А что еще делать? Выслушивать этого идиота? Да он и сам не знает, о чем трепется.

Парень имел в виду преподавателя литературы, действительно на редкость занудливого человека, который иной раз умудрялся так закрутить фразу, что и сам потом не мог выпутаться из причастных и деепричастных оборотов. Конечно, Андрей сильно лукавил, когда писал в неотправленном отцу письме, что здесь учат здорово.

— Что у нас сейчас? — Андрей понемногу начинал приходить в себя.

— Советское право, — Антон скривил недовольную гримассу. — Семинар, насколько я помню. Давай прогуляем.

— Давай, — с радостью согласился Андрей. — Тем более, что я совсем не готов, даже учебник не открывал.

— Поехали кататься, — предложил Антон. — Музычку включим, как рубанем под сто двадцать! За город, на дачу. А может, и девочек по дороге подхватим. Я мясо купил, шашлычки пожарим, повеселимся. Сколько можно грызть гранит науки? Каждый человек имеет право на заслуженный отдых. Решайся, старик. Поехали, заодно тебе об одном дельце расскажу. Мне твоя помощь нужна. — Лицо Антона вдруг помрачнело.

— Что-то случилось? — тихо спросил Андрей.

— Здесь не место для доверительных бесед, — Антон понизил голос до шепота. — Но знай, я на тебя надеюсь.

В этот момент в аудиторию вошла Лена. Она забыла на столе книгу. Увидев ребят, девушка сразу же отвела глаза в сторону и, потоптавшись в нерешительности на месте, быстро зашагала прочь.

— Чухонка… — сквозь зубы прошипел Антон.

Андрей уже давно догадывался, что дешевая, поношенная одежда, некрасивая внешность и стремление хорошо учиться не могли стать причиной объявленного Лене бойкота. Заговору молчания были какие-то другие, неизвестные причины. Но о них Андрей пока что боялся спрашивать.

Антон оказался опытным водителем. Он лихо лавировал в плотном ряду машин, обгонял тихоходный транспорт и бессовестно подрезал зазевавшихся «чайников». Совершая подобные дорожные пакости, парень самодовольно улыбался и вдавливал до упора педаль газа.