Ольга Тартынская - Такое кино

— А давайте сейчас пойдем погуляем или выпьем кофе где-нибудь?

Тимофей удивленно воззрился на нее, будто она предложила невесть какую непристойность. Ну и что же он молчит? Аня все на свете прокляла, но не подала виду, что волнуется, деловито роясь в сумке и озабоченно глядя по сторонам, словно боялась что-то забыть.

— Так что же? — не выдержала она пытки молчанием.

— Да, пойдем гулять… — растерянно ответил Тим и открыл перед ней дверь костюмвагена.

Мордвинова решила не говорить Ане, что пригласила на свой юбилей Артема. Скорее всего, он не придет, а ей не хочется схлопотать от дочери за самодеятельность. Вчера Аня вернулась поздно и сразу нырнула в душ, потом легла спать, отказавшись от ужина.

Женя зареклась готовить после смены. Сама не выдерживала и наедалась на ночь, а Аня, которой неплохо было бы чуть-чуть поднабрать килограммов, чаще всего не ужинала, перехватив что-нибудь в городе.

Природа, слава Богу, была к Жене благосклонна, наградив ее спортивной, подтянутой фигурой. Однако с каждым годом становится все труднее поддерживать форму. Приходится себя ограничивать в еде, так или иначе соблюдать какую-никакую диету. Да и для сердца и сосудов это здоровее. Каждое утро Женя делала двадцатиминутную разминку и принимала холодный душ. Все чаще приходилось прибегать к косметике, к разным омолаживающим средствам. Кто бы знал, какой это труд быть женщиной, да еще в ее, Мордвиновой, возрасте! Вот уж воистину: «Быть женщиной — великий шаг, сводить с ума — геройство».

А попробуйте сразить молодого поклонника, который не видел вас десять лет! Для него эти годы — время мужания и становления, а для вас — старения и угасания. Ах, не будем о грустном. Ведь такое изумительное платье ждет своего часа! А какие туфли, украшения. А белье!..

Женя вспомнила о замысле и похолодела на миг. «Неужели решусь?» — уже привычно подумала она, раздвигая кресло, чтобы проверить, можно ли еще на нем спать. Вот-вот приедет Сашка, его надо встретить во всеоружии. Но платье это для юбилея, что теперь-то надеть? Чтобы по-домашнему, не специально и в то же время нарядно и к лицу?

Еще мужчину надо покормить и не так, как едят две женщины, которые перманентно худеют. Ох, забота! Отвыкла я от присутствия в доме мужчины. Как же это хлопотно, однако. Постелить свежее красивое белье. Накормить вкусно и необычно. Понравиться, то есть приодеться так, чтобы услаждать взор. Занять беседой, чтобы не скучал. Разве что не сплясать. А то и сплясать, если для дела понадобится! Да, давненько в нашем доме не было мужчин…

Женя присела на краешек кресла и задумалась. Приезжает гость, а я воспринимаю это как тягостную повинность. Наверное, это первые признаки старости. Но-но, вот только не плакать!

Последние дни, занятые работой и подготовкой к юбилею, отвлекли Мордвинову от печальных мыслей о старости и одиночестве. Теперь же, стоило немного освободить голову, они опять подступили и с прежней силой взялись терзать.

Однако некогда предаваться печали, завтра нужно выглядеть сногсшибательно! Да уже и теперь: Сашка уже в Москве, где-то на Кольцевой. Женя метнулась к шкафу, быстро перебрала привычные джинсы, брюки, шаровары, всякие штаны, которые она обычно предпочитала юбкам. Да и есть ли у нее юбки?

Она захлопнула шкаф и отправилась в Анину комнату. Дочь тоже для работы предпочитала штаны, но в ее домашней костюмерной на вешалах можно было найти все что угодно: самые замысловатые кофточки, роскошные юбки в разных стилях, платья, шарфики и много всего. Размерчики, конечно, небольшие, но в юбку-то, наверное, можно будет влезть.

Аня часто подрабатывала на рекламных роликах в качестве художника по костюмам, а еще иногда сдавала костюмы в прокат. Поэтому почти никогда ничего не выбрасывала, только собирала про запас. Порой могли пригодиться самые неожиданные вещи. В ее домашней костюмерной были не только тряпки, но и зонты, сумки, головные уборы от какой-нибудь повязки до цилиндра.

Передвигая плечики по кронштейну, Женя внимательно разглядывала вещицы. Вот то, что надо! Пышная синяя юбка каскадом, украшенная оборками и тесьмой. Не вычурно, все в меру. А наверх у меня есть голубая маечка (по-домашнему!). На шею любимое ожерелье из бирюзы, на лицо — легкий макияж.

Она еще успела засунуть в духовку мясо по-французски, только с курицей: слоями мелкие кусочки курицы с картошкой и луком под майонезом и сыром. Как раз будет горячая еда к появлению гостя.

Конечно же, он застрял в пробке на Третьем кольце. Женя устала от напряженного ожидания, мясо уже сготовилось и теряло температуру в остывающей духовке. Зазвонил телефон, и Мордвинова вздрогнула, так напряжены были нервы.

— Мам, посмотри в моей комнате, там или нет дроновская рубашка в полосочку? Мне кажется, я ее дома оставила.

Женя кинулась искать, но рубашки нигде не было.

— Нет, Ань, не нахожу…

— А! Все, нашли, извини, мам, — Аня отключилась.

Почти сразу раздалась трель домофона. Мордвинова схватилась за сердце, но в трубку спросила спокойно:

— Да?

— Это Александр, — ответила трубка.

Женя нажала на кнопку, присовокупив:

— Четвертый этаж.

Руки ее дрожали, когда она клала трубку на место. Сашка поднимался на лифте. Женя отомкнула замок и слегка приоткрыла дверь. Последний взгляд на себя в зеркало, поправить прическу…

— Ну, здравствуй, это я! — на пороге вырос долговязый мужчина с едва уловимыми чертами сходства с прежним Сашкой.

— Здравствуй! — улыбнулась Женя и пригласила гостя войти.

Сашка положил на пол в прихожей спортивную сумку.

— Ну, дай я посмотрю на тебя! — И он уставился своими прежними серыми глазами, в которых когда-то Женя читала обожание. — Совсем не изменилась. Вот только прическа…

— А ты изменился, — задумчиво произнесла Мордвинова.

— Постарел?

Женя пожала плечами, разглядывая приятеля. Да, буйная рыжая шевелюра сменилась короткой стрижкой и глубокими залысинами, когда-то пухлые губы сделались тоньше, выступили скулы, подбородок затвердел. Однако эти перемены делали облик Сашки мужественнее и привлекательней.

— Сколько тебе сейчас? — спросила она у этого малознакомого мужчины, по-прежнему изучающего ее улыбчивым взглядом.

— Тридцать пять.

— Женат?

— Жена и двое детей.

— Ну, проходи, что ж мы стоим? — спохватилась Женя и взялась за его сумку.

И пока Сашка устраивался, принимал душ, Мордвинова сидела на кухне, схватившись за голову, и отчаянно ругала себя за легкомыслие. Что делает этот чужой человек в моей квартире? И что теперь мне с ним делать? Три дня! Женат. Двое детей. Ох, дура ты, Женька, дура!

Мясо по-французски безнадежно остыло, когда Сашка наконец уселся за столом, чисто выбритый, благоухающий парфюмом. Женя заправила салат из свежих овощей оливковым маслом, разогрела в микроволновке еду, поставила тарелку перед Сашкой. Себе тоже немного положила: с утра не ела от волнения.