Ольга Тартынская - Такое кино

— Четвертом, — рассеянно отвечала Аня, думая о своем.

— А квартира?

— Двадцать первая, — сказала она и поняла, что выдала целиком свой адрес.

— Счастливое число, — произнес Артем как ни в чем не бывало.

Аня повернулась к нему и внимательно всмотрелась в лицо, вернее, в убедительный мужской профиль. Тревожное чувство не покидало ее. Вдыхая дым любимых сигарет, она пыталась понять причины тревоги.

Наверное, такое случается, когда мы сталкиваемся с непонятными явлениями. Защитная реакция. Так, на всякий случай. Этот мужчина мне непонятен, он не укладывается в известные типажи, поэтому тревожно. И… интересно. Интригует, как любая загадка.

— Итак, княжна, это ваше основное занятие? — Артем выехал на Третье кольцо и свободнее вздохнул. Там машин было пруд пруди, но движение не останавливалось.

— Вы имеете в виду кино? — не поняла вопроса Аня.

— Костюмы, костюмерный департамент. Это ваше призвание?

В его голосе ей почудились ехидные нотки.

— Вообще-то я рисую! — неожиданно для себя она выдала свой секрет.

— Костюмы?

И опять ей почудилось, что он смеется. Аня рассердилась.

— Почему обязательно костюмы? Кино — это заработок. Ведь надо на что-то жить. Меня же никто не кормит!

— А что же муж?

— Я не замужем.

— Вот это удивительно! — ухмыльнулся Артем.

— Знаете! — вскипела Аня. — Я не собираюсь выходить замуж только для того, чтобы меня кто-то содержал! И вообще никогда, ни у кого, ничего не прошу.

Артем коротко взглянул на нее и улыбнулся:

— Ну да, «сами придут и все дадут». А в вас есть, есть что-то от ведьмы!

Аня не знала, как расценивать сказанное: как комплимент или как обидный выпад, однако в глубине души почувствовала себя польщенной…

— Вот и приехали, только где бы нам встать?..

Артем долго искал место парковки, которого возле ресторана почему-то не предполагалось. Пришлось заехать в соседний переулок и оставить машину там. «Господи, как здесь, в центре, люди выживают?» — мимоходом подумала Аня.

К вечеру сильно похолодало, дул ледяной ветер и пронизывал до костей. Пока они дошли до помпезного ресторана, занимавшего целый особняк, Аня изрядно промерзла. К тому же она не надела шапки, полагаясь на свою пышную шевелюру, и теперь раскаивалась. Впрочем, после неуюта и холода улицы внутренность ресторана, решенного в стилистике дорогого трактира конца 19 века, показалась на редкость заманчивой.

У входа их встретил натуральный половой в белой рубахе с черным фартуком и салфеткой на сгибе локтя.

— Добрый вечер. Прошу вас.

Он провел гостей на второй этаж, где стояли дубовые столы, накрытые крахмальными скатертями, где стены были отделаны темным деревом, а бар воскрешал в памяти что-то из Шмелева или, на худой конец, фильм «Трактир на Пятницкой». Натуральный трактирщик сидел за стойкой, перетирая стаканы, и следил за происходящим в зале.

Артема здесь знали, знали его вкусы, поэтому не задали ни одного вопроса, усадили за столик возле окна с видом на Храм Христа Спасителя и так же безмолвно подали меню. Аня с любопытством полистала пластиковые страницы, удивилась ценам, в разы превосходящим цены тех заведений, которые обычно посещала она. Выбор блюд тоже впечатлял, и это была преимущественно русская купеческая кухня. Артем подозвал «полового» и сделал заказ, не справляясь с пожеланиями спутницы.

— Уверен, вам все понравится, — пояснил он.

— Здесь можно курить? — спросила Аня.

Артем тотчас подозвал «полового» и велел принести пепельницу. Официант секунду колебался, но, ни слова не сказав, исполнил приказание.

— Итак, вы рисуете, — вернулся Артем к разговору, начатому в машине. — И что это?

Аня достала сигарету и закурила.

— Портреты, впечатления. Как сказать?.. — Она пожала плечами.

— Это надо видеть, да? — подхватил ее собеседник. — И можно будет посмотреть?

Аня не любила, когда на нее давили, она начинала сопротивляться.

— Да смотреть-то особенно нечего. Так, самодеятельность…

— И все же.

По счастью, принесли напитки и закуски, и они отвлеклись на еду. Потом подоспело все остальное. Салаты были вкуснющие, мясо волшебное. Они пили вино, которое тоже очень нравилось Ане, всегда всем спиртным напиткам предпочитавшей вино. В зале всего два столика были заняты, приглушенный свет создавал особую атмосферу интимного разговора, вино расслабляло после напряженного трудового дня. Аня решилась задать давно интересующий ее вопрос:

— А чем вы занимаетесь?

— В кино? Или вообще? — улыбнулся Артем, и в зеленых глазах его вновь вспыхнули странные огоньки.

— И то, и другое.

Вместо ответа Артем налил в бокалы вино и предложил:

— На брудершафт, чтобы больше не «выкать»!

Вот чего Аня терпеть не могла, так это всякие такие штуки, да еще с поцелуями! Она поспешно поднесла бокал ко рту, выпила и сказала:

— Согласна не «выкать»!

Артем, готовившийся пить брудершафт по полной форме, усмехнулся и тоже просто хлебнул вина.

— Так почему ты до сих пор не снимаешься? — задал Артем неожиданный вопрос.

— Я не актриса, — пожала плечами она. — Каждый должен заниматься своим делом.

Аня охмелела, а когда она изрядно напивалась, то почему-то начинала говорить с неизвестным акцентом. И теперь она медленно, как иностранка, стала объяснять Артему, что вовсе не собиралась никогда делаться актрисой. Это не для нее, а сегодняшний эпизод — лишь уступка режиссеру. Он молодой, это его первый фильм, который рождается мучительно, с трудом. Однако Леша — талантливый режиссер, это очевидно. Ему не все равно, какого качества будет фильм, во всем он добивается точности, подлинности. И требует того же от других, а прежде всего — профессионализма.

— А княжна, часом, не влюблена в молодого режиссера? — лукаво поинтересовался Артем, и глаза его засветились в полумраке.

«Как у вампира!» — подумалось вдруг Ане, не сразу осознавшей суть его вопроса.

— О нет, — протянула она. — Я просто хочу ему посильно помочь. Он молодец, старается. Леше очень трудно. Подобрать команду профессионалов очень трудно сейчас. Везде дилетанты, вот как я. Профессионалы дорого стоят, у них есть профсоюзы, у каскадеров там или у операторов. С ними приходится считаться. А непрофессионалам можно меньше платить, тем более гастарбайтерам. Вот мы и имеем, что имеем. Не кино, а одно дерьмо!

Артем рассмеялся:

— А тебя интересно послушать!

Они еще выпили, акцент Ани усилился.

— А самое отвратительное в этой истории знаешь что? — продолжила она свой спич. — Что кино стало продюсерским. А продюсеры кто?

— Кто? — азартно подхватил Артем.

— Те же дилетанты, а еще хуже — самолюбивая посредственность, упивающаяся своей «гениальностью»! У них же деньги, они власть! Везде суют свои носы, режиссеру ни шагу не дают ступить. А что ему, бедному, делать в таких условиях? Все-то они знают, во всем разбираются, прежде всего, в умении продать товар. И что мы в итоге имеем?