Кристина Додд - Настоящая леди

Она решила не раздражать его упрямством, но быть предельно краткой.

- Он дал мне денег. Это спасло нам жизнь. Он спас нам жизнь.

- И за это вы ему, конечно, благодарны?

Мэри сделала вид, что не замечает его иронии.

- Да. Благодарна.

- Так же, как и мне?

Мэри в изумлении выпрямилась, не опираясь больше на подушки.

- Вам?

- Ведь это я привез вас сюда. Если бы не я, вы по-прежнему жили бы в экономках в глуши Шотландии.

Мэри понизила голос, но это не уменьшило резкости ее тона.

- Если бы вы не держали меня в неведении относительно моего наследства, я бы могла остаться в Лондоне и получить деньги там, не приезжая в этот гадюшник.

- Да, но тогда бы вы не встретились с... Йеном. - В том, как он произнес это имя, звучала насмешка.

В ее глазах блеснул гнев, но она сдержалась и сказала вежливо:

- Какое вам дело до Йена? От него не больше вреда, чем от других моих родственников. По крайней мере, он не набросился на меня сразу.

Себастьян пренебрежительно отмахнулся.

- Это был их первый выпад, и он был направлен против меня.

- Против вас? - в негодовании вскинулась Мэри. - Тогда почему именно я чувствую себя оплеванной?

Откуда у этой женщины взялась такая властная сила, думал Себастьян, глядя на розовый бутон ее сжатых губ, на ее нежные щеки, на огромные сверкавшие гневом глаза. Представительной внешностью она не отличалась. Ее рост не имел к этому тоже никакого отношения. В тех редких случаях, когда он позволял ей оставаться на ногах, она едва достигала макушкой его плеча. По возрасту, хотя она и упорно называла себя старой девой, она была намного моложе его. Ее наивность порой вызывала у него смех. И при всем том врожденное достоинство прибавляло ей зрелости, так что теперь ее негодование казалось еще сильнее.

- Ваша родня, - сказал Себастьян, - стадо мерзких свиней.

Негодование превратилось у нее в бешенство.

- Значит, вы так и предполагали, что они непременно обойдутся со мной, как с какой-нибудь шлюхой?

- Я не знал наверное, какого от них ожидать приема, но ваши дяди всем известны своими грубыми шутками и жестокими проделками. Что и говорить, их манеры далеки от совершенства.

О да, кто-кто, а он мог это засвидетельствовать. Мэри бессильно опустилась на подушки. Голод и усталость быстро свели на нет краткую вспышку гнева.

- В какое осиное гнездо вы меня заманили, лорд Уитфилд.

Это правда. При виде ее сейчас, с закрытыми глазами, опущенными уголками рта и лихорадочным румянцем, его начала мучить совесть. Куда ей устоять против своей многоопытной в интригах родни? Он должен защитить ее.

- Прошу прощения, милорд.

Он обернулся.

За ним стояла Джилл с подносом.

- Я принесла немного еды для мисс Фэрчайлд, если ей будет угодно поужинать.

Голос ее звучал терпеливо, как будто она повторяла одно и то же много раз и никто ее не слушал.

- Очень хорошо.

Это было очень кстати. Как раз то, что ему нужно.

Он решительно взял поднос из рук Джилл.

- Я накормлю ее. Вы можете идти.

- Я вполне могу поесть сама, - сказала Мэри. - И Джилл, конечно, останется при мне.

- Да, я помогу ей, милорд. - Джилл снова храбро взялась за поднос.

Себастьян холодно улыбнулся, так, что Джилл побледнела. Это случалось всякий раз, когда он улыбался.

- Я останусь со своей невестой и накормлю ее, - в голосе его послышалась нотка раздражения.

- Но я уже вполне отдохнула после дороги, - запротестовала Мэри.

- Не успокоюсь, пока не буду полностью в этом уверен.

Себастьян спокойно опустил поднос прямо Мэри на колени и, развернув, встряхнул салфетку. Он начал было заправлять ее Мэри за декольте, но та, резким движением выхватив у него салфетку, расправила ее и постелила у себя на коленях, сдвинув поднос дальше.

Она управляла своим раздражением так же, как и он своими торговыми операциями. У нее было слишком много общего с миссис Бэггот. Не только опыт по прекращению приставания благородных гостей, но и подозрительность и настороженность.

В болезни у нее открылась и новая черта. По пути из Шотландии она несколько смягчилась. Стала беспомощной. Ребенок, нуждающийся в заботливом уходе. И кто-то должен был о ней позаботиться.

Леди Валери для этого не годилась. Ее стихией было совсем другое. Она могла свести с ума кого угодно. Она могла провести юношу сквозь причудливый лабиринт высшего общества, но дети... дети бежали от нее, крича от страха. Нет, тут леди Валери - не помощница. Себастьян знал, что если он хочет, чтобы Мэри не ударила в грязь лицом в Фэрчайлд-Мэнор, ему следует постараться, чтобы она благополучно дожила до того момента, когда от нее потребуется полное напряжение всех ее сил и возможностей.

К собственному удивлению, ему доставляло удовольствие ухаживать за ней.

Себастьян нахмурился, ощущение такой зависимости досаждало ему.

Может быть, стоит завести какое-нибудь домашнее животное. Он явно чувствовал в себе потребность заботиться о ком-то.

Мэри сняла с подноса серебряную крышку. Со своей обычной аккуратностью она положила великолепно отделанный предмет на столик у постели и взглянула на свой ужин. В маленьком глиняном горшочке был пудинг. Спальня наполнилась смешанным ароматом сливок, яиц и корицы.

Сев на постель рядом с ней, Себастьян потянулся за ложкой. Успев схватить ее раньше, Мэри сильно ударила его ложкой по пальцам и приступила к еде.

Она сломала золотистую корочку, и новая волна аппетитных запахов распространилась по комнате. Попробовав, Мэри зажмурилась от удовольствия. Себастьян следил, как она смаковала пудинг, как она проглотила его и он проскользнул в ее нежное горлышко. Ее пышная грудь всколыхнулась, когда она вздохнула. Розовый язычок слизнул с губы прилипшую крошку.

Себастьян воображал себе, как этот глоток придает ей силу, возвращает румянец ее коже и блеск волосам.

Он представлял себе, как, покончив с пудингом, она откинется на подушки и станет отдыхать, сытая и довольная, пока он не разденет ее и не доставит ей удовольствие другого рода. Удовольствие, которое насытит ее душу.

Почти что с изумлением он осознал, что просто не в силах не овладеть ею. Он понял, что всегда ее желал. Леди Валери это сразу заметила. В какой-то момент он действительно позволил другим соображениям взять верх. Но она принадлежит ему. Быть может, не навсегда, но хотя бы пока они здесь, в Фэрчайлд-Мэнор.

У Мэри снова появился аппетит. Она наслаждалась вкусом и запахом еды. Восхитительный аромат пудинга почти что одурманил ее, заставил забыть, что за ней наблюдают.

А он всегда наблюдал за ней, вызывая у нее чувство тревоги и неуверенности в себе. Но Мэри намеревалась раз и навсегда отучить его от этой привычки. В конце концов, он всего лишь мужчина. Леди Валери уверяла ее, что мужчины легко поддаются обучению.