Кристина Додд - Свеча в окне

К удивлению Уильяма, братья разразились хохотом, в котором слышались в различной степени ирония и веселье.

- О, вопрос об одобрении и не стоит. Что толку, если мы не одобрим этот брак? Раз Сора решила добиться вас, она добьется. Нам от нее не поздоровится, если мы станем вмешиваться.

- Тогда почему она не желает венчаться? - настаивал Уильям.

Ролло резко спросил:

- Почему вы так говорите, милорд?

- О, она пойдет под венец, но без охоты. Сора предпочла бы оставаться в тени, принимая скромные знаки моего внимания и находясь в зависимости от моей доброй воли.

Горечь слов Уильяма вырвалась наружу, и один за другим братья отвели глаза. Уход братьев от ответа поведал Уильяму больше, чем они того желали.

- Итак, вам известно, почему. Прошу вас, объясните мне эту загадку, ибо я страдаю от удара, нанесенного... моей гордости.

Юноши взглянули на Дадли, ожидая, что он скажет от их имени.

- Это наследие, полученное ею от нашего отца,- мягко произнес он.

- Что ты такое говоришь? - спросил Уильям.- Он ничего ей не оставил.

- Наш отец всех нас наделил каким-нибудь грехом, как злой волшебник при крещении.

Уильям пристально посмотрел на братьев. Они сидели уже не с небрежным изяществом, а ерзали, словно в скамье появились щепки. Дадли пояснил:

- Мы - мужчины, не обезображенные шрамами, прекрасные внешне. Но шрамы в наших душах оставил Теобальд.

Дадли прикоснулся к простому крестику, висевшему у него на шее, и это был первый признак нервозности, который отметил у него Уильям.

- Джон не пьет ни капли вина. Он страшится того чудовища, которое затаилось в душе каждого человека, и ждет, когда бдительность притупится, чтобы вырваться наружу. Ролло никогда не станет бить свою жену, как бы она того ни заслужила. Он питает отвращение к жестокости по отношению к женщинам. Что до меня, то что ж, я благодарен Господу за свое призвание, которое освобождает меня от семейных тягостей, ибо я испытываю острую боязнь оскорбить кого-нибудь словом или делом.

- А я? - с невинным порывом спросил Клэр. Дадли улыбнулся ему.

- Ты - совершенство.

Клэр по-прежнему смотрел на него снизу вверх и ждал, поэтому Дадли пояснил:

- Иногда мне кажется, что ты совсем чуточку робок. На глазах Клэра внезапно, словно летняя гроза, появились слезы.

- Ты и вправду считаешь, что он робок? - вмешался Уильям.- Я не замечал.

Улыбка на-лице мальчика появилась так же внезапно, как и слезы, и Дадли подмигнул Уильяму.

- Я понимаю,- серьезно заявил Уильям.- Неужели и у этого малыша есть какие-то шрамы?

Блэйз пропел ясным голоском:

- У меня есть ссадина на коленке и еще по одной ссадине на локтях, но мама говорит, что это не шрамы.

Пораженный Уильям уставился на него. Джон рассмеялся.

- Вы впервые услышали, как он заговорил?

- Да.

Взгляд его скользнул по горделиво и радостно застывшим лицам братьев.

- Он все понимает?

- И немножко говорит,- подтвердил Джон.- Но когда он говорит, то ведет себя дипломатично по отношению к нам, это точно. Наш отец боится Блэйза, а наша маленькая мачеха его защищает. Как хозяйка замка она из себя ничего не представляет, но как мать - она неистовая защитница.

Потерев руками глаза, Уильям произнес:

- Тогда скажите мне, в чем же ущербность Соры?

- Чувство ненужности.

Вспоминая о том, что рассказывала Мод о поведении Теобальда, Уильям понял слова Джона.

- Но и я не Бог весть что из себя представляю.

- Это ложная скромность, милорд. Вы очень богаты и являетесь единственным наследником великой фамилии. Вы самый великий воин Англии, и многие вами восхищаются.

- У меня вспыльчивый характер, я груб. и невоспитан, я не интересуюсь ни политикой, ни жизнью двора. Зимой я сижу перед жарким огнем, а летом скачу по лесам. Я люблю сражаться, охотиться и есть. Неужели я произвожу впечатление завидной пары для женщины?

- Вы производите впечатление простого человека.

Уильям пожал плечами в знак несогласия.

- Я лишь мужчина, причем мужчина, который едва ли поверит, что Сора борется с демонами в глубине своей души. Я не знаю более спокойной женщины.

- За исключением тех случаев, когда она выводит вас из себя,предположил Ролло.

- Есть такое,- согласился Уильям.- Она упряма, идет напролом.

- Решительная, разумная,- продолжил Джон.

- Любит покомандовать.

Клэр вложил в эти слова столько обиды, что все рассмеялись.

Дадли сложил руки на коленях и быстро произнес:

- В этой связи возникает один вопрос, который я в силу возложенных на меня обязательств должен обсудить с вами.

Ролло словно на пружине сорвался со своего места, да так, что пыль поднялась столбом.

- Пора идти!

Джон согласно поднялся.

- Засиделись. Мы получили большое удовольствие от разговора с вами, милорд.

Уильям в удивлении смотрел, как двое братьев понеслись к выходу.

- Трусы, вернитесь и сядьте,- позвал их Дадли.

Мужчины застыли в проеме ворот, скованные его требовательным голосом, но без желания возвращаться назад.

- Вы же понимаете, что об этом сказать надо. Вам будет стыдно, если вы не решитесь сейчас вмешаться в отношения между мужем и женой. Лорд Уильям простит нам наше вмешательство и отнесет его на счет заботы, которую пристало проявить братьям.

Всем видом демонстрируя свое нежелание, братья потащились обратно. Джон уселся на краешек скамьи, а Ролло стал позади него, переминаясь с ноги на ногу. Клэр уставился на братьев, удивляясь их скованности, а Блэйз засунул себе в рот целую пригоршню грязи и с явным удовольствием стал ее жевать.

- Нехорошо, парень. Встань-ка.

Блэйз встал, и Уильям оглядел его с ног до головы.

- Тебе сколько лет?

- Мне четыре года, сэр,- тут же ответил мальчонка.

- Зачем же ты ешь грязь?

- Потому что вкусно.

Уильям не рассмеялся. Сдержанный тон разговора доставлял ему удовольствие.

- Каждый юноша, достаточно взрослый для того, чтобы учиться верховой езде, считается уже слишком взрослым для того, чтобы есть грязь.

- Верховой езде?

Блэйз загорелся, а затем подозрительно спросил:

- А кто меня будет учить?

- Я,- наклонился Уильям, чтобы его взгляд встретился со взглядом малыша,- и я никогда не нарушаю своих обещаний.

Блэйз задумался над его словами.

- Как вам угодно, сэр, я больше не стану есть грязь. И я тоже никогда не нарушаю своих обещаний.

Он вытер свой рот с черной окаемкой и уселся у ног Уильяма, скрестив руки.

Уильям отбросил черную челку со лба мальчика.

- У него слишком отросли волосы.

- При появлении ножниц в него вселяется дьявол,- посетовал Джон.

- Ну, я возьму это на себя.

Уильям бросил пучок соломы на голову Блэйза, тот схватил солому и бросил назад.

- Ну так что же тревожит тебя, Дадли?

Юный монах вновь сцепил руки, крепко сплетя свои пальцы, и откашлялся: