Элизабет Эллиот - Обрученные (Ремингтон - 3)

Гай не стал говорить, что враги короля редко выходят биться на поле чести.

- Но ваш брат Роберто тоже состоял наемником на службе короля. Вы знаете, чем он закончил.

- Это разные вещи, - не сдавалась Клаудия. - Данте совсем не похож на Роберто. Он никогда не совершит бесчестного поступка.

- Вы думаете, у короля Англии меньше врагов, чем у короля Шотландии? Что он посылает своих наемников на менее опасные задания?

- Он жив, можете быть уверены, - величественно выпрямившись, Клаудия даровала Гаю взгляд, достойный королевы. - Он жив и вскоре приедет за мной.

Гай понял, что нащупал наконец слабое место в ее броне.

- Вы пытаетесь убедить меня или себя?

Все высокомерие Клаудии как рукой сняло, и она резко отвернулась к окну. Гнетущая тишина сгустилась в комнате. Казалось, даже поленья в камине прекратили потрескивать и пламя свечей потускнело.

Через несколько минут Гай почувствовал, что напряжение, владевшее Клаудией, ослабло - стена, которую она пыталась воздвигнуть вокруг себя, как будто дала трещину. Она заговорила тихим и мягким голосом, с печалью и доверительностью.

- Раньше каждые несколько месяцев Данте присылал мне письма - с торговцами и менестрелями, которые заезжали в Лонсдейл. Последнее письмо пришло ровно год назад. - Она взглянула на луну и продолжала говорить скорее для себя, чем для Гая. - Сперва я убеждала себя, что ничего страшного в этом нет - дороги ведь опасны, и посланцы просто могли не добраться до Лонсдейла. Затем я решила, что Данте отправился в Уэльс. В последнем письме он писал, что король даровал ему право владеть крепостью в Уэльсе и что он должен уехать на несколько месяцев отстраивать эту крепость. Между Лонсдейлом и Уэльсом ведь нет торговых сообщений, и ему не с кем было бы передать послание. Но в глубине души я понимала, что он никогда бы не покинул Англию, не сообщив мне об этом. Я даже не могла подумать, что мой брат может быть мертв. Когда мы были детьми, Данте всегда был рядом, если мне было плохо. И на этот раз он обещал вернуться за мной. - Клаудия взглянула на Гая. Глаза ее были полны болью. - Теперь я понимаю, что все это время просто обманывала себя.

Она умолкла. Гай вдруг испытал непреодолимое желание дотронуться до девушки, погладить по голове, успокоить. Лишь в шаге от нее он заставил себя остановиться. И так уже слишком часто он позволял себе расчувствоваться. Однако теперь, в непосредственной близости от Клаудии, он никак не мог отвлечься от запаха сандалового дерева, исходящего от нее. Так пахло его мыло - и этот знакомый аромат, смешиваясь с собственным запахом Клаудии, производил новое, волнующее впечатление. Как будто между ними возникла некая незримая связь. Усилием воли Гай подавил желание протянуть руку и коснуться Клаудии.

- А как насчет родственников вашего отца? Может быть, кто-нибудь в Италии сможет позаботиться о вас? Она покачала головой.

- Нет, они мне не обрадуются. После смерти родителей они возвели на них клевету, чтобы отобрать всю нашу собственность. Нет, я не могу возвратиться в Италию, пока Данте... - Ее голос пресекся, и она глубоко вздохнула. - Я не могу возвратиться в Италию.

Услышав, что Клаудии не к кому обратиться за помощью, Гай почувствовал укол совести - потому что это известие очень обрадовало его. Как раз о таком он и мечтал. Теперь все упростилось. Обняв Клаудию за плечи, он повернул ее к себе.

Ее густые серповидные ресницы взметнулись вверх, и Гай погрузился в бездонные серебристо-изумрудные озера ее глаз. Таинственная сила сблизила их, хотя Гай и не сдвинулся с места. Он почувствовал, что их ничто теперь не разделяет. Весь день он обдумывал те слова, которые собирался теперь произнести, но в этот момент они показались ему совсем неуместными. Тем не менее он пересилил себя.

- Позвольте мне позаботиться о вас, леди Клаудия. - Пальцы Гая помимо его воли ласково провели по ее щеке и остановились на подбородке. - Я отдам вам тот свадебный дар, который требовал от меня ваш дядя. Вам хватит его на всю жизнь.

Нахмурившись, Клаудия сделала нерешительный шаг назад.

- Вам нет нужды платить мне, барон. Я ведь сказала, что помогу вам избавиться от всех притязаний моего дяди. Я отдаю по доброй воле то, что полагаю справедливым, а не продаю за деньги.

Перед Гаем предстал образ Клаудии, отдающей себя не за золото, а по доброй воле, следуя велениям своего сердца. Во рту у него пересохло, и ему пришлось сделать усилие, чтобы слова его звучали разборчиво.

- Я не по этой причине хочу заплатить вам, Клаудия. Эту сумму я собирался отдать за Холфорд Холл, но теперь мне придется силой захватить его - в качестве компенсации за измену Лонсдейла. Тем не менее, пока выяснится вся несправедливость требований вашего дяди, может пройти много месяцев, и за это время все узнают, что вы находитесь в моем замке в одиночестве - без родственников, без сопровождающих, которые могли бы постоять за вашу честь. Что бы между нами ни произошло, в глазах общества ваше целомудрие пострадает. - Его взгляд был прикован к ее чувственным губам. - За золото нельзя купить счастье, но людскую молву - можно. Богатство делает человеческую память короткой.

Судорожно вздохнув, Клаудия сбросила руки Гая со своих плеч.

- Вы намереваетесь сделать меня вашей любовницей?

Не в силах отрицать очевидное, Гай попытался смягчить резкость ответа.

- Я не хочу ничего делать с вами, Клаудия. Я взял на себя заботу о вас, пока вы в Монтегю, независимо от того, что между нами случится.

- Но вы хотели бы все устроить к своей выгоде, не правда ли? - Она скрестила руки на груди и обожгла Гая гневным взглядом. - Только падшие женщины продают свою любовь.

- Я и не говорил ничего подобного, - Гаю понадобилось значительное усилие, чтобы заставить себя говорить рассудительно и терпеливо. Нельзя сказать, чтобы он полностью преуспел в этом. - Ради всего святого - мы ведь обручены! Тот, кто осмелится назвать вас падшей женщиной, будет иметь дело с Гаем де Монтегю.

- А как, по-вашему, меня назовут, когда вы объявите нашу помолвку расторгнутой?

Она попала в самую точку. К счастью, Клаудия ранее сама снабдила его ответом на этот нелегкий вопрос.

- Вы же сами говорили - вас не беспокоит, что о вас думают люди. Вы уже успели изменить свои взгляды? Ее щеки порозовели.

- Меня беспокоит другое - могу ли я уважать саму себя. Я не продам за мешок золота мою бессмертную душу.

- Каждый божий день женщины продаются, вступая в брак. Вряд ли я ошибусь, если предположу, что вы без всяких колебаний приняли бы эти деньги, если бы я предложил их в качестве свадебного дара. - Опомнившись, Гай умолк, но было уже слишком поздно - проклятые слова слетели с его уст.

- За все свои деньги вы не сможете купить меня, барон, - резко произнесла Клаудия. - Я не продаюсь ни за золото, ни за титул жены.