Эсли Харрисон - В садах Шалимара

Посматривая поочередно то на одного, то на другого из говорящих мужчин, она как-то осознала, что Менсур, продолжая обмениваться со своими друзьями банальными фразами, не лишал себя возможности пройтись лишний раз взглядом по ее затылку и плечам.

Когда же он вот так смотрел на нее, то его обычно непроницаемые глаза начинали светиться каким-то буйным отблеском. В таких случаях у Лорин было чувство, что на нее действует некая неведомая власть.

Находясь в замешательстве, она подумала куда-нибудь ретироваться. И исчезла под пустяковым предлогом, заметив мимоходом, что муж вдвоем с Якубом уединились у окна.

Что они могли сказать друг другу?

Фуад показался весьма загадочным. Она не очень-то доверяла ему, да и нет дыма без огня.

Этот вечер оставил у нее впечатление, будто с ней играли из-за того, что она не знала правил игры.

Глава 6

Последовавшая затем неделя была полна испытаний. Первые дни проходили с четкостью часового механизма. Рано утром, чтобы успеть до наступления жары, Менсур уезжал Немного позднее к нему присоединялась Лорин Вскоре она поняла, что он ничего не будет менять ни в условиях, ни в ритме жизни. В отношении условий, они ее вполне удовлетворяли. Дом был хорошо продуман и имел многие преимущества. Она не смогла бы найти ничего лучше этого пристанища, где благодаря Салиме царила успокаивающая дисциплина.

Кухня поставляла несчетное количество пахучих блюд. Та суматоха, что была в других местах, совершенно не доходила до ее апартаментов. Не говоря уже о внутреннем садике, исполненном бесконечного очарования со своими розами и оградой из апельсиновых деревьев.

Единственно, на что можно было бы пожаловаться, так это на то, что организация быта совершенно ускользала от нее. Она сочла бы вполне естественным взять на себя какие-нибудь обязанности, но никто не просил ее об этом, даже Менсур.

Она сделала из этого вывод, что в ней не нуждались, и в первый раз почувствовала себя иностранкой.

Лорин не стала настаивать, так как ей надо было переделать миллион куда более интересных вещей. Прежде всего с головой уйти в свою работу, но здесь ее также ожидало некоторое разочарование.

После первых дней, пролетевших в переходах от званых коктейлей к приемам, она очень скоро оказалась в одиночестве перед лицом обязанностей, которые потребовали от нее значительную часть времени.

Менсур носился по городу в компании своих сотрудников. Вначале она упорно преследовала его. Жара и желание остаться незамеченной подтолкнули ее к ношению женского костюма коренного населения: саруал из легкой ткани и туника с длинными рукавами. Менсур ввел ее в деловые круги, но вскоре она вынуждена была признать, что почти не внушала к себе доверия. К ней избегали обращаться по любым важным вопросам. В течение нескольких дней она даже стала предметом некоторой враждебности. Занять свое место представлялось делом нелегким.

В обеденный час они неизбежно венчались с Салимой, пустяковая болтовня которой, насколько она улавливала смысл, действовала на нервы.

С наступлением вечера одна и та же сцена повторялась изо дня в день: за столом собиралось множество людей, большинство которых ей были незнакомы.

Вскоре она заметила, что постоянно была единственной присутствовавшей там женщиной. Те редкие жены, которые сопровождали своих мужей, сразу исчезали, едва прибыв, в апартаментах Салимы, где она вместе с Фозией держала дамский салон.

До настоящего момента у Лорин никогда не появлялось желания присоединиться к их встречам, настолько их интересы разнились.

С этого времени вечера казались ей все более и более долгими. Споры мужчин продолжались за полночь, да и ей самой было трудно не клевать носом. Не ощущая себя комфортно ни в том, ни в другом случае, она приняла решение уходить ложиться спать очень рано.

Чтобы затушевать свою досаду и скрыть свою растерянность, она принялась есть больше обычного, предпочитая прежде всего фисташки, курагу, а также нугу. Настоящая нуга была истинным лакомством. Чего бы только она не отдала за эту смесь меда, миндальной пастилы и кристаллического сахара, начиненную фисташками и лесным орехом.

Когда же она исчерпала эти радости гурманства, то вновь погрязла в той угрюмой апатии, в которой уже известные, бесконечно скучные обязанности тянулись своей чередой.

И теперь она, та, что боялась жизни слишком спокойной и без задоринок, видела свою собственную жизнь окрашенной в серые тона, протекающей в рамках, установленных традицией и обстоятельствами.

Что до Менсура, поглощенного своими занятиями и устремленного к успеху, то его было совершенно невозможно застать свободным, и она видела его лишь изредка.

Много раз в часы после полудня она надеялась, что время сиесты соединит их вновь, но ожидала она этого напрасно.

Весь в работе, чувствуя себя уютно в своем большом доме среди родственников и друзей, он отдавался с пылким влечением новому делу, перенося на проекты тот интерес, который раньше проявлял к своей жене.

Там, где она когда-то усматривала лишь желание идти впереди других, она вскоре обнаружила амбиции, о которых и не подозревала. До этого момента Менсур жил, никому не подчиняясь, отныне же ему было необходимо подчинить мир своим требованиям. Причем он был из тех, кто ищет славу и успех скорее из-за радости борьбы, нежели ради выгоды, которую получает.

Эта предрасположенность характера казалась ей опасной. Она понимала его чаяния, но страдала от того, что он держал ее в стороне. Обширная программа, которую он для себя определил, требовала, по его понятиям, полной самоотдачи. Она очень сожалела об этом. Между тем, испытав приступ лихорадки, столь неожиданный, сколь и сильный, Менсур вынужден был слечь в постель. Находясь в мрачном расположении духа, он не хотел никого принимать.

Когда же Лорин решила оставить его в покое, то узнала, что Салима находилась у его кровати. Поначалу она видела в этом лишь самое естественное проявление заботы, но когда свекровь срочно вызвала ее, то поддалась чувству гнева.

- Надо предупредить врача, - сказала ей та после традиционного "салям алейкум".

- Вас об этом, мама, Менсур попросил?

- Я уже вызвала доктора Ахмеда, - невозмутимо продолжила Салима. Лорин в бешенстве не знала, как поступить: то ли выйти из себя, то ли поблагодарить ее?

- Ну, тогда в таком случае... - Она сделала безнадежный жест, показав свое безразличие.

Бросив взгляд в комнату, она поняла, что Менсур метался в беспокойном сне. Салима, суетившаяся у постели, повелительным тоном попросила Селима сходить за жаропонижающими отварами.

- Может быть, было бы лучше принять аспирин? - предложила Лорин.