Эдит Лэйтон - Гордое сердце

- Я ни за что не стану просить вас работать на меня, - запротестовала девушка.

- Сидеть без дела так скучно, - ответила миссис Тук. Она покачала головой. - Вам должно быть это известно, дорогая. Мы часто думали, как вы тут справляетесь с хозяйством. Жаль, что ваш домик находится так далеко от города и мы не можем предложить помощь. В свою защиту скажу только, что мистер Гаскойн был не самым дружелюбным человеком, не правда ли? Его приятели были школьными учителями, как и он сам. Нашими мужьями он пренебрегал. Мистер Гаскойн держался так, будто все в деревне были ниже его. Вот почему мы не беспокоились о вас после его смерти, решили, что его друзья вам помогут.

Новая обитательница домика смутилась. Александра тоже, потому что один только взгляд на окружающую обстановку говорил, как мало помогли эти самые друзья.

- К тому же вы выглядели такой уверенной в себе, что мы не посмели навязываться, - добавила миссис Тук. - Простите нас, вы ведь были совсем девочкой. Мы ошибались.

- Не извиняйтесь, - произнесла Александра. - Вы предлагали помощь, я помню.

Она помнила многое. Какой была растерянной, выбитой из колеи. Как старалась сохранить семью. Как боялась и подозревала всех чужих. И на это были причины. Ее и братьев так воспитал отец.

- Наверное, я была слишком горда, - отрывисто сказала она. - Забудем прошлое, я благодарна за то, что сейчас вы здесь. Так что устраивайтесь и занимайтесь чем хотите. А мне надо посмотреть, как себя чувствует мой недовольный больной. Если вы не против, спускайтесь попозже, я вас представлю. Мальчики говорят, что сегодня господин Драммонд в здравом уме. Думаю, сам он предпочел бы находиться в забытьи. Трудно сказать, что причиняет ему большие страдания - нога, голова или непомерная гордыня. Мне его почти жалко, если таких людей вообще можно жалеть.

Она рассмеялась и стала спускаться по лестнице. Перед дверью на минуту остановилась, чтобы поправить платье и пригладить волосы, прежде чем войти в комнату графа. "Вернее, в мою", - напомнила она себе. Ей потребовалось несколько лет, чтобы почувствовать эту комнату своей после смерти мистера Гаскойна.

Девушка покрасила стены и повесила на них красивую вышивку, постелила тряпичный коврик, сшила новые простыни для большой кровати и застелила ее цветастым стеганым одеялом. Она избавилась от тяжелого стола и кресла и все свое наследство потратила, чтобы купить взамен изящные стол и стульчик. Повесила кружевные шторы, и в воздухе теперь витал аромат ее единственного, купленного задорого и аккуратно расходуемого мыла с запахом жимолости. Наконец она ощутила, что комната принадлежит ей.

А сейчас там царствует граф. Девушка не могла понять, как ему это удалось. Несмотря на небольшое количество личных вещей, он заполнил собой все пространство.

Александра вошла в комнату. Впервые после того, как умоляла доктора вышвырнуть гостя вон. Он поднял взгляд. Картина не из приятных. Половина угловатого лица была поцарапана и теперь приобрела жуткий оттенок бордового с желтым. Если бы граф был красив, это очень повредило бы ему и вызывало бы жалость. Но, поскольку красотой он не блистал, синяк во все лицо никоим образом не унижал его достоинства. Жалость была абсолютно не к месту. Он держался величественно, отстраненно и таил в себе огромную силу. Граф откинулся на подушки и устало смотрел на Александру смущающе-проницательными лазурными глазами. Ей захотелось поклониться, но она подавила в себе это желание.

- Доброе утро, - скованно произнесла девушка. - Вы готовы обедать? Она тщательно избегала обращения "милорд", которое так нравилось употреблять доктору. Александра находится в своей комнате и намерена бороться за права хозяйки дома.

- Да, спасибо, вполне, - ответил он. - Доктор сказал, что мне можно есть не только кашу, и должен признаться, я с нетерпением жду чего-нибудь вкусного. Если вы в состоянии удержаться и не насыпать в тарелку крысиного яду. Послушайте, мисс Гаскойн, я не хотел, чтобы меня поняли... таким образом. Я сказал правду. Если бы я мог, то уехал бы в тот же миг. Поверьте, вы представить себе не можете, как я сожалею, что так вас затрудняю.

- Это ничего, - солгала она. - Теперь здесь будет миссис Тук, и мы оба можем не волноваться. Я вам скоро ее представлю. - Девушка заставила себя взглянуть в его все понимающие глаза. - Это очень уважаемая дама. Она из высокопоставленной семьи. У вас должно быть много общего. Миссис Тук оказалась в этой деревеньке только потому, что вышла замуж по любви. Без сомнения, вы сможете поделиться с ней своими сожалениями по поводу того, что приходится выносить соседство низших существ. Немного супа и куриное крылышко?

- Упрек справедлив, - поморщился он. - Наверное, я этого заслуживаю. И хоть такого прекрасного обеда я не достоин, но с радостью приму все, что вы принесете.

Она повернулась.

- Сейчас доставлю вам поднос.

- Минутку, пожалуйста, - попросил граф. - Я хочу сказать кое-что еще. Пожалуйста, выслушайте. Может быть, это уродство с моей стороны напоминать вам, но мы же не знаем, буду ли я еще жив, когда вы вернетесь, верно?

Александра вздернула подбородок. Она пристально подсмотрела на больного, и ее щеки медленно залил румянец.

- Боже, - сказала она. - Вы слышали все, что мы говорили, до последнего слова. Мне надо было подумать...

- Вы слишком увлеклись спором, - слегка улыбнувшись, ответил он. Послушайте, мисс Гаскойн, я хочу, чтобы вы знали: я и сам не хотел бы принимать такого гостя. С вашей стороны чрезвычайно великодушно принять раненого незнакомца, и то, что вам отплатили подозрениями, не очень приятно. Мои слова были необдуманными и грубыми. Я хотел только попросить, принесите, пожалуйста, бумагу и ручку, чтобы я написал письма, отменил некоторые встречи и, самое важное, сообщил своим слугам, где я и в чем нуждаюсь. Я бы хотел как можно скорее разгрузить вас.

Она помедлила. Ну что ж, изложено мило, в этом ему не откажешь. Александра тоже может быть любезной.

- Хорошо, - сказала она, - но лучше, если вы продиктуете свои письма. Иначе придется принести столик, а я сомневаюсь, что вам будет удобно сидеть со сломанной ногой. Мне не составит труда написать письма за вас, если только они не очень личные.

- Нет, любовные послания я отложу до того времени, когда смогу припомнить больше поэтических строк, - с кривой улыбкой произнес он. - Все, что сейчас приходит мне на ум, - это жалобные стенания Ричарда над его лошадью и различные похоронные оды.

- "Как пали все великие мужи", - тихо процитировала девушка. Но недостаточно тихо, поскольку это вызвало удивленную улыбку гостя. Ей стало приятно, что он легко понял ее с полуслова. - Ну что ж, тогда я с радостью напишу за вас письма. Чем еще могу вам помочь?