Дэй Леклер - Любимый мой

- ..смеющихся, визжащих любительниц косметики.

- Косметики? Но Сарите всего три года! Шейн впервые видела его таким растерянным и озадаченным.

- Девочки очень быстро растут, - улыбнулась она.

- Только не моя дочь.

- Нечто подобное и Рейф говорил обо мне, когда наконец вернул меня.

- Вернул? - удивился Чэз.

- Мы поговорим об этом позже, хорошо? А сейчас мне нужно встретиться с электриком. В комнате у девочки обязательно должно быть свое стерео; и, конечно, ей не обойтись без собственного телефона... Естественно, не сейчас, а когда она немного подрастет. Консультация специалиста ведь никогда не повредит, верно? И еще надо не забывать про телевизионный кабель. - Шейн ободряюще погладила Чэза по руке и поспешила из ванной.

- Что, черт возьми, случилось с моим полом?

- Не смотрите на меня, босс, как волк на ягненка! - оправдывался Джимбо. - Это идея вашей жены.

- И где же сейчас моя драгоценная супруга?

- В вашем кабинете, босс...

Чэз нахмурился. Ему это определенно не нравилось: кабинет для настоящего мужчины - место уединения, и женщине там не место.

- Чтобы не было больше ни единой дырки в моем полу! Ясно? - рявкнул он, направляясь в кабинет.

- Прошу прощения, босс, но с недавнего времени я подчиняюсь вашей жене, - крикнул ему вслед Джимбо. - Вы сами сказали мне, чтобы я выполнял все ее приказы. Что я и делаю. Рабочий должен просверлить еще шесть дырок...

Чэз почувствовал, как в нем закипает кровь. Он быстро подошел к наглецу и объяснил все более доходчиво:

- Оставь все как есть, дубина, а не то я оторву тебе уши!

- Уши оторвете? - присвистнул тот. - Теперь я убедился, что брак меняет людей: раньше вы были более красноречивы.

Чэз понимал, что Джимбо в чем-то прав, и от этого злился еще сильнее:

- Неужели? Знай, друг мой, счастливые дни в твоей жизни сочтены, и она очень скоро превратится в сплошной кошмар, если ты не будешь держать язык за зубами. Кроме того, в этом доме будет жить моя дочь, и я не потерплю неуважительных слов в ее адрес. Моджо это тоже касается.

- Думаю, он вас послушает, только если вы перегородите вход в кухню гигантским валуном с этой надписью, босс, - усмехнулся Джимбо.

Губы Чэза тронула чуть заметная улыбка.

- Что ж.., я поручу это жене.

- Тогда он точно будет смирен, как ягненок. Вот уж не думал, что женщина сможет сделать его таким ручным...

- А когда сюда переедет моя дочка, бедняга совсем перевоспитается, улыбнулся Чэз, выходя из комнаты.

Чэз несколько раз повернул ручку двери - заперто. Это же форменное безобразие: жена прячется от мужа в его кабинете да еще запирается на ключ! Не желая мириться с таким положением дел, он отпер дверь собственным ключом и прямо с порога поинтересовался:

- Шейн, что, черт возьми, ты сделала с моим полом?

Она сидела за письменным столом и что-то увлеченно писала. Шейн была так прекрасна в своей рабочей одежде с распущенными золотистыми волосами, что Чэз невольно вспомнил тот памятный день две недели назад, когда они, забыв обо всем на свете, занимались любовью. И его охватила знакомая дрожь. Увы, с тех пор Шейн не подпускала его к себе, лишь иногда, засыпая, целовала его в щеку и бормотала сонным голосом нежные слова. "Неужели она забыла о том, что было между нами?" - тоскливо думал он иногда.

Аккуратно сложив бумаги на столе, Шейн подняла глаза и заметила Чэза.

- Подожди немного, - сказала она, поднимая телефонную трубку и набирая нужный номер, через минуту я освобожусь.

- Шейн, нам надо поговорить...

Но она уже оживленно беседовала по телефону:

- Да...Он поймет, что я имею в виду... Отправьте посылку почтовым самолетом... Мне все равно, сколько это стоит, Челита, я оплачу издержки... Попросите Марвина обо всем позаботиться...

"О чем это она говорит? - размышлял Чэз, чувствуя внезапную ревность. - Кто такой этот Марвин, черт побери?!"

А Шейн уже заканчивала разговор:

- Спасибо, Челита. Я еще позвоню.

- Проклятье, кто такой этот Марвин? Что тебя с ним связывает? - Чэз потребовал объяснений, не дожидаясь, когда она положит трубку.

- Он мой друг. Мы росли вместе. Марвин живет в деревне неподалеку от нашей плантации.

- И что же тебе должны прислать из Коста-Рики?

- Одну декоративную вещь, - уклончиво ответила Шейн.

- Ясно... - недоверчиво протянул Чэз. - А теперь поговорим о наболевшем. Что ты сделала с моим полом?

Не успела Шейн ответить, как дверь открылась, и вошел обнаженный до пояса молодой человек с грудой инструментов. "Похоже, мне придется выяснить еще один вопрос: почему к моей жене вот так запросто заходят другие мужчины, - нахмурился Чэз. - Интересно будет послушать ее оправдания".

- Привет, Тим. Как дела? - поздоровалась Шейн.

- Все в порядке, я сделал нужные отверстия. Не хотите взглянуть?

- Эй, парень, подожди, - вмешался Чэз, когда рабочий направился к двери. - Не смей больше сверлить мой пол, ясно?

Шейн улыбнулась Тиму самой обворожительной улыбкой (Чэз был готов растерзать наглеца!) и сказала:

- Спасибо. Я сейчас подойду.

Как только дверь за молодым человеком захлопнулась, она перестала улыбаться и внимательно посмотрела на Чэза:

- Мне кажется, ты сам хотел, чтобы я изменила твой дом в лучшую сторону. Что не так?

- Все хорошо, но...

- Насколько я помню, никаких "но" в этом вопросе наш устный договор не предусматривал. Ты сказал, что я могу делать все, что посчитаю нужным, не так ли?

- Я уверен, что не давал согласия на то, чтобы сверлили мой дом, превращая его в швейцарский сыр!

- Не кричи.

- Я имею право кричать, - Чэз начал энергично жестикулировать, выпуская пар, - ругаться, в общем всячески выражать недовольство, когда моя жена развлекается с полуобнаженными мужчинами!

- Ты что, ревнуешь меня к Тиму? - удивилась Шейн.

- Да, я ревную тебя к Тиму! - Чэз посмотрел на нее в упор. Предполагается, что ты должна создать уютный дом для моей дочери. До приезда старой дьяволицы осталось меньше двух недель.

- Ничего не скажешь, прекрасное сравнение, усмехнулась Шейн.

- Ты знаешь, как я к ней отношусь, - помрачнел Чэз.

"Моя жизнь мне не принадлежит: слуги дерзят, жена обращается со мной как с надоедливым братом. Я не могу сказать ни слова, не подумав. Мне остается одно: коротать дни в кабинете. Принесу сюда пива и запрусь, размышлял он. -Никаких женщин. Никаких дырок в полу и стенах. Никаких наставлений". От горестных мыслей его отвлекла Шейн. Она подошла к нему и нежно погладила по спине, что-то говоря, но что именно, он не мог понять, скованный внезапной истомой. Чэз попытался перевести дыхание - напрасно; тело отказывалось ему служить. Он снова чувствовал сильнейшее возбуждение.

- Не.., делай.., этого, - с трудом выговорил он.

- Не делать чего? - не поняла Шейн. - Что-нибудь не так?