Ким Лоренс - Известность любви не помеха

Когда он вернулся, Хоуп сидела за столом, меланхолически прихлебывая кофе.

- Хорошенькое представление ты устроила! - заметил он. - Скажи на милость, ты бываешь такой злючкой, только когда раздражаешься, или нам довелось лицезреть истинную Хоуп? - Он запихнул в тостер несколько ломтиков хлеба. Тебе надо поесть.

- Я не всегда делаю то, что мне надо.

- Это я уже заметил.

- А где работает Ребекка?

- В Лондоне. Занимается финансами.

Можно было раньше догадаться - та самая нервная особа, о которой упоминала Анна. Станешь нервной, если твой возлюбленный цепляется к каждой юбке. Хотя... Хоуп, пожалуй, не заметила в Ребекке особой нервности.

- Ну и как, тебе жаль, что она живет так далеко, или, наоборот, тебе это на руку?

- Если пытаешься пробудить во мне угрызения совести, то зря стараешься. Когда мы были вместе, ты даже не подозревала о существовании Ребекки.

- И хорошо, что не подозревала!

- Зато теперь знаешь о ней. - (Под его пристальным взглядом Хоуп покраснела.) - И все равно, будь я сегодня ночью понастойчивее, ты уступила бы мне.

- Тебе приснилось, - солгала она. Алекс поймал выскочивший из тостера кусочек хлеба.

- В таком случае, может, как-нибудь обсудим это? - Он перехватил ее недоумевающий взгляд. - Сны. Варенье или мед?

- Я не хочу есть.

- Тогда лучше мед, - бесцеремонно решил он. - Как сказала бы моя мама, вид у тебя неважнецкий.

- Ничего подобного, я прекрасно выгляжу.

- Согласен. Насколько я понимаю, тебе это ничего не стоит? По-моему, женщины должны были бы возненавидеть тебя, если бы узнали, как мало тебе надо, чтобы оставаться ослепительной. - Он поставил перед ней тарелку, весело блеснув глазами, и у Хоуп заныло под ложечкой. - Хочешь не хочешь - ешь.

Она откусила кусочек.

- А я думала, твоя мама умерла, - заметила она осторожно.

- Умерла! Нет, черт возьми! Просто, когда старик устал от нее, она вернулась к себе в Йоркшир. - Губы у него сжались, а в глазах появилось упрямое выражение.

- Но ты остался с отцом.

- У него были деньги. Мама решила, что так будет лучше.

- Ну и как? - Разлучен с матерью в самом нежном возрасте - как в романе! Ей стало жалко его. Давно прошли те блаженные времена, когда Хоуп полагала, что у всех на свете бывает такое же счастливое и беззаботное детство, как у нее. И вот перед ней очередной пример того, как на самом деле редко выпадает такая удача.

- Что толку сейчас говорить об этом? Я предпочитаю задумываться лишь о том, что могу изменить.

Да уж, целеустремленности ему не занимать.

- А ты с ней видишься?

- Реже, чем хотелось бы. Я несколько раз просил ее переехать сюда, но она слишком горда и упряма.

- Наверное, она ненавидела твоего отца, - подумала Хоуп вслух.

- Собственно говоря, она никогда не переставала его любить. Ты сама знаешь, какими странными бывают отношения между людьми.

В голосе у Алекса было столько горечи, что Хоуп поежилась - теперь он стал ей еще дороже.

- А с мачехой ты видишься?

- С Эвой? - Он усмехнулся, как будто она сказала что-то смешное. - Нет. Последний раз я ее видел, когда выкупал ее долю в компании отца.

- А она была очень?..

- Противной? Придирчивой? - Он развеселился еще больше, но как-то зло, даже жестоко. - Должен тебя разочаровать - Эва почти не замечала меня, по крайней мере пока я был мальчишкой.

- Но сейчас вы подружились?

- Нет, никаких родственных связей. Видишь ли, когда я повзрослел - вернее, оказался на пороге юности, - она стала куда больше интересоваться мной.

Глаза у Хоуп округлились.

- Неужели?..

- Эва принадлежит к тем женщинам, кому постоянно нужны доказательства их неотразимости. Лучший способ для этого - кого-нибудь соблазнить.

- И она?.. - Смутившись, Хоуп отвернулась - взгляд серых глаз Алекса был слишком откровенным.

- Я удержался на краю - с трудом. - Как ни странно, у него в голосе было больше горькой иронии, чем истинной боли. - Она была очень красива, а я тогда не знал толком, кто я - ребенок или мужчина. Мама обо всем догадалась и пригрозила Эве, что пожалуется отцу. Больше у меня с ней не было сложностей.

- И твой отец так ни о чем и не узнал? Алекс снова расхохотался.

- Он был слишком занят, стараясь ублажить Эву и повлиять на нужных людей. - Алекс помолчал. - Наверное, мне повезло, что отец был увлечен своей второй женой - на меня практически не обращали внимания. Я проработал у отца несколько лет, окончил университет, стал дизайнером, а потом махнул в Италию. Дизайн автомобилей стал моей первой любовью. - Он снова помолчал, глядя на Хоуп. - Слушай, - неожиданно спросил он, - как тебе удалось выжить в вашем гадюшнике?

- О чем ты? - растерялась она.

- Ты что, всегда распускаешь слюни, когда тебе заливают про чье-то трудное детство? Учти, я знаю, что сочувствуют лишь для того, чтобы потом сыграть на этом!

- Ты предлагаешь мне стать такой же беспринципной и толстокожей, как ты?

- Я по крайней мере не раскисаю от каждой байки!

- То есть ты всегда ждешь, что тебя обманут, - коротко заключила она. Ну, не знаю... Люди, конечно, не святые, но не верить никому...

- То есть святые все же попадаются!

- Ты, конечно, можешь смеяться, если хочешь, - Хоуп была уязвлена его насмешливым тоном, - только я знаю, что прежде всего людям надо верить.

- Господи, да ты романтик из прошлого века!

- А вот и нет!

- А вот и да!

Они расхохотались одновременно. Хоуп завороженно смотрела, как вокруг глаз Алекса разбежались морщинки, отчего лицо смягчилось и помолодело. Сейчас он выглядел так, что ничего не стоило забыться и...

- Откуда ты знаешь, что я не выдумал трогательную историю о несчастном детстве, чтобы заманить тебя в постель?

Смех замер у нее на губах - вот и говори потом, что людям надо верить!

- Я думаю, ты для этого слишком высокомерен. Кроме того, как насчет пушечного выстрела? Он непонимающе уставился на нее.

- Ты обещал, что не подойдешь ко мне и на пушечный выстрел, - тихо напомнила она.

- Ах, вот ты о чем! Я и забыл.

- И на том спасибо - хоть что-то приятное за утро! Я позвоню Адаму, чтобы приехал за мной. - Хоуп отодвинула тарелку с недоеденным тостом: смотреть на него и то было противно.

- Не звони, мне все равно надо в город - запастись провизией. В прошлый раз, когда после оттепели река прорвала дамбу, три дня подряд приходилось перебираться вброд. Только сначала покормлю птиц. - Он достал из холодильника тарелку с накрошенным мясом. - Или, может, ты пожертвуешь им на завтрак свою Дафну?

Хоуп содрогнулась, вспомнив острые когти и загнутый клюв.

- Так у тебя их несколько?

- Кроме сокола, есть еще ястреб и сова. Один из моих друзей устроил соколярню милях в двадцати отсюда. Там у него нечто вроде богадельни для больных и раненых птиц. Как-то раз он уговорил меня отправиться с ним на охоту - и вот теперь у меня поселились трое из его питомцев. Все почти как у тебя с Дафной.