Маргарет Мур - В твоих пылких объятиях

- Что это ты делаешь? - спросила Элисса.

- Не видишь? Переодеваюсь, - ответил Ричард, принимаясь с сосредоточенным видом шарить по дну сундука.

- Где ты провел ночь?

- А тебе что до этого?

- Ты мой муж.

Ричард оглянулся.

- Насколько я понимаю, к величайшему твоему сожалению...

Вытащив наконец из сундука чистую белую рубашку, Ричард тщательно осмотрел ее на просвет: не протерлась ли где?

- Тем не менее это не дает тебе права не уважать меня или моих друзей. Впрочем, о каком уважении можно говорить, когда ты понятия не имеешь об элементарной вежливости.

- Твои приятели сами не отличаются вежливостью. Не предупредив хозяев заранее, в гости не приезжают.

Ричард поджал губы.

- Я еще в Лондоне приглашал Фоса в гости.

- Ты мне об этом не говорил.

- Эти люди - мои друзья, и этого вполне достаточно, чтобы там, где я живу, к ним относились с должным уважением - не важно, по приглашению они приехали или нет.

Но ты не беспокойся, Элисса. Ни мои друзья, ни я больше тебя не потревожим. Я возвращаюсь в Лондон.

Хотя с отъездом Ричарда за жизнь сына можно было не опасаться, Элисса почему-то не испытала облегчения. Наоборот, слова мужа "я возвращаюсь в Лондон" поразили ее в самое сердце, вызвав острую, как от удара кинжалом, боль.

- Значит, в Лондон?

Ричард надел чистую рубашку и начал укладывать в сундук свои пожитки.

- Я вырос в атмосфере злобы и ненависти и жить так больше не могу и не хочу.

Он сказал "ненависть"? Значит, он ее ненавидит? Или думает, что это она ненавидит его? При этой мысли Элисса пришла в такое волнение, что у нее перехватило дыхание.

Да как он смеет говорить о ненависти после того, что у них было! По-видимому, он ее никогда не любил. Да что там "не любил" - наверняка она ему даже не нравилась!

Он ее обманул, как обманул ее в свое время Уильям Лонгберн. Но нет, куда Лонгберну до него - обман Ричарда во сто крат подлее и хуже!

- Я вернусь туда, где мое место. Туда, где меня уважают и откуда мне по большому счету никуда уезжать не следовало.

- Ты прав. Твое место там - в этой зловонной клоаке, которую называют Лондоном, где обитают твои растленные приятели-театралы, - сказала она, выбираясь из постели. - Не понимаю только, зачем тебе понадобилось писать столько писем, если ты собирался уехать?

- Никаких писем я не писал, - удивленно возразил Ричард.

Чтобы согреться и хоть немного унять дрожь, которая вдруг стала ее бить, Элисса обхватила себя руками.

- Скажи, в Лондоне тебя будет ждать леди Фаррингтон или какая-нибудь другая женщина из тех, кого ты называешь "близкими друзьями"? Остается только догадываться о степени близости, на которой зиждется ваша дружба.

- И что ты хочешь этим сказать? - спросил он, поворачивая к ней непроницаемое, словно вырезанное из камня лицо.

- Я хочу сказать, что у тебя с леди Фаррингтон были отнюдь не дружеские отношения. Как иначе объяснить тот факт, что ты посвятил ей пьесу? - сказала она, стараясь скрыть от него терзавшую ее боль.

- Что ты такое говоришь? Она жена моего друга!

- Какое благородство! Жаль только, что оно показное.

Полагаешь, я настолько наивна, что поверю в эту ложь?

- Неужели ты думаешь, что я способен предать своего старинного друга ради нескольких мгновений преходящей страсти?

- Я думаю, ты способен на все, чтобы получить желаемое. "Цель оправдывает средства" - вот принцип, который, насколько я Знаю, пользуется при дворе неизменной популярностью.

- Терпеть не могу это изречение. Я живу, повинуясь другим принципам.

- Только не надо красивых слов! - вскричала Элисса. - Интересно, сколько еще женщин, которым ты разбил сердце, притащится сюда вслед за леди Фаррингтон? И как, интересно, их зовут? Погоди, я сама скажу... Наверняка одна из них Антония! Теперь я понимаю, куда ты ходил по ночам - в павильон! Днем писал любовные письма, отсылал их, а потом сидел в темноте в павильоне и поджидал свою добычу!

Ну что, я угадала?

Ричард покраснел как рак.

- Ага! Теперь мы изображаем, что нам стыдно. Должна сделать тебе комплимент - актер ты отличный. А вот я, наверное, просто-напросто глупа. Позволила себе поверить в то, что тебе есть до меня дело! Я-то думала, ты испытываешь ко мне какие-то чувства...

Ричард в два шага преодолел разделявшее их расстояние и схватил ее за плечи. Глаза его горели злобой.

- Значит, ты думаешь, что в этом проклятом павильоне я встречался с женщинами?

- А что я еще могу думать, если тебя нет по ночам в спальне?

- Ты обвиняешь меня в неверности? Ты не смеешь!

- Нет, смею! Потому что знаю кое-что о тебе и о твоем прошлом. Смею, потому что кто-то заплатил мистеру Моллипонту за то, чтобы он сделал копии с моего брачного договора и завещания моего покойного мужа. Смею, потому что не желаю, чтобы с моим сыном что-нибудь случилось!

Ричард выпустил ее плечи и с недоумением посмотрел на нее.

- То, что ты считаешь меня распутником, для меня не новость. Но какое это может иметь отношение к твоему брачному договору и завещанию твоего покойного мужа? И при чем здесь мистер Моллипонт?

- Говорю же тебе - он по чьей-то просьбе делал копии с некоторых важных документов, - сказала она, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не перейти на крик или, того хуже, не разрыдаться. - А в этих документах, между прочим, говорится о том, что произойдет с имением Блайт-Холл в случае смерти Уила.

Лицо Ричарда сделалось мертвенно-бледным.

- Значит, ты полагаешь, что я могу желать Уилу смерти, чтобы вернуть себе имение?

- Чтобы вернуть себе Блайт-Холл, ты готов на все Ведь ради этого ты женился на абсолютно незнакомой тебе женщине! Так почему бы тебе ради этого не убить ее ребенка?

Ричард отшатнулся от нее как от зачумленной.

- Бог мой! - воскликнул он. - Бог мой! Так вот, значит, какого ты обо мне мнения! Думаешь, что я способен поднять руку на ребенка?

- Я уже и не знаю, что мне думать! - простонала она, вдруг сообразив, что все эти ужасные подозрения и обвинения основываются на весьма зыбком фундаменте и не подкреплены доказательствами.

Ричард расправил плечи и окинул ее холодным, высокомерным взглядом, который она подметила у него в первый же день их знакомства.

- Три тысячи чертей, мадам! Похоже, я правильно делаю, что от вас съезжаю. Прикажите отослать мои веши в Лондон. Я не хочу оставаться в этом доме ни одной минуты!

Ричард большими шагами двинулся к двери, но, положив руку на дверную ручку, неожиданно остановился и снова повернулся к Элиссе:

- Еще до того, как мы поженились, король намекал мне на то, что я могу получить права на Блайт-Холл в случае смерти твоего сына. Помнится, тогда я ему сказал, что нет на свете имения, которое стоило бы жизни ребенка.

С этими словами Ричард вышел из комнаты, с силой захлопнув за собой дверь.