Герман Воук - Марджори

— О'кей.

Когда они встали, он повернулся к ней:

— Я хочу надеяться, что ты не решишь, даже несмотря на то, что тебе уже почти двадцать лет, что Бэрон — бог грозы, сошедший на землю. Такие вещи, Господь знает, случаются слишком часто. Он действительно не более чем обыкновенный слизняк, медуза-переросток, умеющая петь и бриться. Я просто не могу смотреть, как красивую девушку уводят на взятом напрокат желтом «кадиллаке».

Они проходили позади пианино. Он остановился у клавиш и взял аккорд; затем сел на стул, и его пальцы быстро забегали, издавая мягкие чарующие звуки.

— Я скажу тебе кое-что, Марджи. Самая красивая и умная девушка из всех, которых я знал, бросилась на шею слабоумного животного с четырьмя конечностями, позирующего в человеческих одеждах, потому что он мог делать две вещи — хорошо танцевать румбу и плохо относиться к ней. Все другие мужчины, которых ей приходилось встречать, падали у ее ног. Его отличие состояло в пикантной новизне. Он был таким серым, а его вкусы такими грубыми, что он почти не думал о ней. Но она не отставала от него и заставила жениться на ней, и сейчас его отец поддерживает их обоих, позволяя своему сыну управлять несколькими чистками. Она могла быть женой посла, сценариста, сенатора или другого уважаемого человека. Она сделала это, руководствуясь мудростью почти девятнадцати лет. Без сомнений, мудрость почти двадцати лет — это совершенно другое дело…

Он ударил по нескольким клавишам, затем, после мгновения тишины, начал играть один из своих вальсов, сентиментальная мелодия которого очень нравилась Марджори. Несколько минут она стояла позади него, слушая музыку. Затем тихо сказала:

— Она, вероятно, была той, которая тебе очень и очень нравилась.

— О да, ты права, — ответил Ноэль, продолжая играть и не поднимая глаз, — я, по сути дела, очень и очень люблю ее. Это моя старшая сестра Моника. Сейчас ей уже тридцать два года и у нее трое детей. Она столь же красива, как и ты, и выглядит такой же молодой.

Когда Марджори оглянулась из дверей бара, Ноэль склонился над пианино, продолжая играть в янтарном мраке. Он, кажется, не подозревал, что она уходит. Но в тот момент, когда она уже выходила, он обронил:

— Подожди.

Он прекратил играть, подошел к ней и прислонился к косяку двери.

— Я ошибаюсь или, когда ты была здесь прошлым летом, ты сказала пару фраз о моих осветительных эффектах?

— Ну, я помню, говорила, что они были просто восхитительными.

— Понятно. Неудивительно, что у меня сохранилось впечатление, будто ты оценила их точно по достоинству. Ну да ладно, не темни, скажи, ты действительно что-то знаешь о свете?

— Я… ну, ты понимаешь, я не более чем персонал лагеря. Но я много чего читала о свете.

— Уолли нужно заняться освещением, а на нем сейчас лежит много письменной работы. Это может быть одной из причин его срыва. Я бы предпочел отстранить его от этого дела, и мне пришло в голову, что ты могла бы помочь…

— Я принимаю предложение, — оборвала его Марджори, — сделаю все, что ты мне скажешь. Слушай, я не могу делать вид, что равнодушна ко всему. Я без ума от световых эффектов, эта идея мне очень нравится.

— Тебе еще надо будет выполнять обязанности в конторе. И танцевать с хором. Это просто дополнительная работа без дополнительной платы.

— Когда начать?

Он улыбнулся.

— Ну, Марджори, скажем, мы испытаем тебя в воскресенье вечером, после того как этот бог штормов покинет нас, о'кей? То есть, если он не унесет тебя в пещеру ветров раз и навсегда.

Во время танцев в воскресенье Эрман подошел к ней.

— Готова? Пойдем за кулисы.

Ей почему-то пришлось приложить некоторое усилие, чтобы заговорить с ним.

— Конечно. Как видишь, я не в пещере ветров.

Он кивнул и слабо улыбнулся.

Они прошли через дверь на сцене и оказались в полнейшей темноте.

— Дай мне руку, — сказал Ноэль.

Его прикосновение в темноте взволновало ее.

— Черт побери, я же приказывал оставлять здесь одну лампу горящей все время. Грич продолжает бродить тут и выкручивать ее…

Он двинулся вперед, осторожно ведя Марджори за собой. Веревка грубо скользнула по ее лицу.

— Берегись, не повисни на этих чертовых шнурах… а вот и пульт. Если я коснусь не того выключателя, то отошли мое тело брату Билли.

Свет заполнил сцену, падая на них через занавески.

— Вот это лучше.

Он отпустил ее руку, но она еще некоторое время ощущала его ладонь, как будто на ее руке была теплая перчатка. Он начал показывать ей выключатели и реостаты и позволил пощелкать ими. Затем он приказал сделать имитацию утра и ночи при помощи выключателей с пометками, указывающими цвета.

— Хорошо! Совсем неплохо!

Хлопнула дверь на сцену.

— Кто и какого черта дурачится с выключателями? — донесся крик Уолли, бежавшего по сцене.

Ноэль заговорщически улыбнулся Марджори.

— Успокойся, Уолли. Просто готовлю тебе замену.

— О, извините. Ты повернул не тот выключатель или сделал что-то не то, Ноэль. Одна из розовых ламп над тропинкой…

В этот момент он появился из-за занавеса, увидел их, и его рот раскрылся от удивления. Он стоял не шелохнувшись, держа в руке грязную черную тряпку.

— Привет, Уолли, — сказала Марджори.

— Моя замена? — прерывистым голосом спросил Уолли.

— Ты удивишься. Она многое знает об этом.

Уолли подошел к ней и коснулся ее руки, отрицательно качая большой головой.

— Послушай, Мардж, пожалуйста, не надо. Я никогда не думал, что он пригласит тебя. Я могу заниматься этим. Это грязная, суетливая работа, тебе придется лазать по веревочным лестницам, быть на ногах по нескольку часов.

— Мне это очень нравится, — сказала Марджори. — Я бы ни на что не променяла это.

— Забудь это, — сказал Уолли Ноэлю, — забудь, что я когда-то просил найти мне замену. Я напишу свою работу. И справлюсь с огнями, и отдавать приказы тоже буду я, когда смогу…

— Уолли, — перебила его Марджори, — разве ты не можешь понять, что я на самом деле хочу заниматься этим? Я нахожусь в «Южном ветре», чтобы учиться, равно как и ты.

— Ты ведешь себя, как дурак, Уолли, — сказал Ноэль, — здесь нет ничего особенного. Сейчас ты уже хорошо научился создавать нужное освещение. Пусть она займет твое место. Тебе нужно будет заняться более важными вещами.

Уолли стоял и переводил взгляд с одного на другую. Марджори и Ноэль стояли по обе стороны от пульта управления. Рука Ноэля уходила за ее спину и лежала на выключателе.

— Пожалуйста. Дайте мне заниматься освещением, — ужасно расстроенным голосом попросил Уолли.

— Я займусь этим! — резко сказала Марджори. — Все уже решено!

— Все решено, — повторил Уолли. Он, как животное, вскинул голову и ушел за занавески.