Елена Шерман - Рассказы о любви

Когда, войдя в здание аэропорта, она услышала сообщение диктора о том, что рейс "Одесса - Москва" задерживается на два часа, ей показалось, что она выиграла в лотерею.

Первый раунд остался за ней. Но как победить во втором? Что сказать? Самым простым способом, конечно, была байка о беременности. Но тут вся гордость Лары восстала. Пусть другие ловят простачков на эту удочку, она никогда, она выше этого, не говоря уже о том, что они не были близки. Нет, она придумает что-нибудь другое.

Без запинки она набрала номер его мобильного - номер, в первый же день выученный ею наизусть.

- Леша? Да, это я, Лера... Как летишь? Да ты что? Не взлетел? Технические неполадки? В аэропорту? Я сейчас там буду. Как хорошо, что не улетел! Нам надо срочно встретиться.

Когда несколько побледневший (или ей так показалось?) Леша предстал перед ней (как невыносимо было двадцать минут прятаться за газетным киоском!), она схватила его за руку и потащила к выходу:

- Пошли отсюда, мне нельзя здесь оставаться!

Оставаться и впрямь не хотелось, особенно при виде пробежавших мимо нее дрессированных милицейский овчарок в сопровождении наряда саперов и слыша шепот зашевелившихся пассажиров: "Говорят, бен-Ладен бомбу в московский самолет подложил!" "Да ну!"

- Леша, спаси меня, -- сказала она, когда они вышли на залитую золотым августовским солнцем улицу. - Мне больше не к кому обратиться.

- Что случилось? - несколько обалдело спросил Леша.

- Меня ищут, -- прошептала она (и никакой лжи, ведь и впрямь ищут, а найдут - по заднице надают) и вдруг порывисто обняла его, прильнула к губам (обреченным жертвам все можно).

Он не вырывался, не целовался, стоял, как истукан. Видимо, в шоке. Это хорошо. Можно взять тепленьким и голыми руками.

- Кто ищет? - пролепетал Леша, обретая дар слова.

- Ой, -- театрально всплеснула руками Лара, -- это страшные люди...

Как всякая начинающая актриса, она переигрывала, но простодушный Леша ничего не заметил.

- Мой брат Виталик проиграл три дня назад им большую сумму в карты. Пять тысяч долларов, -- Лара сперва хотела сказать "тысячу", но спохватилась: прозвучит ли это убедительно для преуспевающей Москвы? - Он не говорил нам, боялся, искал деньги. Но ничего не нашел. И тогда они поставили ему условие: или они его убьют за долг, или он отдаст им меня... Чтоб я стала проституткой и отработала им эти деньги в турецком борделе... Леша! Помоги мне!

Лара зашлась такими рыданиями, что сердце сжалось бы даже у пенсионера-патологоанатома, а не только у тайно и мучительно влюбленного 25-летнего юноши. Леша обнял ее, начал утешать и расспрашивать о подробностях, которые давались ей тем более легко, что все было правдой: был брат, был проигрыш, и были жестокие бандиты, способные на все. И так ли уж важно, что одиннадцатилетний брат проиграл в карты и другие игры в компьютерном салоне не 5000 долларов, а 50 гривен? И что за чужие долги чуть не продали в бордель не ее, а одну ее знакомую девчонку, одно время гулявшую с братками? Все эти детали не существенны, особенно когда речь и впрямь идет о жизни и смерти. Ведь в 18 лет живешь, пока любишь; умение жить другими радостями бытия приходит потом.

- Понимаешь, они знают всех моих друзей, всех родных, в Одессе мне от них не спрятаться. Я обречена. И я знаю, -- взяла высокую лирическую ноту Лара, -- ты не можешь мне ничем помочь. Я просто хотела сказать тебе, что я тебя люблю. И все. И попрощаться с тобой, чтоб ты запомнил меня такой, а не такой, какой меня сделают...

- Нет! -заорал Леша (ага, проклюнулся темперамент, ну, наконец-то). Никто тебя не сделает проституткой. Я не позволю. Слушай, летим в Москву!

- Как, прямо сейчас? - заорала Лара.

- Да! В салоне полно свободных мест!

- Тебе никто уже на этот рейс не продаст билет, да и паспорта у меня нет... -- говорила упавшим, счастливым голосом Лара, не утирая катившихся по щекам слез. Господи, неужели? Неужели?

Короче, они вылетели следующим рейсом, и свадьба Леши в октябре состоялась, как и было запланировано, и даже видавший виды прожженный московский фотограф честно признался, что давно не видел такой красивой невесты, как Лара, ставшая из только ей понятного каприза в предсвадебную ночь жгучей брюнеткой, так что жених в который раз обалдел. А потом в который раз восхитился.

Вы скажете, а как же присяга Одессе? Как Лара прижилась в Москве, где нет ни моря, ни Дерибасовской, ни Потемкинской лестницы? А кто вам сказал, что она там собиралась приживаться? Хотите увидеть Лару и Лешу - приезжайте в город-герой Одессу и прямо с вокзала отправляйтесь в ресторан "У москвича". Его знает любой таксист и вообще весь город, и немудрено, потому что та-акой ухи, таких блинов с икрой, таких кулебяк и прочих разностей вы не попробуете - честное слово! - даже на кремлевских приемах. И это при совершенно божеских ценах.

БАРЫШНЯ И ХУЛИГАН

Не торопитесь вешаться от безответной любви - далеко не всегда объект ее стоит хотя бы веревки.

Если вы влюбились в одну девчонку, а вам четырнадцать лет и сегодня вечером она сказала, что ей ваши чувства - как зайцу пропеллер, а все услышали и заржали, и вы ушли как оплеванный и не знаете, как завтра посмотрите в глаза людям, делайте что хотите, только не вешайтесь. Можете подраться с кем-то, можете напиться; наркотики не советую, если уж так тянет на химию - выпейте пузырек валерьянки. Можете сесть без денег и билета на первый попавшийся поезд и уехать в ночь - все равно далеко не уедете, ссадят на первой станции. Можете пойти на площадь, где тусуются скины и сказать им громко и вызывающе: "А я считаю, что черный рэп - лучшая музыка на земле, а вы козлы!" Можете сообщить отчиму в письменной форме все, что о нем думаете (только не забудьте, что "на х..." пишется раздельно, а "г.....ед" -вместе). В общем, вариантов много, и делайте что хотите. Только вешаться не надо. Во-первых, бесперспективно, а во-вторых, повесившись, вы лишите себя того редкостного удовольствия, которое испытал -- спустя много лет - один безответно влюбленный молодой человек.

Было это двадцать лет назад в одном западноукраинском райцентре. В одной школе, но в параллельных классах, учились мальчик и девочка. Она была серьезная, темноволосая, отличница, шедшая на золотую медаль, и комсорг школы. Он был русый, веселый, заводила и выдумщик, безнадежный троечник с испорченной репутацией, позволявший себе черт знает что. Например, на школьном новогоднем вечере он запустил группу "Кисс", безусловно реакционную и строжайше запрещенную к прослушиванию вышестоящими комсомольскими инстанциями. Его подозревали в том, что это именно он взорвал дымовушку в актовом зале на линейке, посвященной 23 февраля, и до полусмерти напугал физрука. Доказать, правда, не удалось (иначе б лететь ему из школы синей птицею), но все образцовые умные детки стали шарахаться от него, как от чумы. И она в том числе.