Элизабет Блэквелл - Замуж за принца

При звуке имени его сына на мои глаза навернулись слезы. В это мимолетное мгновение мне почудилось, что Дориан наблюдает за нами со своей привычной ироничной улыбкой на губах.

Сэр Уолтур дернул поводья, и его лошадь осторожно двинулась вперед, выбирая дорогу в толпе. Я не знала, что мне делать, и бездумно побрела за ним. Уворачиваясь от лошадей и повозок, я пробиралась вдоль грубой каменной кладки стены, пока не дошла до арки, ведущей во внешний двор. Здесь также царил хаос, поставивший с ног на голову и весь остальной замок. Там, где когда-то играли дети, а рыцари соперничали за восхищенные взгляды фрейлин королевы Ленор, теперь метались свиньи и куры. Мешки зерна были свалены в неаккуратные кучи, а слуги сбились в группы и предавались непривычной праздности. Нестройный гул голосов почти заглушал грохот экипажей, но все, кто находился во дворе, молчали, настороженно наблюдая за чем-то, чего я еще не видела. Лошадь сэра Уолтура приблизилась к приоткрытым воротам. Я сделала несколько шагов вперед и потрясенно замерла на месте.

В узкий проход я увидела толпу людей, напиравших друг на друга и что-то выкрикивавших в попытке привлечь внимание. Моей первой мыслью было, что они возмущаются решением короля закрыться в замке вместе со всем двором. Вскоре я поняла, что суть происходящего прямо противоположна. Эти люди, среди которых были как горожане, так и деревенские жители, умоляли позволить им присоединиться к нам. Пульсирующая человеческая масса раскачивалась, пытаясь прорвать цепь раскинувших руки стражников. Матери в отчаянии проталкивали вперед своих маленьких детей. Одна из них перехватила мой взгляд и протянула мне своего младенца.

— Возьмите его! — взмолилась она. — Спасите его!

Я в ужасе отшатнулась. Я хотела сказать им, что чума уже среди нас и что замок вполне может стать могилой, а не убежищем. Но эту правду нельзя было произносить вслух. В любом случае я сомневалась, что сотни рвущихся в замок людей мне поверили бы. Они жаждали спасения и считали замок своей единственной надеждой.

Когда лошадь сэра Уолтура и последние экипажи приблизились к воротам, стражники начали орать:

— Отойдите назад! Отойдите назад!

Они потянули тяжелые ворота на себя, расширив проход, и толпа ринулась внутрь. Первым во двор забежал маленький мальчик, лет пяти-шести, не больше. Он успел сделать всего несколько шагов, прежде чем щелкнул кнут, и он упал на землю с жалобным плачем.

На фоне оглушительного гвалта раздался еще один щелчок, и я подняла голову, глядя на остановившийся рядом со мной экипаж. На месте кучера стоял Элгар, один из конюхов, держа в одной руке поводья, а в другой хлыст. В окне экипажа я мельком заметила его пассажиров — двух сестер, дальних родственниц леди Уинтермейл, которые несколько лет провели при дворе, под ее опекой. Старшая из сестер поспешно задернула шторку, чтобы скрыть от наблюдателей лица.

— С дороги, животные! — взревел Элгар.

Толпа медленно и осторожно расступилась, и экипаж Элгара с грохотом выкатился за ворота. За ним последовали еще две кареты, а потом и лошадь сэра Уолтура. Он не оглянулся. Как только последняя лошадь миновала ворота, стражники снова загородили проход, а люди возобновили свои мольбы.

Я вернулась во двор, едва увернувшись от петуха, за которым гнался раскрасневшийся мальчуган. Подобные ситуации в королевском замке считались недопустимыми, но я была благодарна королю за то, что он позаботился о наших припасах. Чтобы прокормить всех, кто жил в замке, требовалось довольно много скота. Возможно, нас, как жителей осажденной крепости, ожидал рацион, состоящий из маленькой мисочки каши на целый день. Возможно, день ото дня порциям каши предстояло становиться все меньше.

— Госпожа Элиза?

Услышав свое имя, я обернулась. Передо мной стоял молодой лакей, лицо которого мне было знакомо, хотя я не помнила его имени.

— Там вас спрашивает какой-то мужчина. Стражникам приказано никого не пускать, без всяких исключений, но он бросил мне монету, чтобы я исполнил его просьбу.

— Мужчина? Какой мужчина? — спросила я.

Лакей пожал плечами.

— Горожанин, воспитанный такой. Он хотел убедиться, что вы здоровы. Ну, я и убедился. Еще никогда деньги не доставались мне так легко.

Он повернул обратно к воротам, и я пошла за ним, хотя меня пугала обезумевшая толпа снаружи. Лакей остановился за спинами стражников, обшаривая взглядом лица. Наконец он поднял руку, и чья-то фигура решительно двинулась вперед, раздвигая людей, вынуждая их расступаться.

Это был Маркус.

С годами в нем произошли перемены, которые тут же бросились мне в глаза. Его волосы были аккуратно подстрижены и уже не падали небрежными прядями на лоб, а фигура раздалась и производила впечатление основательности и здоровья. И все же во многом он остался прежним. Мы смотрели друг на друга, разделенные живым щитом солдат, хотя нам казалось, что мы остались наедине. На его лице отразилось облегчение, и он быстро заговорил, понимая, что сейчас не время обмениваться любезностями.

— Элиза, слава Богу, я тебя нашел.

— Что ты здесь делаешь? — растерянно спросила я, сбитая с толку его неожиданным появлением в этом хаосе.

— Зять Эстер заболел, и сестра попросила ее приехать и помочь ей. Сегодня утром я привез ее в город, но тут только и разговоров, что о странной болезни...

— Увези жену обратно домой, — взмолилась я. — Немедленно. Если вы не будете покидать сыромятню, возможно, болезнь обойдет вас стороной.

— Так, значит, это правда? Это чума?

— Да.

Люди еще сильнее навалились на ворота. Теперь, когда их подозрения подтвердились, они повторяли мои слова соседям, и мольбы впустить их возобновились с утроенной силой. Они слепо и безрассудно верили в то, что король сможет их уберечь. Капитан стражников, расположившийся в самом конце шеренги, нахмурился, разглядывая толпу.

— Ты будешь здесь в безопасности? — спросил Маркус.

Я едва не рассмеялась. Я удостоилась чести находиться в одном убежище с особами королевской крови, и все эти люди наверняка считали меня счастливицей.

— За меня не беспокойся.

Не успев договорить, я осознала истинный масштаб его поступка. В замок его привела именно тревога за меня. В нем нуждалась его семья, а он стоял здесь, в этой толпе, у этих стен. Когда над королевством нависла опасность, он первым делом вспомнил обо мне.

— Если ты хочешь отсюда уйти, — снова заговорил он, — ты можешь пожить у нас столько времени, сколько потребуется.

Как расценит мое внезапное появление его жена? — подумала я. По его исполненному решимости лицу мне было ясно, что передо мной тот же человек, который когда-то сказал мне, что он не разбрасывается своей любовью. Он не мог скрыть свою озабоченность моим благополучием, так же, как и я не сумела скрыть восторг, вызванный встречей с ним. Женатый мужчина и вдова не имели права обнажать подобные чувства.