Мейв Бинчи - Ночи дождей и звезд

— Как скоро он почувствует облегчение?

— В течение нескольких минут. Это средство действительно чудодейственное.

Старик что-то промямлил.

— Что он сказал?

— Он сказал, что знахарка очень красивая, — криво усмехнулась Вонни.

— Жаль, что он так сказал, — грустно произнесла Эльза.

— Да ладно, наши с тобой физиономии последнее, что он видит в жизни. Разве не замечательно, что у него перед глазами твое лицо?

— Вонни, пожалуйста, — сказала она со слезами на глазах.

— Если хочешь помочь, продолжай улыбаться ему, Эльза, скоро боль у него пройдет.

И в самом деле, его лицо начало расслабляться, рука стала сжимать ее ладонь не так сильно.

— Думай, будто это твой отец, побольше любви и тепла во взгляде, — посоветовала Вонни.

Эльза подумала, что не время напоминать Вонни, что она едва помнила своего отца, бросившего ее. Вместо этого она смотрела на несчастного грека и думала о нем и его странной жизни, которая заканчивалась в обществе ирландки и немки, суетившихся возле его постели и давших ему огромную дозу морфия…

— Йоргис, это Димитрий из Афин, помните, мы разговаривали несколько раз…

— Конечно, помню тебя! Как ты, мальчик? Рад тебя слышать! К свадьбе уже все готово?

— Да, до чего же много суетятся женщины по поводу этого дня! Я считаю, что главное, какая жизнь будет потом, не так ли?

— Для нас — да, но для них этот день самый важный.

— Знаете этого ирландца, драчуна?

— Шейна? Да, знаю. Но главное, что девушка его бросила. Ушла от него прямо у тебя на глазах, не так ли?

— Так точно, откуда вы знаете?

— Вонни рассказала, та женщина, что была с ней. Она сказала, что ты был просто герой.

— О, так вы знаете эту женщину? Что вы, я ничего такого героического не сделал. Но хочу сказать, что он написал письмо вашему брату, послал на адрес таверны. Оно было на английском, а я по-английски не читаю. Интересно, что в письме.

— Он, наверное, думает, что Андреас добряк, но это не поможет. Малышка Фиона возвращается в Ирландию, Андреас и я идем к парому сегодня вечером проводить ее. Поэтому, что бы он ни написал, будет слишком поздно.

— Хорошо, — сказал Димитрий. — Раз уж я с вами говорю, скажите, Адонис приезжал в Агия-Анну? Помните, я знал его здесь, в Афинах, и сегодня думал о нем.

— Нет, никогда.

— Наверное, большие деньги зарабатывает в своем Чикаго?

— Не знаю, и вообще ни разу не слышал, чтобы кто-то в Америке так преуспел. Забавно, но дня два тому назад я вдруг подумал, что он может вернуться, но тревога была ложной.

— Что вы имеете в виду?

— Из Чикаго был странный звонок, они хотели знать, куда он положил какие-то ключи… Я подумал… Я надеялся, что он, может быть, выехал сюда, но, увы, нет.

— Как правило, в конечном итоге мы все делаем то, что хотим сделать, — вздохнул Димитрий.

— Да ты философ, Димитрий, мой мальчик. Но старики продолжают надеяться, что мир станет лучше, и люди не забывают, что жизнь коротка, и не стоит ссориться.

На последний паром из Агия-Анны очередь постепенно росла.

Фиона и Дэвид стояли посреди толпы провожающих. Здесь была Мария с детьми, Элени, хозяйка дома, где Фиона останавливалась с Шейном, тоже со своими детишками. Вонни и Эльза выглядели усталыми и встревоженными, но снова подругами. Томас тоже был здесь в своих смешных штанах. Он купил для каждого из них по книге об острове и сделал копию фотографии, на которой они были все вчетвером в кафе.

На фотографиях он написал «Полдень в “Полночи”». Андреас и Йоргис тоже пришли с обещаниями приготовить больше жареной баранины, когда они приедут снова.

Вонни заметила, что уезжающие сильно разволновались.

Она говорила авторитетно:

— Теперь вы оставляете нас здесь на средиземноморской скале, не знающих, что случится, когда вы доберетесь до дому, — серьезно произнесла она. — Писать можете мне, а я приду в «Полночь» и прочту письмо остальным.

Они клялись, что обязательно напишут.

— Через сутки после того, как приедете, не забудьте, — решительно наказала Вонни. — Хотим знать, как ваши дела.

— Писать вам, друзья, будет легко, нет надобности лгать, — сказал Дэвид.

— Или притворяться, — согласилась Фиона.

Как раз в этот момент раздался гудок на пароме, и они прошли по трапу в толпе людей с корзинами и с чем-то похожим на узлы с бельем. У некоторых в коробках с дырами для воздуха были куры и утки.

Они махали руками до тех, пока паром не вышел из гавани, повернул вдоль берега и исчез из вида.

— Ужасно одиноко, — пожаловалась Фиона.

— Мне тоже. Мог бы жить здесь вечно, — подхватил Дэвид.

— Правда? Или мы просто обманываем себя, как ты думаешь? — размышляла Фиона.

— Для тебя все по-другому, Фиона, действительно, ты любишь свою работу, у тебя есть друзья, твоя семья не собирается ломать тебя, задушить.

— Вообще-то я не знаю, как они отреагируют. Я старшая в семье и не была хорошим примером для сестер, убежав с законченным психом.

— Но у тебя хотя бы есть сестры, а я единственный ребенок. На мне все семейное бремя. И отец мой умирает. Придется видеться с ним каждый день и говорить, что буду горд работать в его компании.

— Может быть, все не так плохо, как ты думаешь, — выразила надежду Фиона.

— Будет еще хуже, как только я спущу поводья, как говорит отец. Хорошо, что ты будешь со мной, чтобы растопить лед.

— Они подумают, что я твоя девушка, ужасная католичка, пришедшая разрушить ваши традиции?

— Они уже это делают, — буркнул он мрачно.

— Ну что же, их сильно позабавит, когда на следующий день я уеду в Ирландию, — развеселилась Фиона. — Какое это будет для них облегчение, да они просто задушат тебя в своих объятиях.

— Обниматься у нас любят…

И почему-то им показалось это очень смешным.

Эльза и Томас следили за паромом, пока тот не скрылся из вида. Потом они направились обратно в город.

— Где вы были сегодня днем? — спросил он. — Я вас искал, думал покататься на лодке еще раз.

— Завтра будет отлично, — пообещала она. — Если вы свободны.

— Я свободен.

— Мне интересно, уедете ли вы обратно в Калифорнию.

— А мне интересно, действительно ли вы не едете в Германию.

— Так давайте же наилучшим образом проведем время здесь, — предложила Эльза.

— Что конкретно вы предлагаете? — заинтересовался Томас.

— Предлагаю завтра взять лодку напрокат, провести пикник, на следующий день на автобусе отправиться в Калатриаду. Хотелось бы увидеть то место снова, когда я не в стрессовой ситуации. Вот что я предлагаю.

— Ладно, договорились, — сказал он, и они заговорщически улыбнулись друг другу. Чтобы сменить тему, он спросил: — Вы так и не сказали мне, что делали весь день.

— Была в маленьком ветхом домишке с Вонни, наблюдала, как умирает старик. Одинокий старик, у которого никого не осталось из родни, только Вонни и я. Никогда раньше не видела, как умирают люди.