Роксана Гедеон - Сюзанна и Александр

Впервые я имела возможность лицезреть этого нового кумира так близко и так свободно. У него была оливковая кожа корсиканца, большой лоб, прикрытый небрежно упавшими редкими темными волосами, серые, очень пристальные глаза, и рот, то сжатый в одну линию, то кривящийся в непонятной, полупрезрительной гримасе. Он был угловат, скован, неуклюж, держался без блеска и говорил с довольно сильным акцентом, так, что надо было привыкнуть к его выговору. Крайне неприятным показался мне его взгляд. «Черт возьми, — подумала я. — Этот низкорослый дикарь смотрит на людей, как на навоз…»

Дамы были в восторге. Буржуазки ловили каждое слово генерала и оглушали его своим щебетом. Мадам де Сталь, дочь знаменитого Неккера, имевшая репутацию женщины весьма неглупой, низким голосом спросила, прервав на миг общий гам:

— Генерал, было бы интересно узнать ваше мнение о нас. О женщинах. Какая из них наиболее вас привлекает?

— Моя жена, — резко ответил Бонапарт.

— Ну а какая заслуживает вашего уважения?

Генерал поглядел на мадам де Сталь в упор и отчеканил так резко, будто намеренно хотел быть грубым:

— Та, которая родила больше всего детей, сударыня.

«Боже, — подумала я в ужасе. — До чего мерзкий солдафон. Он, видно, считает нас чем-то вроде служанок и племенных кобыл. Бедная Жозефина!»

Я поднялась и вышла, находя, что нынешний вечер приносит мне одни неприятности. Было уже за полночь. Я взяла себе стакан лимонада, подумав, что так и не выпила его в прошлый раз. За этим стаканом меня и застал Талейран.

— Я не мог раньше уделить вам внимание, — сказал он.

— Да. Понимаю. У вас много забот. Этот генерал, генеральша, генеральские поклонники — всех их надо развлекать…

Мой голос прозвучал и зло, и насмешливо. Я злилась на себя за то, что слезы поневоле выступают у меня на глазах. Я чувствовала себя как никогда одинокой. Смогу ли я добиться уступки от этого чужого, враждебного буржуазного мира? Смешно было даже мечтать о таком!

— Что сказал вам Порри, сударыня?

— Я не договорилась с ним.

— Надо было употребить все усилия. Не отчаивайтесь. Я устрою вам еще одну встречу.

— Нет, — сказала я резко, сверкнув глазами. — Этот человек предложил мне счет, который я не могу оплатить.

— Вы уверяли, что готовы тратить деньги.

— На этот раз плата выражалась не в деньгах.

Синие глаза Талейрана испытующе смотрели на меня. Он осторожно сжал мне руку.

— Мне показалось, вы знали друг друга. Это правда?

— Как вы проницательны, — пробормотала я, горько усмехаясь.

— Это моя работа. Ну же, расскажите мне все.

Я покачала головой, чувствуя, что вот-вот расплачусь. Его предложение все рассказать прозвучало не то что мягко, но с таким дружеским спокойствием, что это расслабило меня, вызвало непреодолимое желание поделиться с кем-то, попросить совета… Пересилив себя и подумав о том, что не следует слишком доверяться взяточнику и карьеристу, я произнесла:

— Ах, сударь, в этом нет ничего примечательного… Да, мы были знакомы. По тюрьме Консьержери. Никаких иных отношений я с ним не имела. Одному Богу известно, почему он решил, что может домогаться меня.

Талейран весьма задумчиво проговорил:

— Стало быть, придется обойти Шерера. Я выведу вас на Барраса. Готовы вы к этому?

— Я ко всему готова, — сказала я, сразу воспрянув духом. — По крайней мере, с ним я не знакома.

Талейран еще раз осторожно сжал мою руку.

— Ну, а теперь поезжайте домой. Вам надо отдохнуть.

И, уже уходя, вполголоса добавил:

— Безумец ваш муж. Совершенный безумец!

В поисках Авроры я обошла все комнаты, поднялась даже на этаж выше, охваченная тревожным подозрением, что она, может быть, поддалась на уговоры какого-нибудь проходимца и где-то уединилась с ним. Мои опасения не подтверждались, но тревога усиливалась. Я быстро спускалась по лестнице вниз, намереваясь поискать ее еще и в красной столовой, и на одной из ступенек столкнулась с высоким плечистым мужчиной.

Я отступила, поправляя сползшую с плеч шаль.

— Ба! — приветствовал меня Клавьер. — Что за невероятное совпадение!

Я сжала зубы, проклиная на чем свет стоит и этот прием, и всех приглашенных сюда, и банкира в особенности.

— Что за совпадение? — процедила я.

— Вы здесь, и я здесь. Это любопытно.

Он отступил чуть назад и окинул меня внимательным взором.

— Вы стали просто прелесть. Поздравляю вас.

Я молчала. В его тоне не было враждебности, и это меня настораживало.

— Ну, полно вам дуться! К чему вспоминать прошлые обиды? Мы оба немало накуролесили.

— Оба? — переспросила я. — Да я проклинаю день, когда вы появились на свет!

Он нахмурился.

— А вот это уже дурно. Нехорошо рассыпать повсюду проклятия. Это кончится плохо прежде всего для вас. И будет жаль. Я ведь, моя дорогая, все забыл.

— Легко забыть обиды, нанесенные тобой, а не тебе, — процитировала я Сенеку.

— А вы по-прежнему уверены, что я виновен во всех ваших несчастьях? — Он рассмеялся. — Полноте! Виноваты только ваша распущенность да ваша голубая кровь… Никакого особенного зла я вам не причинял.

— Возможно, и так, — сказала я резко. — Поступки мужчины могут оскорбить наше достоинство лишь тогда, когда этот мужчина сам обладает достоинством.

Он широко мне улыбнулся.

— Ах, жаль, что вы так хмуро настроены… А вот я счастлив. Вы, наверное, слышали, какой сюрприз преподнесет мне Флора. Да и ваш дом… Совсем скоро он будет мой. Видите, как много у меня причин для радости.

— Еще не вечер, — сказала я так зловеще, что с лица Клавьера слетела улыбка.

Обойдя банкира, я стала спускаться по ступенькам. Благодушный вид сразу слетел с него. Он обернулся, больно схватил за руку.

— Еще не вечер? Это еще что такое? Вы смеете пророчить мне беду, вы, пустая кукла, набитая глупостями?!

Я резко выдернула свою руку и посмотрела на него сузившимися от бешенства глазами.

— Какая буржуазная непоследовательность! — произнесла я ледяным тоном. — Будучи пустой, я не могу быть набита глупостями, усвойте хотя бы это.

Разыскав, наконец, Аврору, я набросилась на нее с упреками.

— Как можно? Как можно так поступать, я тебя спрашиваю? Глупая девчонка! Ты пропала куда-то на целых шесть часов!

— Но, мама, тебя же тоже не было в танцевальном зале!

— Тоже? Я взрослая женщина и могу постоять за себя. Я знаю жизнь. А ты… Ты только добавляешь мне неприятностей! Где ты была?

— Нигде, — пробормотала она ошарашенно. — Я танцевала, меня многие приглашали… потом гражданин Лужер учил меня играть в пикет. Ничего плохого в этом не было.

— Гражданин Лужер! Уже и гражданин Лужер какой-то появился!

Была подана наша карета. Я втолкнула Аврору внутрь, уже успев понять, что ничего дурного не случилось. С чего бы мне так волноваться? Я просто срываю на девочке злость. Это несправедливо.